Скромный «не-герой»

Рубашка-оберег Александра Печерского. Фото Игоря Плугатарева

На фоне показа в кинотеатрах страны и мира фильма Константина Хабенского «Собибор» 11 мая в Музее Победы на Поклонной горе в Москве открылась выставка «Александр Печерский как символ сопротивления фашизму», на которой побывал автор «НВО».

Предполагается, что экспозиция побудет здесь некоторое время, потом, возможно, ее покажут в минском Музее Великой Отечественной войны, а вслед она попутешествует еще по ряду подобных заведений и вернется на свое постоянное место на Поклонке. Очевидно, что выставка значительно расширяет знания о беспрецедентном в истории Второй мировой войны восстании и единственном успешном побеге из одного из самых зловещих нацистских лагерей смерти. Но не только.

ПЕЧЕРСКИЙ: «ТАК БЫ ПОСТУПИЛ КАЖДЫЙ»

Посетитель может понять характер главного героя тех далеких событий, случившихся в октябре 1943 года, его побуждения, приведшие к свершению подвига (к сожалению, оцененного на родине по достоинству только через многие десятилетия). При этом впечатляет, что в обычной жизни Александр Печерский ничем не отличался, был обыкновенным гражданином своей страны, склонности к лидерству не проявлял, руководящих должностей не занимал. Тем интереснее узнать, как и почему именно ему суждено было оставить свой исключительный след в истории той страшной войны.

Демонстрируется около сотни редчайших экспонатов, включая автографы героя военной поры, документы об участии его в партизанском отряде, о тяжелом ранении и др. Форзац его книги «Восстание в Собибуровском лагере» (написание названия в разные годы отличалось), вышедшей еще до окончания войны в Ростове-на-Дону, где он жил по демобилизации из армии и откуда он 22 июня 1941 года и был призван.

Интересен солидный альбом о «Собиборе», который в послевоенные годы собирал спасшийся узник. Его переписка со СМИ и властными и партийными инстанциями. Эти наглядные бумаги предоставлены для экспозиции Фондом памяти Александра Печерского. И они дают понимание того, почему к его явному, поражающему своей дерзостью героическому деянию, поначалу ставшему было известным и даже описанным такими мастерами пера, как Павел Антокольский и Вениамин Каверин, потом на долгие годы пропал интерес в нашей стране.

«Вы понимаете, – рассказывал автору глава названного фонда Илья Васильев, – никакого специального умалчивания заслуги Печерского со стороны госструктур не было. Как не было и их пропаганды. А сам Александр Аронович был очень скромным в жизни и жил в полном соответствии с законами и нравами своего времени, когда к побывавшим в плену относились, мягко говоря, не очень. И потому он, человек сугубо советский, тоже чувствовал за собой вину, что попал в плен и вынужден был работать на врага. А к тому, что вырвался, относился как к само собой разумеющемуся – мол, на моем месте так бы поступил каждый. Поэтому никогда ничего не требовал для себя лично. Лишь поддерживал связи с известными ему товарищами по побегу и до последних своих дней – он умер в 1990-м – разыскивал и прояснял судьбы тех собиборцев, кто бежал вместе с ним. И особенно деятельно добивался наказания гитлеровцев и коллаборационистов – военных преступников, которые служили в «Собиборе» и творили в нем свои бесчеловечные дела. В первой половине 1960-х суд в Киеве приговорил к смертной казни 13 таких предателей, которые были вахманами – охранниками в «Собиборе». Печерского вызывали на заседания суда в качестве свидетеля».

По экспонатам прослеживается вся жизнь организатора побега. Нельзя не поразиться тому, что он не был каким-то супергероем. Призванный в армию в первый день войны, защищал родину в звании техника-интенданта 2 ранга (по-армейски – лейтенант) в должности делопроизводителя одного из гаубичных артполков. Выходил из окружения, в котором в октябре 1941-го под Вязьмой и был пленен. Прошел тяжелейшие физические и моральные испытания в лагерях в Белоруссии, был выявлен там как еврей и в сентябре 1943 года отправлен в «Собибор».

Узники – вперемешку мужчины и женщины с детьми – ехали четверо суток, не выходя из вагона даже на длительных стоянках, не имея возможности прилечь, их не кормили и даже не давали воды. По прибытии на место Печерскому в числе других повезло в том смысле, что нацисты по приказу рейхсфюрера СС Гиммлера начали расширять техническую инфраструктуру уничтожения людей, и требовалось немало рабочих рук. А Печерский еще в минском лагере назвался столяром, хотя до этого пилой или рубанком владел постольку-поскольку. Мысль о побеге со дня пленения не оставляла его ни на минуту. Пытался бежать из плена еще до лагерей в Борисове и в Минске, но безуспешно, чудом не был расстрелян.

САМЫЙ ЗНАЧИМЫЙ ЭКСПОНАТ

Самым значимым экспонатом выставки, по мнению Ильи Васильева, является сохранившаяся рубашка Печерского, которая была ему подарена 18-летней заключенной, прибывшей в «Собибор» из Голландии, – бежавшей туда из нацистской Германии немецкой еврейкой по прозвищу Люка. Она буквально потребовала от Печерского надеть вещь. Произошло это буквально за час до побега. Сам его руководитель при жизни называл девушку «музой восстания» и поведал, что это была рубашка отца Люки, которому неоднократно удавалось избегать ареста. И, даря дорогую для нее памятную вещь, девушка вкладывала в нее смысл оберега.

Поскольку Александр действительно остался в живых, он сохранил и берег эту реликвию до конца своей жизни. После войны он долго искал Люку, но безуспешно. Скорее всего, она погибла в числе сотен других бежавших лагерников, часть из которых были пойманы гитлеровцами и немедленно расстреляны. А позже еще многих выдали или убили сами жители польских деревень. Поляки, впрочем, были разные. Именно один из польских крестьян помог группе Печерского переправиться через Буг.

За стеклом экспозиционной витрины предмет одежды подозрительно выглядит если не как новый, то мало ношеный, и даже по-современному модный. Хотя при ближайшем рассмотрении видно, что одежка имела еще те виды. Руководитель фонда памяти Печерского такое восприятие экспоната пояснил тем, что рубашка была специально обработана, подготовлена израильскими знатоками своего дела для многолетней демонстрации ее в музее – так поступают со всеми аналогичными предметами одежды.

Выставка получилась трогающей за душу и не вызывающей вопросов, потому что фонду Печерского ее помогали готовить настоящие профи. А именно – специалисты самого Музея Победы, дополнившие ее некоторыми экспонатами из своих фондов, а также сотрудники Российского исторического и Российского военно-исторического обществ, фонда «История Отечества». Выступая при открытии экспозиции, каждый из представителей оных так или иначе подчеркивал, что именно офицер Красной Армии Александр Печерский вместе с другими советскими военнопленными сумел объединить узников, собранных в «Собиборе» из ряда стран Европы, вдохновить их на восстание и осуществление успешного побега (что напрочь, кстати, опущено в фильме Хабенского). При этом директор Российского государственного архива социально-политической истории Андрей Сорокин дополнил выставочный ряд, передав организаторам партийно-учетные документы коммуниста Печерского.

Оставим на совести некоторых «аналитиков» этой боевой операции в глубоком тылу врага ее, говоря их словами, «сомнительность», поскольку, мол, из более чем полтысячи бежавших из лагеря до конца войны дожили «всего» 53 узника. По логике этих усомнившихся в резонности броска к свободе Печерскому и его товарищам, наверное, лучше было бы безропотно подождать, пока их всех уморят дизельными выхлопами и сожгут в печах «Собибора», как поступали с каждым, кого пригоняли в этот лагерь смерти.

ПРЕИСПОДНЯЯ НА ЗЕМЛЕ

Выставку разве что можно было бы дополнить макетом «Собибора» и убийственной информацией, что представлял собой этот лагерь. Тем более, что сам Печерский оставил на этот счет письменные свидетельства, от которых кровь стынет в жилах. Это важно. Потому что иные фантазируют на тему закрытия этой преисподней на земле по причине «позора для рейха», который был испытан в Берлине уже на следующий день после восстания. Гиммлер, который лично посещал «Собибор» в начале 1943 года, приказал сровнять лагерь с землей отнюдь не поэтому! А с целью не просто замести, а навечно скрыть следы длившегося месяцами преступления, аналогов которому человечество до той поры не знало. И фашистские людоеды не только озеленили территорию, на которой творились злодеяния, но и для пущей маскировки создали на этой местности сельхозугодья.

А бывшая здесь же четырехуровневая защита лагеря (ряды «колючки», минный периметр, ров, патрулирование) предназначалась не только для того, чтобы исключить побег. Но и чтобы никому не взбрело в голову посмотреть, что это тут немцы коптят, поскольку дым от этих чудовищных «коптилен» разносился на многие километры.

«Собибор» представлял собой хорошо отлаженную нацистскую фабрику – конвейер промышленного уничтожения лиц еврейской национальности. При этом технологии уничтожения постоянно совершенствовались, ибо Берлин требовал ежедневного увеличения числа уничтожаемых и повышения эффективности этого процесса. Этот оплот гитлеровского геноцида был создан в Польше с нуля в мае 1942 года (территориально – семь километров южнее от нынешнего стыка польско-украинско-белорусских границ). Был небольшим – всего-то 400 на 600 метров. Но за 15 месяцев существования в нем было умерщвлено порядка 250 тыс. человек обоих полов (в день – по одному прибывающему эшелону численностью в среднем полтысячи лиц), включая детей и стариков, трупы которых после закапывали или сжигали.

Всего таких временных «фабрик» немцы создали в восточной части «генерал-губернаторства», как они стали называть Польшу после ее оккупации, три. Еще были «Треблинка» – в 78 км на северо-восток от Варшавы, и «Белжец» – в 75 км на северо-запад от Львова. «Собибор» находился как бы между ними – ближе всего к реке Буг, по которой образовалась в 1939 году новая граница между СССР и захваченной вермахтом Польшей. Эта близость во многом поспособствовала тому, что Печерскому и еще семерым его товарищам удалось, оторвавшись от преследования, переплыть Буг и влиться на территории Белоруссии в партизанские отряды.

С освобождением республики Печерский прошел штрафбат при Красной Армии, был тяжело ранен, награжден медалью. Вещественные и документальные свидетельства этого тоже демонстрируются на выставке.

В октябре 1943 года, выполнив свою «миссию» по уничтожению большей части польских евреев и цыган (свыше 2 млн), «Треблинка», «Собибор» и «Бежец» были одинаково «расформированы и зачищены». Это было запланировано берлинскими изуверами изначально.