Железный Феликс

Демонтаж памятника Дзержинскому был первым ударом, направленным на развал СССР. Фото © РИА Новости

Когда мне исполнилось семь лет и пришло время пойти учиться, только тогда я впервые узнал, что Феликс Эдмундович Дзержинский мой двоюродный дедушка. Родители мне объяснили, что мой родной дедушка Станислав приходится родным братом Феликсу Эдмундовичу. Мне показали семейные фотографии, и я узнал на них того «строгого дяденьку», портрет которого висел в нашей сельской школе. После Великой Отечественной войны наша семья жила на Украине.

Узнав о моем знаменитом родственнике, мальчишки, особенно старшеклассники, дразнили меня, называя «Железным Феликсом» или просто Феликсом. На это я вовсе не обижался, даже наоборот, гордился и старался изо всех сил вести себя подобающим образом. Ведь каждый советский школьник тогда прекрасно знал, что Дзержинский являлся Рыцарем Революции и защищал наше государство в самое трудное для него время.

Слава знаменитого родственника, естественно, оказала воздействие и на выбор мною жизненного пути. Уже в старших классах, будучи «юношей, обдумывающим житье», я твердо решил, что буду «делать жизнь с товарища Дзержинского». Поэтому, выбрав профессию защитника Родины, я поступил в Оренбургское летное военное училище. До меня там учился Юрий Гагарин. Из‑за своей известной фамилии в училище я тоже постоянно находился в поле повышенного внимания со стороны курсантов и преподавателей. Хорошо помню, как на выпускном вечере по случаю окончания училища генерал из окружного начальства, вручая мне лейтенантские погоны, хитро улыбаясь, переспросил: «Как фамилия? Дзержинский?» 

И шутя посоветовал: «Вам бы не у нас служить», – чем вызвал дружный смех новоиспеченных лейтенантов. Но я стал военным летчиком морской авиации, и мне выпала судьба послужить в различных гарнизонах.

Примерно с 1989 года я стал серьезно интересоваться нашей родословной. Вместе с Феликсом Яновичем Дзержинским, моим двоюродным братом – к сожалению, ныне покойным, – мы собрали много фотографий, документов, личных писем и воспоминаний современников. Читали книги о Феликсе Эдмундовиче и просматривали старые киноленты. Много интересного мы почерпнули из воспоминаний его супруги – Софьи Сигизмундовны. После внезапной кончины Феликса Эдмундовича в 1926 году она продолжала работать в госаппарате. Ушла из жизни в 1966 году, пережив супруга на 40 лет.

Согласно найденным документам (в том числе архивным) и по свидетельствам многочисленных родственников – только за границей проживает более 20 семей (Франция, Англия, Швейцария), – Дзержинские происходят из древнего рода польского герба Сулима, самое первое упоминание о котором относится к 1410 году.

Наше родовое имение находится на территории нынешней Минской области в Беларуси и называется Музей‑усадьба Дзержиново. Оно было сожжено немцами в июле 1943 года и восстановлено по инициативе руководителей спецслужб России, Беларуси и Украины в 2004 году.

Трое братьев Феликса Эдмундовича закончили университеты и стали высокообразованными людьми. Во время войны участвовали в движении Сопротивления, работая в гестапо под чужими фамилиями. Один из братьев, Казимир, и его жена Люция три года действовали в 15 км от усадьбы, участвовали в Ивенецком восстании Армии Крайовой, но были выданы и казнены фашистами, а усадьба сожжена. Та же судьба постигла и Владислава, известного врача‑невролога, фашисты в 1942 году его расстреляли. 11 сентября 1957 года к 80‑летию со дня рождения Феликса Эдмундовича в Ивенце открылся первый музей, посвященный ему, куда было передано более 600 экспонатов.

По воспоминаниям людей, которые знали Дзержинского, был он строг, но справедлив. За 18 дней до своей кончины он писал в правительство, что выступает против проводимой политики – против засилья чиновников, раздутия штатов, бумажной волокиты, пренебрежения к людям. И в этой же записке он поднимал вопрос о неоправданных репрессиях и ненужной жесткости курса. То есть как раз о том, в чем его сегодня обвиняют. И это подтверждено документально. И на последнем пленуме в июне 1926 года, после которого наступила его смерть, он говорил, обращаясь к аудитории: «Я никогда не щажу себя, а всегда говорю правду». То есть человеком он был кристально чистым. Он переживал за людей, чтобы не было ни бедности, ни угнетения, ни национальной вражды, чтобы страна была сильной. Поэтому после смерти его имя присваивалось улицам, заводам, коллективам, а в 1958 году было принято правительственное решение об установке ему памятника в центре Москвы на площади Дзержинского. И до 1991 года этот памятник работы выдающегося архитектора Евгения Вучетича органично вписывался в окружающую архитектуру, составляя предмет гордости благодарных потомков этого великого человека.

С годами я все больше и больше стал понимать, что основная масса людей до сих пор пребывает в плену устоявшихся мифов, легенд, домыслов и даже сказок о давно прошедших временах и исторических личностях. Постепенно пришел к выводу, что независимых писателей‑историков никогда не существовало, не существует и сегодня. Так, от своих родственником я узнал, как наш Феликс Эдмундович стал Железным. И, как оказалось, совсем не потому, что он «железным мечом беспощадно карал врагов революции». А дело было так. После переезда из Питера в Москву ВЧК размещалось по адресу: улица Большая Лубянка, дом 2. Кабинет Дзержинского находился на втором этаже здания, окно выходило на улицу. Однажды бандиты бросили гранату в окно, она упала на стол. Феликс Эдмундович не растерялся и успел спрятаться за большим металлическим сейфом. Это его и спасло. Данный факт отражен в официальных документах. Когда налет бандитов прекратился, Феликс Эдмундович вышел в коридор живой и невредимый на удивление своих сотрудников.

Дзержинский не был ни кровожадным, ни беспощадным, ни жестоким. Фото © РИА Новости

С тех пор и пошло – Железный Феликс.

Не был Феликс Эдмундович ни кровожадным, ни беспощадным, ни жестоким, каким изображают его «независимые» писатели‑историки, особенно это было распространено в 1990‑е годы. Даже по своей натуре он не смог стать таковым. С молодых лет он мечтал быть священником (ксендзом) и готовился к своему призванию. Но судьба распорядилась по‑иному. Профессиональным революционером он стал по воле обстоятельств. К пониманию необходимости перемен он пришел через изучение жизни простых тружеников, крестьян‑батраков и наемных рабочих. Несмотря на то что Феликс Дзержинский являлся выходцем из знатного и далеко не бедного дворянского рода, с болью в сердце он переживал за обездоленных людей, видя их невзгоды, бедность, каторжный труд.

На избранном пути как истинно святой человек, Феликс Эдмундович стойко выдержал все испытания. Тюрьмы и каторга, тяжелые болезни не сломили его, не озлобили, не сделали его душу черствой. Будучи глубоко интеллигентным человеком, к людям он по‑прежнему относился с неподдельным вниманием и теплотой. Очень любил детей. В нашей семье сохранилось письмо Феликса сестре Альдоне из Х павильона Варшавской цитадели, датированное 9 октября 1905 года. В нем есть такие чудесные слова: «Аскетизм, который выпал на мою долю, так мне чужд. Я хотел быть отцом и в душу маленького существа влить все хорошее, что есть на свете, видеть, как под лучами моей любви к нему развился бы пышный цветок человеческой души». Не этими ли чувствами объясняется особое отношение Феликса Дзержинского к беспризорникам, которым он уделял пристальное внимание?

Изучая семейную переписку и слушая воспоминания своих родственников большого семейства Дзержинских, я узнавал всё новые факты и сведения из жизни Феликса Дзержинского, которые не всегда соответствуют официально принятой информации о нем и в зависимости от конъюнктуры умалчиваются или искажаются. Так, например, утверждение о том, что Феликс Эдмундович единолично руководил ВЧК, не соответствует действительности. Он являлся организатором, создателем, идейным вдохновителем, а позднее стал символом и знаменем для всех правоохранительных органов. Да, он стоял у истоков движения за защиту завоеваний революции. Писал положение об органах ВЧК, составлял кодекс чести и поведения чекиста, определял круг его прав и обязанностей. Кстати, именно Дзержинский обосновал необходимость и добился отмены смертной казни. И совсем не его вина, что стараниями Льва Троцкого все вернулось на круги своя. К тому же в периоды отсутствия Дзержинского, во время его служебных командировок по стране именно Троцкий внедрял свои «ценные кадры» во все структуры ВЧК.

Мало кто знает также, что председателем Петроградской ЧК с марта 1918 года являлся не Феликс Дзержинский, а Моисей Урицкий. Он даже исполнял обязанности председателя ВЧК во время отсутствия Дзержинского. Характерно, что позднее, в 1941 году, приговоренный к расстрелу за свои зверства бывший сотрудник НКВД Борис Кульвец так пытался оправдываться на суде: «Да, убивал, как учил Урицкий, председатель ЧК Петрограда, который любил шутить, что не может идти на обед, пока не убьет парочку‑троечку человек». Заметьте: не с Дзержинского, а с Урицкого Кульвец брал пример, как убивать людей. Но лжеисторики стараются сегодня об этом не писать.

Никого, конечно, не расстреливали по приказу Дзержинского без суда и следствия, он «не размахивал карающим мечом революции», как пытались это изобразить в 1990‑е годы. Наоборот, он требовал не подозревать в каждом человеке врага, внимательнее относиться к каждому следственному делу. Много времени уделял Феликс Эдмундович становлению народного хозяйства страны. Часто выезжал в командировки по линии инспекции железных дорог, посещал Украину и Сибирь. Занимался вопросами топливного обеспечения, энергетикой, угольной промышленностью, тяжелой индустрией, химической промышленностью и другими отраслями, требующими первоочередного внимания. Феликса Эдмундовича назначали председателем различных комиссий. Но, будучи по духу своему священником, больше всего он любил общаться с беспризорниками. Он всегда помнил о своих подопечных, приезжая в Харьков в детскую колонию, руководимую Антоном Макаренко. В семейной переписке сохранились его слова: «Не поверите, но эти чумазые – мои лучшие друзья. Среди них я нахожу отдых. Сколько бы талантов погибло, если бы мы их не подобрали! Всему их надо учить: и рожицу вымыть, и из карманов не тянуть, и книжку полюбить; а вот общественной организованности, мужеству, выдержке – этому они нас поучить могут».

С именем Дзержинского связано спасение от вымирания миллионов беспризорников. По его инициативе были созданы детские коммуны, где детей обогрели, накормили, вернули к жизни. Он сам вытаскивал из московских пищевых котлов детей, возвращаясь с Лубянки по дороге домой в Кремль. Многие детдомовцы 1920‑х годов стали великими, знаменитыми гражданами, которые прославили наше Отечество.

Дзержинского назначали членом различных комиссий, он не щадил себя, выполняя поставленные перед ним задачи. И умер он при исполнении своих обязанностей, выступая на пленуме Совнаркома.

В турбулентные дни лета 1991 года разгоряченная алкоголем толпа рушила памятник Рыцарю Революции. Памятник творения великого скульптора Вучетича, охраняемый ЮНЕСКО как имевший мировое культурно‑историческое значение. Пьяные голоса хором скандировали нелепые лозунги, несуразно обвиняя Дзержинского в политических репрессиях с 1933 по 1937 год. Беззаконием руководил деклассированный интеллигент, возомнивший себя либералом и демократом. За свое деяние он так до сих пор и не понес заслуженного наказания. И сегодня почти ежедневно мелькает на телеэкранах, пытаясь учить зрителей уму‑разуму. Сознательно, а скорее по указке извне он, как истинный вандал, разрушая символ, знамя и честь правоохранительных органов государства, вносил свой вклад в развал Советского Союза. Причем не только нашей страны. К примеру, органы безопасности и правопорядка ГДР были возмущены актом вопиющего вандализма, произошедшего в центре Москвы. Для немецких чекистов и народной полиции Дзержинский также являлся символом безопасности и гарантом существования республики. Немецкие чекисты хранили копию памятника Дзержинскому вплоть до исчезновения ГДР.

Наша семья, семья Дзержинских, испытала шок, увидев на телеэкранах, как под улюлюканье распоясавшейся толпы удавкой стаскивали памятник Феликсу Эдмундовичу. Только отупевшие и обезумевшие вконец люди могли так варварски обращаться подобным образом со своей историей. Причем в разные времена то превозносили Дзержинского и приукрашивали его роль, то очерняли и мазали грязью память о нем, как это имело место в годы горбачевской перестройки и особенно в лихие 1990‑е годы.

Все то, с чем Дзержинский всю жизнь боролся – с бюрократизмом, ведомственностью, коррупцией, – ему приписывали новоявленные демократы, забывая о том, что именно он требовал от подчиненных строжайшего соблюдения законности и служебной дисциплины.

Даже разгневанные римляне оставили в покое памятник Нерону, который, как известно, сжег Рим. Почему? Потому что Нерон был личностью. Дзержинский тоже был личностью. Кстати, творения Вучетича бережно сохраняются в цивилизованных странах. Даже после объединения Германии памятник советскому солдату со спасенной немецкой девочкой на руках, установленный после войны в Трептов‑парке Берлина, не разрушен, стоит на своем месте и, уверен, будет стоять вечно. Спасибо за это властям ФРГ.

Один из бывших беспризорников, дошедший с автоматом в руках в 1945 году до Берлина в звании гвардии майора и продолживший после окончания войны службу в ГСВГ, будучи уже полковником в отставке, вспоминал о своем беспокойном детстве. После неудачного налета ватаги пацанов, кормившихся в районе Лубянки, на фраера с богатым кожаным портфелем, оказавшимся, к их несчастью, заместителем начальника ВЧК Мартыном Лацисом, юный налетчик попал в руки чекистов. Своим дружкам по детской колонии он хвастался потом, что побывал в «застенках» ЧК и там «подвергся зверским пыткам». По его словам, сначала он перенес допрос и душеспасительную беседу с самим Дзержинским. А потом его «мучили и зверски издевались над ним: две здоровенные тетки скрутили и раздели его догола, обрили наголо, мочили в ванной с какой‑то дрянью, от которой щипали глаза, и терли беспощадно мочалками; потом накормили, сопроводили в детский приют, а оттуда поездом отправили в детскую колонию».

Отрадно, что власти Беларуси не забыли Феликса Дзержинского, чтят и бережно сохраняют память о нем. Восстановлено и окружено государственной заботой бывшее имение Дзержиново, расположенное в 15 км от Минска. Сегодня в усадьбе организован новый музей, в который передана часть экспонатов. КГБ Беларуси проводит там экскурсии и торжественные мероприятия – встречи ветеранов, посвящение в сотрудники правоохранительных органов. Сердечное спасибо за это Александру Лукашенко и руководителям органов безопасности Республики Беларусь за их внимательное отношение к нашему родственнику.

Уже нет сомнения в том, что незаконный и преступный демонтаж памятника Дзержинскому в 1991 году был первым спланированным ударом, направленным на развал Советского Союза. За ним последовали колоссальные потрясения и бедствия для народов нашей страны.

По результатам многочисленных опросов по всей стране, 70–80% населения выступают сегодня за возвращение памятника на свое историческое место. Всем становится понятно, что возвращение памятника Рыцарю Революции на Лубянскую площадь (площадь Дзержинского) совершенно не будет означать возвращения к прошлому. Это явилось бы напоминанием всем сотрудникам правоохранительных органов строго соблюдать девиз Феликса Эдмундовича Дзержинского: «Чистые руки! Горячее сердце! Холодная голова!