Созвездие красных графов

Слева направо: Алексей Толстой, Герой Советского Союза Валерий Чкалов, Михаил Шолохов и Александр Корнейчук. Апрель 1938 года. Фото © РИА Новости

Начало 1945 года. По нескольку раз в неделю небо Москвы озаряется салютами в честь освобождения городов Европы. 22 января было произведено целых пять салютов. Салюты в феврале – 6-го, 11-го, 14-го, 15-го и т.д. И вдруг в СССР объявлен государственный траур – 23 февраля умер писатель и выдающийся революционер Алексей Николаевич Толстой.

Почему революционер? У нас и апологетам, и хулителям большевиков выгодно представлять СССР как медленно эволюционирующее государство – плохое или хорошее, в зависимости от вкусов историков.

На самом же деле в 1930-х годах произошла третья русская революция. У Советской республики 1920 года с Советским Союзом 1940 года было не меньше различий, чем между Россией 1914 и 1920 годов.

На 90% на высшем и среднем уровнях поменялась правящая элита, ушли в небытие партийные фракции, диспуты, борьба за власть на съездах. Ни один дилетант не спутает архитектуру, живопись и театральные спектакли 1920-х и конца 1930-х годов. Резко изменилось официальное отношение к семье. Страна Советов начала ставить елки и отмечать Новый год. Подобный перечень можно продолжить на нескольких страницах. Остались красные знамена и культ Ленина, но пролетарский интернационализм в идеологии сменился советским патриотизмом.

Теперь не Советская республика работала на III Интернационал ради устройства мировой революции, а III Интернационал стал инструментом внешней политики и разведки советского государства.

Разве 1930-е годы – не время революции? Ну а кто будет спорить, пусть обратится к азам философии, где сказано: «Грань между эволюцией и революцией не абсолютна, как не абсолютна грань между количеством и качеством».

Итак, я пишу «третья русская революция», а кому не нравится, пусть читает – «эволюция».

Сразу после отречения Николая II началось уничтожение символов самодержавия – гербов с двуглавыми орлами, памятников царям и генералам и т.д. Большевики, придя к власти, решили кардинально переписать всю русскую историю.

Нарком просвещения A.B. Луначарский, выступая в сентябре 1918 года перед учителями с лекцией «О преподавании истории в коммунистической школе», заявил: «Преподавание истории в направлении создания народной гордости, рационального чувства и т.д. должно быть отброшено; преподавание истории, жаждущей в примерах прошлого найти хорошие образцы для подражания, должно быть отброшено».

«Конечно, идея патриотизма – идея насквозь лживая», – продолжал Луначарский «просвещать» учителей, утверждая, что в проповеди патриотизма были заинтересованы только эксплуататоры, для которых «задача патриотизма заключалась в том, чтобы внушить крестьянскому парнишке или молодому рабочему любовь к «родине», заставить его любить своих хищников».

Поэт Джек (Яков Моисеевич) Алтаузен (1907–1942) вещал:

Я предлагаю Минина расплавить,

Пожарского. Зачем им пьедестал?

Довольно нам двух лавочников славить,

Их за прилавками Октябрь застал,

Случайно им мы не свернули шею,

Я знаю, это было бы под стать.

Подумаешь, они спасли Россию!

А может, лучше было не спасать?

В начале 1930-х годов в Малой советской энциклопедии говорилось: «Пролетариат никогда не имел в буржуазном государстве своего отечества, так же как не имели его рабы и крепостные в государственных образованиях древности и Средневековья… Пролетариат не знает территориальных границ… он знает социальные границы. Поэтому всякая страна, совершающая социалистическую революцию, входит в СССР». И так будет до тех пор, пока отечеством трудящихся не станет весь мир.

Историки школы Покровского упраздняли определение «отечественная» из названия войны 1812 года. «Отечественная» война, писала профессор Академии общественных наук М.В. Нечкина в начале 1930-х годов, – это «русское националистическое название войны». В переводе с «националистического» в данном случае оказывалось, что никакого нашествия Наполеона на Россию не было – «войну затеяли русские помещики». Поражение французской армии объявлялось случайностью, и с сожалением отмечалось, что «грандиозность задуманного Наполеоном плана превосходила возможности того времени».

Никакого подъема патриотического духа в России, естественно, не обнаруживалось, просто «вооруженные чем попало крестьяне защищали от французов свое имущество». Победа в войне 1812 года, по Нечкиной, «явилась началом жесточайшей всеевропейской реакции». К этому оставалось разве что добавить мнение «прогрессивного» буржуазного автора К.А. Военского о том, что «эта война как бы включала Россию в единый поток европейской жизни. Победа же над Наполеоном принесла лишь задержку естественного падения крепостного права, за которое боролись передовые русские круги».

Но вот свершилась третья русская революция, 7 ноября 1941 года, выступая с трибуны Мавзолея, Сталин сказал: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова».

Разумеется, третью революцию возглавил Сталин, а одним и его ближайших помощников по идеологической части стал А.Н. Толстой.

Алексей Толстой родился 29 декабря 1882 года в семье графа Николая Александровича Толстого, однако некоторые биографы приписывают отцовство его неофициальному отчиму – Алексею Аполлоновичу Бострому. Мать – Александра Леонтьевна (1854–1906), урожденная Тургенева – писательница, внучатая племянница декабриста Николая Тургенева, к моменту рождения Алексея Толстого ушла от мужа к А.А. Бострому, за которого официально выйти замуж не могла из-за определения духовной консистории.

Первый рассказ «Старая башня» был написан Толстым в 1908 году. С началом войны в августе 1914 года А.Н. Толстой решает стать военным корреспондентом. Первый цикл из 16 очерков был опубликован в «Русских ведомостях» с августа по ноябрь 1914 года под рубрикой «Письма с пути». Их можно охарактеризовать коротко – пропаганда военного времени.

Я вовсе не осуждаю Алексея Николаевича. Пропаганда – такое же оружие, как и пушки. Да и практически все русские журналисты и писатели стали квасными патриотами и оборонцами. В 1914 году даже местечковый журналист Симон Петлюра записался в рьяные оборонцы и монархисты.

Алексей Толстой бывал на Германском и Австрийском фронтах, а в феврале 1915 года побывал даже на Кавказском фронте. В конце 1917 года Толстой поступает на службу в Земской союз, или, как тогда говорили, становится земгусаром.

Февральскую революцию он встретил с энтузиазмом. Временно даже был поклонником Керенского, а позже – генерала Корнилова. К большевикам Алексей Николаевич относился слабо негативно. Хотя после его отъезда в СССР ненавидевший его Бунин приписывал ему «кровожадный антибольшевизм».

В ноябре 1917 года в Москве Алексей Толстой записывает в дневнике: «В сумерки Москву покрыл густой туман… Остались одна Наташа (Крандиевская, третья жена, прототип Кати Рощиной. – А.Ш.) и сын… Теперь бы жить в тихом городке на берегу моря, тихо, строго и чинно».

Замечу, что никакого «большевистского террора» в конце 1917 – начале 1918 года в Петрограде и Москве не наблюдалось. В конце 1917 года организация писателей города Москвы на собрании исключила А.С. Серафимовича «за сотрудничество с большевистскими газетами». Алексей Толстой тоже проголосовал «за». А через несколько месяцев все голосовавшие, за исключением уехавших, толкая друг друга локтями, ринулись к большевистской кормушке.

Ну, а куда уезжали в 1918 году господа офицеры и литераторы, которые четыре года обличали «тевтонских варваров»? Естественно, на оккупированные немцами территории в Белоруссии и на Украине. В мае к немцам подался Иван Бунин, а в августе 1918 года – Толстой.

Оба обосновались в Одессе, откуда регулярно выезжали на гастроли читать свои произведения. Поначалу Бунин и Толстой ездили вместе, а затем по неизвестной причине поссорились. Позже завистливый Бунин писал, что Толстой был старшиной (крупье?) в игорном клубе Зейдемона и неплохо там зарабатывал.

Толстой и Бунин много печатались в белогвардейских газетах и не выбирали выражений в адрес большевиков.

В 1919 году оба подались в Париж. Толстой писал: «На пароходе две тысячи человек, и в каждой каюте другая партия. И я заседал во всех каютах». Особо он любил каюты «люкс», где заседали монархисты.

Чтобы более не возвращаться к отношениям Бунина и Толстого, расскажу о забавном эпизоде. С 1940 года семья Буниных прожила в маленьком французском приморском Грассе в крайней нужде. 2 мая 1941 года Бунин писал из Грасса Толстому о том, что находится в ужасном положении, Толстой 18 июня 1941 года отправил Сталину письмо, в котором просил разрешить Бунину вернуться в СССР или помочь ему материально. Сталин не успел ответить. Через четыре дня началась война.

А еще через семь дней, 29 июня 1941 года, нобелевский лауреат Иван Бунин с удовлетворением отметил: «Итак, пошли на войну с Россией: немцы, финны, итальянцы, словаки, венгры, албанцы и румыны. И все говорят, что это священная война против коммунизма. Как поздно опомнились! Почти 23 года терпели его! »

В 1950 году в своих мемуарах Бунин, естественно, забыл о письме к Толстому и наоборот утверждал, что Толстой рьяно пытался уговорить его вернуться в СССР, но Бунин гордо отказался.

В 1933 году на свое 50-летие Толстой сказал: «Если бы не революция, меня бы ждала участь Потапенко». (И.Н. Потапенко (1859–1929) – автор банальных рассказов, имевших большой успех в русской провинции. Уже в 1920-х годах он был практически забыт. – А.Ш.)

Марка памяти героя Второй мировой войны Рауля Валленберга. Фото Reuters

И вот Толстой прибывает в Ленинград. Там в 1923 году впервые публикуется роман «Аэлита». Через год советский кинорежиссер Яков Протазанов снимает художественный фильм с одноименным названием. Однако Толстой подвергается травле деятелей «левого фронта» во главе с Маяковским и МАППа (Московской ассоциации пролетарских писателей).

Чтобы удержаться на плаву, Толстой начинает играть по правилам 1920-х годов. Он становится корреспондентом «Петроградской правды» и едет на Волховстрой, откуда шлет ударные репортажи.

В 1925 году Толстой вместе с историком П.Е. Щёголевым пишет пьесу «Заговор императрицы». Замечу, что в 1917 году Щёголев был членом Чрезвычайной следственной комиссии, занимавшейся расследованием действий царя и его министров. 12 марта 1925 года в московском Театре комедии состоялась премьера спектакля «Заговор императрицы».

В 1925–1926 годах «Заговор» шел в шести театрах столицы, включая Малый, в трех ленинградских театрах и в 13 провинциальных. Я сам видел этот спектакль в театре Гоголя в 1968 году.

По словам актера Н.Ф. Монахова, игравшего Распутина в 1926 году в БДТ в Ленинграде, спектакль пользовался огромной популярностью. По мотивам спектакля был снят немой фильм «Заговор Распутина».

Итак, Алексей Толстой блестяще выполняет социальный заказ Советской республики 1920-х годов. И вдруг в 1929 году Толстой садится писать роман «Петр Первый». В 1929 году подобный роман никто бы не стал публиковать, даже если б он представлял собой злобную карикатуру на Петра I и его окружение. О Николае II пишите сколько влезет, и чем хуже, тем лучше, но кто такой Петр I? Это давно прошедшее время, и для пролетарской общественности сей персонаж никакого интереса не представляет.

В 1929 году в школьных учебниках Александр Невский не упоминался вообще. Я беру в руки солидный том академика М.Н. Покровского «Русская история». В 1920 году Ленин нашел время прочитать сей гроссбух и написал Покровскому: «Чрезвычайно понравилась мне ваша новая книга». Смотрю предметный указатель – на 540 (! ) страницах нет упоминаний об Александре Невском, Минине и Пожарском, Кутузове и Суворове.

Не исключено, что в 1929 году за роман «Петр Первый» Алексей Толстой попал бы в ОГПУ и в лучшем случае отправился бы в ссылку. Так почему же Толстой взялся за Петра? Не берусь судить, трезвый расчет или интуиция подсказали писателю дальнейший путь, по которому пойдет страна.

Роман «Петр Первый» был опубликован в 1934 году. Немедленно на Толстого обрушился девятый вал критики со стороны пролетарских писателей и политиков типа Бухарина. Зато Сталин и Горький энергично поддержали Толстого. Царь-реформатор, поднявший на дыбы Россию, был как нельзя актуален в 1930-х годах. Вспомним, что Николай II, сделавший своим кумиром Алексея Михайловича Тишайшего, ненавидел Петра и не скрывал этого.

В 1936–1938 годах был снят двухсерийный и очень дорогой для того времени фильм «Петр Первый». Народ учил русскую историю по Алексею Толстому.

Разумеется, в этот период снимались и другие патриотические фильмы. Вспомним хотя бы Сергея Эйзенштейна с его фильмом «Александр Невский». Влияние фильма на простых людей хорошо иллюстрирует анекдот того времени: «Мальчик спрашивает папу: «А кто еще из царей, кроме Александра Невского, был за советскую власть?»

Всеволод Пудовкин снимает фильм «Минин и Пожарский» по сценарию Виктора Шкловского. Фильм завершался патриотической сценой. На Красной площади собирается огромная толпа ополченцев и москвичей. Пожарский и Минин стоят на Лобном месте. Гремят пушки. Минин выступает с речью. «Мы ляхов побили, а если сунутся, и далее будем бить. Здесь мы ляху хвост отрубили, а там (Минин выразительно показывает на запад. – А.Ш.) и шкуру спустим! »

Фильм «Минин и Пожарский» вышел на экраны 3 ноября 1939 года. К этому времени сбылось предсказание Минина – Красная армия с 17 сентября по 1 октября 1939 года спустила шкуру с панов.

На мой взгляд, именно успех романа «Петр Первый» побудил академика Евгения Тарле в 1934 году взяться за монографию «Наполеон», вышедшую из печати в 1936 году. 10 июня 1937 года как по команде «Правда» и «Известия» опубликовали разгромные рецензии на «Наполеона». Книгу назвали «ярким образцом вражеской вылазки».

На дворе 1937 год, Тарле ждал по ночам «воронка». Но тут у академика зазвонил телефон и Евгений Викторович узнал знакомый грузинский акцент: «Товарищ Тарле, не обращайте внимания на газетные статьи. Они скоро прекратятся». В итоге вместо лагеря Тарле получил три ордена Ленина, два ордена Красного Знамени и три Сталинских премии 1-й степени. Разумеется, не только за «Наполеона», а по совокупности всех трудов.

Обратим внимание, советскую идеологию и советский патриотизм создали не писатели Пролеткульта и старые большевики. Они в большинстве своем в конце 1930-х годов сидели, а оставшиеся помалкивали на вторых ролях. Идеологию и советский патриотизм создали в первую очередь эмигранты и писатели, встретившие в 1918 году советскую власть в штыки. Это Алексей Толстой, Виктор Шкловский (офицер бронедивизиона гетмана Скоропадского), Евгений Тарле и многие другие.

Характерный пример – полковник Василий Григорьевич Янчевский. В 1918–1920 годах он был начальником походной типографии Колчака, а с марта 1919 года выпускал ежедневную белогвардейскую газету «Вперед». После разгрома Колчака Янчевский стал школьным учителем.

В 1931 году под псевдонимом Ян он издал свой первый исторический роман «Финикийский корабль». Затем последовали романы «Огни на курганах», «Спартак», «Молотобойцы» и другие. Всесоюзную славу Яну принесла трилогия: «Чингисхан», «Батый» и «К последнему морю». За роман «Чингисхан» Яну в 1941 году (! ) присвоили Сталинскую премию 1-й степени.

Между прочим, в 1960-х годах я и мои школьные друзья чуть ли не наизусть знали романы «Петр Первый», «Хождение по мукам», монографию Тарле «Наполеон» и, разумеется, все романы Яна.

Первым же среди создателей советской идеологии 1930-х годов я бы поставил Алексея Николаевича Толстого. Между прочим, он не был единственным, кому друзья и враги присвоили титул «красного графа». Такой титул носили графы Алексей Игнатьев и Михаил Голенищев-Кутузов-Толстой.

Игнатьевы ведут свою родословную от черниговского боярина Федора Бяконта, приехавшего в Москву при князе Данииле Александровиче. Младший сын Бяконта получил прозвище Плещай, то есть лысый. От него и пошел род дворян Плещеевых. А от праправнука Бяконта Игнатия Константиновича Плещеева пошел род Игнатьевых.

Рескриптом Александра II от 19 июля 1878 года Павел Николаевич Игнатьев со всем потомством возведен в графское достоинство.

Алексей Игнатьев с 1908 года служил в качестве военного агента в Дании, Швеции и Норвегии. Сейчас эту должность называют «военный атташе», хотя до 1917 года у военного агента было гораздо больше прав, чем у советских военных атташе. В декабре 1911 года ему присваивают чин полковника, а в 1912 году Алексей становится военным агентом во Франции.

В ходе «Великой войны» Алексей стал еще и представителем русской армии при французском генштабе и главным распорядителем военных закупок во Франции.

В декабре 1915 года в Париж прибывает и его брат Павел, до того момента ведавший контрразведкой Юго-Западного фронта. Павел тоже в чине полковника, формально руководитель Межсоюзнического бюро во Франции. Но это только «крыша». На самом деле Павел руководил русской разведкой во Франции.

Теперь Алексей был полным хозяином русских представительств в Париже, которые шутники именовали «майоратом братьев Игнатьевых». 19 февраля 1914 года он познакомился в Артистическом кафе Парижа с красавицей – знаменитой балериной Натальей Владимировной Трухановой (урожденной Бостуновой). Она с 1904 года жила с матерью в Париже и к 1914 году работала с Анной Павловой. У Алексея и Натальи начался роман.

Прежняя жена Алексея Елена Владимировна Охотникова в сердцах покинула Париж. Однако положение и царские законы не позволяли Алексею официально развестись. Это он сделал уже в 1918 году по либеральным французским законам, а затем женился на Трухановой.

В 1918 году на счетах Игнатьева оказались средства, предназначенные для приобретения военной техники – 225 млн франков золотом. В 1925 году Алексей передал правительству СССР все 225 млн франков.

В 1937 году Алексей Игнатьев вместе с Трухановой вернулись в СССР. По некоторым данным, с 1925 по 1937 год Алексей вел разведывательную деятельность во Франции и Швейцарии. А вместе с золотом передал СССР и списки русских разведчиков во Франции и других странах Западной Европы.

Брат Павел остался во Франции и умер там в 1930 году, похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

В 1937 году Алексей назначается инспектором и старшим инструктором по иностранным языкам Управления ВУЗ РККА, начальником кафедры иностранных языков Военно-медицинской академии, а с октября 1942 года – редактором военно-исторической литературы Воениздата НКО. В годы Великой Отечественной войны Алексей Игнатьев помогал в становлении Военного института иностранных языков.

В 1937 году ему присвоили звание комбрига, в 1940 году – генерал-майора, в 1943 году – генерал-лейтенанта. 24 июня 1945 году А.А. Игнатьев стоит у Мавзолея на Параде Победы.

В 1940 году Алексея Александровича принимают в Союз писателей. После выхода в отставку в 1947 году он занимался литературной деятельностью. Написал автобиографическую книгу «50 лет в строю».

Скончался Алексей Игнатьев 20 ноября 1954 года в возрасте 77 лет, похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

Михаил Павлович Голенищев-Кутузов-Толстой родился 21 октября 1896 года в Царском Селе. В 1912 году в 100-летнюю годовщину Бородинского сражения в память о его знаменитом предке император Николай II произвел Кутузова-Толстого в пажи, а в 1915 году он окончил Александровский лицей и поступил в гвардейский конный полк.

В 1918 году граф уехал в эмиграцию в Финляндию, а затем в Брюссель. В 1933 году Кутузов-Толстой вступает в брак с Жанной де Рой, баронессой Симоней. Супруги живут в нескольких странах Европы, включая Югославию, а в 1939 году переезжают в Будапешт. Там Михаил становится служащим и близким человеком семейства Валленбергов.

Многочисленный клан Валленбергов (шведско-еврейское семейство) обладал огромным состоянием и властью в Швеции. Дядя Рауля Валленберга доктор Маркус Валленберг выбрал себе девиз: «Существовать, но невидимо». Многие историки считают Валленбергов одними из руководителей международных масонских лож.

Еще в мае 1942 года резидентура НКВД в Швеции, возглавляемая Борисом Рыбкиным, сообщила в Москву, что в Стокгольм прибыл эмиссар адмирала Канариса барон Оппенгейм. Он имел задание передать англичанам предложение заключить сепаратный мир. Барон еще раньше имел деловые отношения с братьями Маркусом и Якобом Валленбергами.

К началу 1944 года в Стокгольме в доме, занимаемом фирмой Рауля Валленберга, было открыто бюро Ивара А. Ольсена – финансового атташе посольства США в Швеции и одновременно представителя созданного в 1944 году американского Совета по делам беженцев войны (War Refugees Board (WRB) – ВРБ).

Американские разведслужбы использовали ВРБ как «крышу» для ведения разведывательных операций. Так, например, тот же Ивар Ольсен организовал переброску из Прибалтики в Швецию местных националистов, служивших в частях СС. Позже УСС (ЦРУ) использовало их в своих целях.

И вот по заданию Ольсена Рауль Валленберг едет в Будапешт. Официальная цель – спасение венгерских евреев. И надо сказать, с этой частью миссии он справляется – было спасено несколько тысяч, а по другим данным, несколько десятков тысяч евреев. Но тут возникает естественный вопрос: а как можно легально организовать такую массовую акцию в стране, оккупированной германскими войсками? Да, немцы получили взамен деньги, драгоценности, автомобили и т.д. Но эта версия явно неубедительна. Настучал бы один фанатик-нацист Гитлеру на продажных бонз из СС, и лавочка немедленно прикрылась бы.

11 апреля 1945 года нарком НКГБ (Наркомата госбезопасности) В.Н. Меркулов отправил совершенно секретный доклад Молотову: «НКГБ сообщает агентурные сведения, полученные в разных странах, о переговорах председателя Международного Красного Креста профессора Буркхардта и бывшего члена Швейцарского федерального совета Мюзи в Берлине…

По сведениям, полученным в Стокгольме, германский генеральный консул в Стокгольме Пфлейдерер в доверительной беседе, говоря о переговорах Буркхардта с Гиммлером, заявил, что вопрос о военнопленных являлся только предлогом и что во время беседы с Буркхардтом Гиммлер пытался якобы выяснить возможность установления контакта с англичанами и американцами.

Буркхардт якобы просил Гиммлера разрешить выезд в Швейцарию приблизительно для тысячи видных евреев, интернированных в Германии. Гиммлер сразу же удовлетворил эту просьбу. По словам Пфлейдерера, это объясняется тем, что Гиммлер собирается, устранив Гитлера, вступить в переговоры с союзниками, используя в качестве заложников 600 тыс. евреев, находящихся в Германии».

Понятно, что Рауль Валленберг не мог не знать об этих сепаратных переговорах. Кстати, он несколько раз встречался с небезызвестным Шелленбергом.

Ближайшим сотрудником Валленберга и стал Кутузов-Толстой, который формально занимал должность начальника госпиталя Красного Креста, созданного шведами. По совместительству граф работал в шведском посольстве. Он-то и «освещал» деятельность Рауля Валленберга.

После взятия Будапешта Красной армией граф стал на время помощником начальника советской военной комендатуры в городе. Затем по делам несколько раз ездил в Москву. Потом до 1951 года Кутузов жил в советской Венгрии, после чего перебрался в Ирландию, где и благополучно скончался в 1980 году в возрасте 84 лет.

В 2020 году исполняется 100-летие окончания Гражданской войны. В преддверии этой даты нелишне вспомнить белых патриотов, включая красных графов, внесших весомый вклад в Великую победу 1945 года.