Десять сталинских ударов

Лев Троцкий при создании Красной армии прекрасно понимал, что ею должны командовать профессионалы. Фото Библиотеки Конгресса США

Без проведения операций «Марс» и «Кольцо» Великая Отечественная война могла бы закончиться в начале 1944 года. Для обоснования гипотезы приведу лишь исторические факты, официальные цифры, цитаты уважаемых авторов, избегая слова «якобы».

Сила слова

Организатор Красной армии Лев Троцкий, при ее создании имевший абсолютное доверие Ленина, понимал, что войсками должны командовать профессионалы. Поэтому в РККА царских офицеров было больше, чем в разрозненных войсках противников. За каждым стоял большевик в кожанке с маузером, не умевший читать полевые карты, но подписывавший приказы. Назывался такой человек по-французски – комиссар, должностное лицо, обличенное правительственными полномочиями.

Красная армия пополнялась крестьянскими рекрутами, не знающими о грядущей мировой пролетарской революции и не желающими погибать за светлое будущее большевиков. В августе 1918 года в войска, оставившие Казань, прибыл Троцкий. По его приказу комиссары в отступивших частях провели децимацию, расстреляв каждого десятого.

Сам Лев Давидович в планирование военных операций не вмешивался, хотя был главвоенмором. А вот Верховный главнокомандующий Иосиф Виссарионович в 1941–1942 годах этим занимался постоянно. Запретил, например, отход войск из-под Киева. В плен тогда попали 665 тыс. человек (по немецким данным). Больших «котлов» у нас не было.

Выиграв Гражданскую войну, командующие посчитали, что именно они побили хваленых царских генералов. «Белую кость» сначала демобилизовали, а затем НКВД занялся целенаправленным ее уничтожением.

Дальше – больше. Изготовленные в абвере документы, дискредитирующие генералитет РККА, не связанный с 1-й Конной армией (то есть не сталинских выдвиженцев) подбросили чехословацкой разведке, а президент Бенеш передал их Сталину. В Красной армии начался Большой террор. Избиение с высшего генералитета спускалось по всем ступеням служебной лестницы.

Вклад начальника Главполитуправления РККА Мехлиса в репрессии был ничуть не меньше, чем наркома НКВД Ежова. Клеветать и строчить доносы призывали именно комиссары, хотя нарком Ворошилов не отставал. Он не просто визировал расстрельные списки. Напротив фамилий своих бывших подчиненных он добавлял: «проститутка», «предатель», «агент гестапо» и просто нецензурные эпитеты.

К началу войны было ликвидировано командование всех военных округов, 90% высших офицеров, 80% руководящего состава корпусов и дивизий. Преемники имели стаж командования от шести месяцев. К чему это привело в сентябре 1941 года, написала в дневнике поэтесса Ольга Бертгольц: «Этак обосраться! Почти вся Украина у немцев… мы так позорно воюем… нас душит неорганизованность, везде кадры помета 37–38 годов».

Тот же глагол употребил Сталин, обращаясь к соратникам в июле. Возразить нечего. На западной границе имелось 20 000 танков, против 3500 немецких, но горючее для них застряло в Баку. Арсеналы, перенесенные в приграничные города и местечки, достались противнику.

Современные историки и политологи в начальном периоде войны видят лишь героизм и мужество обороняющихся, забывая о причинах невиданных в мире потерь и проводя ползучее оправдание сталинизма. Даже в нейтральной газете «Загадки истории» некто Шауров в статье «Удар в спину» убеждает читателя в избыточном гуманизме Сталина – недоуничтожившего будущего маршала Мерецкова, выдвиженца казненного Уборевича. Мерецкову вождь разрешал докладывать сидя: пытки в НКВД повредили ему позвоночник, он не мог долго стоять.

Приведу выдержку из письма Виктора Астафьева Валентину Распутину от 20 декабря 1974 года: «У нас комиссар, замполит артиллерийской бригады, на фронте брюшком обзавелся, румянец на его щеках земляничный наспел, ездил на машине, застеленной ковром, спал на простынях, кушал с отдельной кухни и ни разу – ни разу! – я его не видел на передовой, где нам курить завернуть не во что было, а уж о жратве и говорить нечего».

Комиссара 1 ранга Льва Мехлиса весной 1942-го Сталин отправлял на Крымский фронт. Подмяв под себя командующего генерала-лейтенанта Козлова, Мехлис применил собственную тактику обороны. Запретил войскам окапываться, блюдя их героизм. Подтянул на передовую штабы и тяжелую артиллерию. Манштейн, имея в два раза меньше войск, за десять дней разгромил советскую группировку, только в плен попало 170 тыс. Патриот Мехлис с войсками не остался и сбежал в Москву.

Через несколько месяцев в армию вернулось единоначалие. Первый командующий погибшей 2-й ударной армией генерал-лейтенант НКВД Соколов для борьбы с морозом издал приказ: «Холода не бояться, бабами рязанскими не обряжаться, быть молодцами и морозу не поддаваться. Уши и руки обтирать снегом».

Еще пару слов о всенародной любви и доверии к партии и правительству. В первые дни войны сдача в плен была настолько массовой, что через неделю пал Минск. В приграничных регионах царил такой хаос, что смогли эвакуировать лишь часть подвижного состава, все остальное досталось врагу. В Кремле не было доверия к регулярной армии. В начале июля в Москве и Ленинграде началось формирование народного ополчения, как в Смутное время в начале XVII века, когда на Руси не было законной власти.

Террор и жестокость фашистов настолько ошеломили население, что война действительно стала народной или отечественной. Чего не смог добиться Сталин, на свою погибель добился Гитлер. Хотя численность коллаборационистов, воевавших на стороне фашистских войск, превысила миллион человек. При этом плодов Великой Победы народ не увидел. Даже 9 мая 20 лет было не общенародным праздником, а обычным рабочим днем.

О самом продолжительном и кровопролитном сражении Второй мировой войны на Ржевском выступе в «НВО» опубликовано несколько статей информационно-повествовательного характера. Численность потерь в 1 млн 300 тыс. человек на открытии мемориала под Ржевом назвал президент. Историк Александр Широкорад в одной из публикаций пошел дальше коллег, предположив, что бездарно потерянные войска и технику было бы целесообразнее использовать на других фронтах, назвав и Крым. Соглашусь с Александром Борисовичем в целом, но на полуострове и так всего было с избытком. Однако пока командовали мехлисы и им подобные, ждать побед не приходилось. Полностью заменить «конников», то есть тех, кто умел воевать «тачанками», а не «моторами» не получилось до конца войны.

Вперед на Москву

Фон Бок шел на Москву через Белоруссию, и Ставка позднее весь 1942 год ошибочно считала Центральное направление важнейшим. В начале сентября танки Клейста, разрезав советские войска, повернули на север в обход Киева. А Гудериан повернул на юг, приостановив наступление на Москву и окружив Киев.

Уже 30 сентября Гудериан взял Орел, вновь двигаясь к Москве. За 100 км от столицы войска Бока встали из-за проливных дождей, техника не могла передвигаться. Начало войны Гитлер планировал на середину мая, но весной пришлось помогать Муссолини в Греции и Югославии, а это две недели задержки, да еще две в Киеве плюс бездорожье. Отсрочка позволила РККА организовать оборону под Москвой и перебросить войска с Дальнего Востока – фашистов отбросили на 150–200 км.

О панике, охвативший город 16–17 октября, вождь прекрасно знал. Первыми бежали партийно-советские руководители. 6 ноября на станции метро «Маяковская» паникеры громче всех аплодировали вождю во время доклада. Что он испытал во время их предательства неизвестно, но Центральное направление до конца 1942 года считал важнейшим. Вождь доверял только себе еще год.

В январе 1941 года в Москве высшее командование РККА провело игры на картах. Красная армия ответным ударом отгоняет агрессоров (Германию и ее сателлитов) и громит армии врагов, «малой кровью на чужой территории». В том, что Красная армия сильнее всех «от тайги до Британских морей», у участников игр сомнений не было. В противостояние закладывались исключительно арифметические данные: количество дивизий, танков, самолетов, орудий. РККА била врагов по уставам, которые в ходе войны претерпят принципиальные изменения.

Начав войну с СССР, Германия опиралась на проверенную стратегию блицкрига.  Фото с сайта www.nac.gov.pl

Жуков, ставший после игр начальником Генштаба, не вспомнил о многочисленных поломках техники в Бессарабии и Буковине, поэтому танки в полном боевом порядке брали на бумаге Варшаву, Берлин, Прагу. В середине 30-х его командир Рокоссовский в характеристике Георгия Константиновича указал «не склонен к штабной работе». Война показала цену Константина Константиновича и его слов. Игры прошли шапкозакидательски.

Стратегия войны должна была выглядеть иначе: отвод основных сил на «линию обороны Сталина» и проведение активной обороны на изматывание сил противника, ведь военно-экономические потенциалы стран были не сопоставимы. Но ни о чем о подобном речи не шло. Поэтому один убитый фашист «стоил» десяти красноармейцев. РККА потеряла 754 тыс. офицеров убитыми и не вернувшимися из плена, а Германия на Восточном фронте – 65,2 тыс. К началу 1944 года в системе управления военнопленных и интернированных НКВД находилось 100 тыс. военнопленных, а лагерях Германии более 5 млн. Можно приводить и другие цифры, но уровень готовности РККА к войне и так очевиден.

Контрудар

Еще до того, как закончилось контрнаступление под Москвой, Сталин задумал общее наступление на всех фронтах от Ладожского озера до Черного моря. Собрал членов Ставки и командующих для обсуждения своего замысла.

Жуков предлагал сосредоточить усилия в центре. Ему вторил председатель Госплана Вознесенский – для всех фронтов нет материальных ресурсов. Сталин даже не удостоил их ответом, не понимая, что победа под Москвой далась ценой неимоверных потерь и невосполняемого дальневосточного резерва.

Девять дополнительных армий разбросали по всей линии фронта вместо их концентрации. Все наступления обернулись окружениями и поражениями, лишь переизбыток сил на Ржевском выступе, несмотря на потери, позволил избежать катастрофы.

На северо-востоке в окружение попала Вторая ударная (усиленная) армия, не сумев наладить взаимодействие с 54-й ленинградской. Из 300 тыс. ушедших за линию фронта потеряли 95%. В Крыму Манштейн вдвое меньшими силами запер советский фронт на полуострове – только в плену оказалось 170 тыс. человек. Это привело к сдаче Севастополя после 250 дней обороны. Командование войска бросило, сбежав на подводных лодках.

С 12 мая из-под Харькова маршал Тимошенко войсками Юго-Западного фронта пытался пробиться к Киеву, а попав в угрожающее положение, побоялся не то что отвести войска, но даже доложить об этом Сталину. Потери составили четверть миллиона человек, а уцелевшие без боев отступали до Ростова и Владикавказа.

Семеном Константиновичем усилили Северо-Западный фронт, но тому это не помогло. Тимошенко войсками больше не командовал, хотя и получил орден Победы по «совокупности заслуг». Сталин, маниакально опасавшийся повторного наступления на Москву, не поверил даже случайно полученным документам плана «Блау» – наступления на юг. Гитлеру об инциденте доложили, но, не видя реакции Красной армии, тот оставил все как есть – и оказался прав. Вермахт по степям, не встречая сопротивления, двинулся на Ростов.

Начав войну с СССР, Германия опиралась на проверенную стратегию блицкрига. Целью войны были не только территории, но и недостающее горючее – иначе говоря, Кавказ и Баку. Блицкриг не состоялся, и Гитлер выбрал нефть. Москва осталась в резерве, тем более что разгоралось противостояние в Атлантике и Африке.

С победы подо Ржевом началась историография войны, опирающаяся не только на мифы, но и на факты. Фото © РИА Новости

Совинфорбюро сообщало об оставлении новых городов «после кровопролитных боев с превосходящими силами противника». Народ шептался: куда пропала наша гордость, Красная армия? Пожилая женщина с презрением сказала военному корреспонденту Гроссману о руководстве страны: «Пустили их, дурачки, на Волгу, отдали пол-России». Хаотическое отступление необходимо было остановить, и 19 августа появился приказ № 227 «Ни шагу назад».

Победа ковалась страхом смерти и жестокостью, но при таком командовании выбора не было. Маршал Буденный развалил фронт на Северном Кавказе, и ему доверили лишь лошадей РККА. Зато трижды в мирное время наградили Звездой Героя, что сопоставимо лишь с наградами Леонида Ильича.

28 июля пал Ростов. Затем бои переместились в пригород Сталинграда, в коллекторы и подвалы. Немцы их назвали «крысиными». В результате налета на город 23 августа 600 бомбардировщиков погибло 40 тыс. жителей, а город окончательно потерял свое стратегическое значение. Но Гитлер, не считаясь с потерями, хотел перерезать Волгу только в городе имени своего большевистского визави.

За время боев у части командиров РККА появился опыт проведения маневренных операций с использованием и взаимодействием «моторов», а не только суворовских «штыков». Увы, за 150 лет «пуля» перестала быть «дурой». Писатель-фронтовик Василий Быков отмечал: «Война учила. Постепенно военные действия, особенно на низшем уровне, стали обретать реальные результаты».

С потерями в РККА никогда не считались, даже Берлин войска Жукова брали в лоб. Фронтальные наступления без маневров не могли привести к окружениям врага. Их и не было до конца 1943 года, за исключением операции «Уран», более известной как Сталинградская битва.

Уже осенью 1941 года вождь был вынужден начать чистку соратников по 1-й Конной армии, однако новым доверял с оглядкой. Перед началом операции «Уран» генерал-майор Вольский, чьи танки при передислокации рассеялись по степи, смог как принципиальный коммунист через голову командования доложить Сталину о неготовности к наступлению войск в целом. Тот вызвал на ковер Жукова и Василевского, но они его убедили, что все идет по плану. Вольский за нарушение устава и субординации не пострадал – будущие маршалы понимали, кто организатор доноса и кто в случае неудачи ответил бы за поражение.

С началом войны с первых страниц газет исчезли фотографии Сталина, а после окружения немецкой 6-й армии появились вновь. Славой «десяти ударов» конца войны главком ни с кем не собирался делиться, присвоив им свое имя. После войны Сталин наглядно показал генералитету, кто в стране Хозяин. Сначала он спровоцировал бесконтрольную алчность победителей к трофеям, а затем НКВД раскрутил их владельцев – кого под трибунал и даже к стенке, кого отправил в дальние округа. Только перспектива горячей, а не холодной войны не позволила вождю развернуться: поражения ее начала он помнил.

Окружение, рожденное поражениями

Осенью войска Паулюса втянулись в город и зарылись под землю. Роль «моторов» и координации взаимодействия сводились к минимуму. Сталинград стал разрушенной крепостью с огромным водяным рвом, но позади 62-й армии, снижая ее обороноспособность, особенно во время ледостава.

19 ноября в 6 утра начался обстрел румынских войск на флангах, что стало неожиданностью для немцев, но не румын, просивших усиления противотанковой артиллерией. Немцы это посчитали излишним. Донской и Сталинградский фронты начали операцию «Уран», после канонады заревели танки, и румыны поняли, что им капут.

Поразительно: ни Берлин, ни Паулюс не верили в возможность окружения 6-й армии, уверенные, что РККА может воевать только примитивно и прямолинейно. Под Сталинградом Жуков это подтвердил: для облегчения положения города провели безрезультатное наступление 7 сентября силами 19 дивизий, нескольких танковых бригад и 16-й воздушный армии.

Оборона немцев была выстроена, как подо Ржевом – узлы сопротивления, опорные пункты, использующие особенности местности, маневрирование резервами. Через 12 дней наступление захлебнулось, став прообразом операции «Марс». Уже 23 ноября войска Донского и Юго-Западного фронтов соединились под Калачом, окружив 22 дивизии.

По сути, только с этой победы началась советская историография Великой Отечественной войны, хотя бы частично опирающаяся на факты, а не мифологию.

Танковая группа Гота, потеряв 230 танков, включая «Тигры», не смогла прорваться в Сталинград и повернула обратно – деблокирование не состоялось. 24-й танковый корпус полковника Баранова 29 декабря разгромил Тацинский аэродром, уничтожив воздушный мост с 6-й армией. Гитлер, назвав окруженных защитниками Сталинграда от большевизма, призвал их к сопротивлению до последнего патрона. Но Паулюс для себя и подчиненных выбрал плен.

О нецелесообразности проведения операции «Кольцо» по уничтожению окруженных войск высказался самый компетентный человек – командующий 62-армией генерал Чуйков. Уйти в отрыв немцы могли, только бросив тяжелое вооружение и артиллерию. В степи они были обречены на быстрый разгром, а в городе имели организованную оборону, пусть и с катастрофическим недостатком боеприпасов.

Сталину же нужна была яркая победа, требовалось населению и всему миру показать мощь Красной армии, что вождь и объяснил Чуйкову в 1952 году. Ждать, пока немцы от голода и холода вымрут, как озимые без снега, он не хотел. Пропаганда в очередной раз победила тактику и целесообразность.

Потери советских войск неизвестны, но немцы сопротивлялись, как обреченные. ТАСС для всего мира сообщил о захваченных 5762 орудиях, 3 тыс. минометов, 1666 танков, хотя Паулюс отмечал – их не могло быть больше 150. Известно, что при организованной обороне потери наступающих втрое выше, чем у защищающихся. В Сталинграде условия были особенные, но, очевидно, наши потери оказались значительными.

Операция «Марс» на Ржевском выступе, начавшаяся через шесть дней после «Урана», отвлекающей не могла быть по определению. Количество войск и техники было больше, чем под Сталинградом. Первый заместитель главнокомандующего по статусу не мог себе позволить второстепенную операцию: ведь он курировал целых четыре фронта.

«Марс» буксовал. Жуков пролоббировал усиление войск двумя танковыми бригадами и продолжил наступление. 20 декабря «планета» потухла окончательно и не переросла в «Юпитер»: помыть гусеницы в Рижском заливе не удалось. Итогом операции «Марс» стали огромные потери в 215 тыс. человек, механизированные части лишились большей части техники.

Танки победы

Москва пыталась сразу развить операцию «Уран» и готовила два новых «Сталинграда». Но рейд Манштейна ее отрезвил, хотя возможность закупорить на Кавказе 24 немецкие дивизии была совершенно реальной. Гитлер в гигантский мешок Кавказских войск вермахта отправил фон Клюге для обеспечения отхода на Ростов и Батайск. Тот с задачей справился и стал фельдмаршалом, потеряв лишь 11 300 человек из частей прикрытия. Немцы сохранили войска, вооружение и технику. Преследовавший их Еременко взять Батайск не смог и позволил немцам выйти в район Ростова и Таганрога.

Требуется некий экскурс. 16 октября 1942 года Сталин в директиве разъяснял: «Применять танки необходимо на танкодоступной местности, проводя разведку, избегая лобовых атак». И это не памятка курсантам училищ, а директива полковникам и генералам.

Начальник Главного автобронетанкового управления РККА генерал Федоров отмечал: «В танковых дивизиях служит 24 национальности, из них 15 не говорят по-русски, как их учить?» Куда уж дальше, будущий главный маршал бронетанковых войск Ротмистров не имел специального образования, а танки – это не лошади. О какой координации действий танковых бригад можно говорить, если даже переговорные устройства экипажа были редкостью. Слабое тактическое использование танков советскими войсками до самого окончания войны отмечали и немецкие генералы.

Почему такое внимание уделено именно танкам? Фон Клюге, отступая с Кавказа, проводил маневренную оборону. Зимний день короток, и значение авиации невелико, а пехота и артиллерия не успевали окапываться. 23 января началось наступление, но танковые немецкие соединения, постоянно маневрируя, ночью уходили из-под ударов и атаковали, обеспечивая отход отступающей группировки. Наши войска продвинулись на 150–200 км, но задачу не выполнили – как и Северная группа Закавказского фронта.

Что же объективно Еременко мог противопоставить Клюге? Только еще большее количество войск и техники, и в первую очередь танков. Потери в двух ненужных наступлениях не позволили это сделать, поэтому 1943 год не стал предпобедным. Вермахт потерял 22 дивизии, а мог бы 46.