Борис Хавкин
Шуленбург на допросе у председателя «Народной судебной палаты» Роланда Фрейслера. Фото из Федерального архива Германии
Движение Сопротивления немцев нацистской диктатуре никогда не было единым, сильным и массовым. Но оно было намного больше, активнее, разнообразнее, чем считалось ранее. В нем участвовали коммунисты, социал-демократы, либералы, консерваторы, пацифисты, религиозные деятели, евреи и т.д. Но это всегда было Сопротивление меньшинств. По образному определению немецкого историка Ганса Моммзена, это было «Сопротивление без народа».
При всем уважении к Сопротивлению меньшинств реальное военно-политическое значение (а Гитлера с конца 1930-х годов можно было свергнуть только военными средствами) имело лишь Сопротивление германских военных, связанных с консервативной политической оппозицией, к которой принадлежал и граф Фридрих Вернер фон дер Шуленбург (1875–1944).
В конце 1930-х – начале 1940-х годов в Германии сложились основные звенья оппозиции Гитлеру:
- военная группа во главе с генерал-фельдмаршалом Эрвином фон Вицлебеном и генерал-полковником Людвигом Беком;
- группа в руководстве военной разведки (абвера) во главе с начальником штаба абвера Гансом Остером;
- группа консервативных политиков во главе с Карлом Фридрихом Гёрделером;
- группа в дипломатов во главе с Ульрихом фон Хасселем;
- группа молодых аристократов во главе с графом Гельмутом фон Мольтке и графом Питером Йорком фон Вартенбургом («Кружок Крейсау»).
Фридрих Вернер фон дер Шуленбург был связан как с фрондой дипломатов, так и (через своего племянника Фрица Дитлофа фон дер Шуленбурга – заместителя начальника берлинской полиции) с «Кружком Крейсау» – интеллектуальным центром оппозиции, который в известной мере противостоял прозападной ориентации Гёрделера.
Граф Шуленбург был последовательным сторонником сотрудничества с СССР. В 1934–1941 годах граф Шуленбург, будучи послом Германии в Москве, «лавировал между Сциллой сталинской системы и Харибдой гитлеровской диктатуры», – отмечала немецкая исследовательница Ева-Ингеборг Фляйшхауэр. Посол отстаивал интересы своей родины (так, как он их понимал) и способствовал германо-советскому сближению, в частности, экономическому сотрудничеству и подписанию договора о ненападении. «Шуленбург и его сотрудники немало сделали для того, чтобы ссылками на неизбежные в противном случае последствия укреплять советское правительство в его курсе на умиротворение», – подчеркивала Фляйшхауэр.
Род Шуленбургов был связан с Россией с конца XVIII века, когда Людвиг фон дер Шуленбург, сын графа Римской империи Генриха Морица фон дер Шуленбурга, поступил в русскую службу и дослужился до чина генерал-майора. Дворянский род Шуленбургов в России был высочайше утвержден в графском достоинстве в 1854 году и записан в родословной книге Черниговской губернии.
Фридрих Вернер фон дер Шуленбург был знатоком и ценителем России. В январе 1923 года, будучи германским посланником в Персии, Шуленбург познакомился с русской красавицей-эмигранткой Альвиной (Аллой) фон Дуберг (Шубиной). Ко времени знакомства с Шуленбургом она была разведена. Брак Шуленбурга с Елизаветой фон Соббе распался еще в 1910 году. 20 лет Алла фон Дуберг была близкой подругой дипломата. Но последовать за Шуленбургом в Москву, куда он был назначен послом в 1934 году, Дуберг, будучи белоэмигранткой, не могла. Шуленбург помог ей получить германский паспорт. Алла жила в Берлине и в Фалькенберге – замке Шуленбурга в Баварии. В 1944 году после ареста Шуленбурга из Фалькенберга поступил в гестапо донос на Дуберг; она была арестована и убита нацистами в концлагере Ораниенбург.
В качестве посла Германии в Москве Шуленбург стремился сохранить заложенный в 1922 году в Рапалло фундамент германо-советских отношений и, когда в 1939 году возникла основа для их нормализации, способствовать их улучшению. Шуленбург делал все, что было в его силах, чтобы не допустить войны между Германией и СССР.
В апреле 1941 года Шуленбург предпринял последнюю попытку убедить Берлин в мирных намерениях Москвы в отношении Германии, в невозможности одержать военную победу над СССР.
28 апреля 1941 года посол сказал Гитлеру во время аудиенции, что он, Шуленбург, «не может поверить в то, что Россия когда-либо нападет на Германию». Гитлер завершил беседу: «И еще, граф Шуленбург, я не собираюсь воевать с Россией. К тому же немецкие послы всегда против войны со страной их пребывания».
Шуленбург считал для себя позором служить дипломатическим прикрытием подготовки гитлеровского нападения на СССР. Сотрудник германского посольства в Москве и советский разведчик Г. Кегель, лично знавший Шуленбурга, писал: «Убежден, что такой спокойный, уравновешенный, имевший собственные политические убеждения и моральные принципы человек, каким был Шуленбург, собиравшийся к тому же уходить на пенсию, воспринял все упомянутые обстоятельства как личное унижение, и это также подтолкнуло его на нелегкое решение стать на свой лад, несмотря на возраст, участником борьбы против Гитлера».
В мае 1941 года, когда нацистскую агрессию уже невозможно было предотвратить, посол трижды предупреждал советское руководство о том, что германское нападение на СССР должно начаться в ближайшее время.
5 мая 1941 года Шуленбург пригласил на завтрак на свою подмосковную дачу в Астафьево советского полпреда в Германии В.Г. Деканозова. В присутствии советника германского посольства Г. Хильгера и советского переводчика В.Д. Павлова Шуленбург сообщил Деканозову, что «слухи о предстоящей войне Советского Союза с Германией являются «взрывчатым веществом» и их надо пресечь... Источник слухов не имеет значения. Со слухами нужно считаться как с фактом».
На следующей встрече с Деканозовым, состоявшейся в наркомате иностранных дел 9 мая, Шуленбург подчеркнул, что «надо действовать быстро», так как «дело очень спешное». 12 мая состоялась третья беседа Шуленбурга с Деканозовым. В присутствии Хильгера германский посол дважды упомянул о том, что он «разговаривал в частном порядке и сделал свои предложения, не имея на то никаких полномочий». Более того, посол просил «не выдавать его в Берлине». У Деканозова даже сложилось впечатление, что «Шуленбург и Хильгер намекали на уход Шуленбурга с поля политической деятельности».
Но «предостережение» Шуленбурга было проигнорировано Сталиным. Советский вождь не мог себе представить, что германский посол действовал на свой страх и риск. В Кремле восприняли слова Шуленбурга не как отчаянную попытку германского дипломата спасти мир, а как провокацию. «Сталин просто отмахнулся и от этого важного сообщения, посчитав его очередной немецкой дезинформацией», – вспоминал нарком внешней торговли A.И. Микоян, назвавший поступок Шуленбурга «беспрецедентным в истории дипломатии».
22 июня 1941 года в 5.30 утра по московскому времени Шуленбург передал наркому иностранных дел В.М. Молотову ноту германского правительства. На вопрос Молотова, что эта нота означает, посол ответил, что, по его мнению, это начало войны. Шуленбург сказал, что «он в течение 6 лет добивался дружественных отношений между СССР и Германией, но против судьбы ничего не может поделать».
После эвакуации немецкого посольства из Москвы в 1941 году Шуленбург формально был руководителем «русского» (13-го политического) отдела и председателем «русской коллегии» Министерства иностранных дел. Ни реальных полномочий, ни политического влияния Шуленбург на этих постах не имел: с началом войны Россией занимались не дипломаты, а военные. Оккупированные вермахтом территории СССР находились в ведении имперского министерства по делам оккупированных восточных территорий Альфреда Розенберга.
После поражения группы армий «Центр» под Москвой зимой 1941/1942 года и полного провала «блицкрига» Шуленбург направил Гитлеру записку с предложением начать сепаратные переговоры с СССР. Ответа не последовало. Тогда Шуленбург стал искать иные пути к миру: с 1942 года он стал контактировать с деятелями антигитлеровской оппозиции.
В декабре 1942 года Шуленбург и советник германского министерства иностранных дел Адам фон Тротт цу Зольц встретились с сотрудником бюро Риббентропа Бруно Петером Клейстом, который должен был установить связь с советским посольством в Стокгольме, чтобы прозондировать возможность мирных переговоров с Кремлем. Однако ни эта, ни последующие попытки германской антигитлеровской оппозиции по каналам Риббентропа (и возможно, абвера) связаться с Москвой через Стокгольм успехом не увенчались: советская сторона не доверяла немцам – противникам Гитлера и опасалась провокаций, направленных на раскол союзников по антигитлеровской коалиции.
Но есть и другое объяснение неудач контактов германских противников Гитлера с Советским Союзом. Представитель Риббентропа в ставке Гитлера Франц фон Зоннлейтнер считал, что дело было в позиции самого Шуленбурга. По мнению Зоннлейтнера, бывший германский посол в Москве не доверял антигитлеровской оппозиции, считая, что она намерена вести с Россией нечестную игру, в которой он, Шуленбург, будет всего лишь пешкой. Шуленбург «выступал за срединное положение Германии между Востоком и Западом и не собирался водить за нос Сталина».
Шуленбург действительно не хотел вводить советское руководство в заблуждение относительно намерений рейха: ведь он в 1941 году невольно послужил дипломатическим прикрытием подготовки гитлеровской агрессии против Советского Союза. Однако речь теперь шла не о политике Гитлера, безусловным противником которой Шуленбург стал после нападения Германии на СССР, а о заключении мира с Россией новым германским правительством, которое должно было прийти к власти в результате государственного переворота и уничтожения Гитлера. Если Шуленбург не доверял антигитлеровской оппозиции, он никогда бы не пошел на контакт с ней, тем более не согласился войти в новое германское правительство.
С 1943 года Шуленбург (наряду с фон Хасселем и фон Вайцзеккером) рассматривался в качестве кандидата на пост министра иностранных дел в правительстве рейхсканцлера Гёрделера, которое должно было быть сформировано после устранения нацистского диктатора и ликвидации наиболее одиозных личностей и структур национал-социализма. Причем Гёрделер, несмотря на свою «прозападную» ориентацию, поддерживал кандидатуру Шуленбурга, так как Шуленбург мог бы «достичь договоренности со Сталиным».
Шуленбург, которого лично хорошо знали Сталин и Молотов, должен был сыграть особую роль в переговорах с СССР. Свою основную задачу в новом послегитлеровском правительстве Шуленбург видел в скорейшем прекращении войны, восстановлении и развитии отношений с СССР. При этом Шуленбург отнюдь не симпатизировал большевикам: старый дипломат хорошо понимал, что война против Советского Союза, который обладал огромным людским и военным потенциалом и гигантской территорией, будет стоить Германии очень дорого и может обернуться для нее национальной катастрофой. Шуленбург хорошо помнил предостережение «железного канцлера» Отто фон Бисмарка: двумя самыми большими ошибками внешней политики Германии могут стать война на два фронта и война с Россией.
Заговорщики, как военные, так и штатские, несмотря на разногласия, сходились в том, что после устранения Гитлера необходимо: немедленно заключить компромиссный мир; отвести германские войска на территорию рейха; образовать временное германское правительство; разъяснить немцам преступную роль Гитлера и его клики; провести всеобщие демократические выборы в рейхстаг, после чего определять основные формы управления страной и направления политики.
Главной движущей силой государственного переворота были военные. В конце августа 1943 года начальник оперативного отдела штаба группы армий «Центр» Хеннинг фон Тресков («Покушение любой ценой», «НВО», 16.09.21) посетил Шуленбурга в его берлинской квартире. Во время дружеской беседы Тресков описал Шуленбургу критическое для вермахта положение, сложившееся на Восточном фронте, и от имени действующих в армии противников Гитлера изложил план скорейшего заключения компромиссного мира с Советским Союзом.
В выполнении плана решающая роль отводилась Шуленбургу: он должен был лично установить контакт с советским правительством для разъяснения целей антигитлеровской оппозиции. С помощью Трескова и других офицеров штаба группы армий «Центр», которые должны были установить радиосвязь с противником и согласовать с ним все параметры операции, намечалось переправить Шуленбурга через линию фронта для политических переговоров с советской стороной. Шуленбург согласился на это рискованное предприятие при условии его одобрения Гёрделером, однако Гёрделер этот план не одобрил: он все еще надеялся достичь договоренности с Западом.
После провала заговора 20 июля 1944 года Шуленбург был арестован и обвинен в государственной измене. Судебный процесс по «Делу 20 июля» вел председатель «Народной судебной палаты» Роланд Фрейслер. «Отвратительный злобный маньяк, который, оказавшись в Первую мировую войну в русском плену, стал фанатичным большевиком, а позднее, вступив в 1924 году в нацистскую партию, – таким же фанатичным нацистом. При этом он остался горячим поклонником советского террора. Он специально изучал приемы Андрея Вышинского, главного прокурора, на московских процессах тридцатых годов», – писал о Фрейслере американский историк Уильям Ширер. «Наш Вышинский» – называл Фрейслера Гитлер.
23 октября 1944 года Фрейслер «именем немецкого народа» приговорил Шуленбурга к смертной казни. 10 ноября 1944 года граф Фридрих Вернер фон дер Шуленбург был повешен в берлинской тюрьме Плетцензее.
В январе 1946 года бывший советник германского посольства в Москве Готхольд Штарке в данных в Москве на Лубянке «собственноручных показаниях» рассказал о последнем послании графа Шуленбурга: «13 или 14 августа 1944 года, точную дату я сейчас не помню, Шуленбург вызвал меня к себе и объявил, что в связи с событиями 20 июля он ежеминутно ожидает ареста... Перед арестом он желает мне сообщить, что он верен своей политике «ориентации на Восток», и пытался убедить своих товарищей по заговору в правильности своей политической линии. Более того, он объявил им о своей готовности перейти с белым флагом в руках через линию фронта и вымолить у русских условия перемирия, сделав, таким образом, последний шаг к спасению германского народа. Затем Шуленбург обратился ко мне с просьбой в случае его казни, и если я сам останусь в живых, передать после окончания войны, которая, вероятно, завершится капитуляцией Германии, народному комиссару иностранных дел Советского Союза господину Молотову свое последнее послание. Шуленбург заявил мне тогда буквально следующее: «Сообщите господину Молотову, что я умер за дело, которому я посвятил свою жизнь в Москве, то есть за советско-германское сотрудничество... Передайте господину Молотову, что в трагический утренний час 22 июня 1941 года я был уверен в том, что надежды германского правительства обеспечить себе и германскому народу руководящую роль по отношению к европейским нациям и объединенным народам Советского Союза обречены на провал. Факт моей смерти за дело сотрудничества советского и германского народов даст мне все же право обратиться к руководству советской внешней политики с мольбой, чтобы оно мудро и терпимо отнеслось к германскому народу, так как его широчайшие слои, и не в последнюю очередь интеллигенция, осуждали безумие войны против Советского Союза». Таково было политическое завещание графа Шуленбурга.
Дарья Гармоненко 
комментарии(0)