Русские и Запад

	Один из нечастых пока антиамериканских митингов. Фото Андрея Никольского (НГ-фото)

ОБСУЖДАЯ множество факторов, способных повлиять на результаты парламентских выборов в России, аналитики, как правило, оставляют за скобками внешнеполитические стереотипы населения. По-видимому, основание для этого кроется в прошлом опыте: ни на парламентских выборах 1993-го и 1995 гг., ни на президентских 1996 г. внешнеполитические сюжеты не занимали сколько-нибудь важного места в предвыборной агитации и пропаганде. Единственным исключением, скорее подтверждающим правило, служит скандальная идея "броска на юг", по "полной программе" отработанная Владимиром Жириновским на первых думских выборах. Однако есть серьезные основания полагать, что в обозримой перспективе тема "Россия и Запад" может превратиться в один из ключевых политических ресурсов и оказать серьезное воздействие на российскую внутреннюю и внешнюю политику.

Медленно, но неуклонно нарастающие в нашем обществе антизападные настроения давно ни для кого не секрет, но именно в этом году произошел их бурный выброс и стала очевидной потенциальная взрывная сила русского антиамериканизма. Мощная и абсолютно спонтанная реакция населения России на "балканскую войну" оказалась неожиданной: ее не предвещали социологические опросы, не предвидели аналитики, не ожидал Запад.

Русский антиамериканизм нельзя объяснить советским идеологическим наследством и "подстрекательством" коммунистов и русских националистов. Ему подвержены не только маргиналы и традиционный электорат оппозиции, но в не меньшей степени молодежь, то есть культурно наиболее вестернизированная группа ("поколение пепси"), рыночно "продвинутые" слои, значительная часть политического класса и интеллигенции.

Природа массового антиамериканизма в России носит не идеологический и политический, а социокультурный и психологический характер. Намеренно делаю акцент именно на антиамериканизме, а не антивестернизме вообще. Граждане России склонны выделять Соединенные Штаты из Запада в целом, относясь к западноевропейским странам более сдержанно и толерантно, чем к заокеанскому колоссу. В нашем массовом сознании роль и значение США не только гипертрофированы (что отчасти соответствует реальному политическому, экономическому и военно-стратегическому положению дел в современном мире), но и сама эта страна приобретает буквально метафизическое измерение. Для русских США - не реальная страна, но проекция их собственных фобий, надежд и представлений о Западе, квинтэссенция "духа Запада".

К концу уходящего века антиамериканизм превратился в явление поистине всемирно-исторического масштаба, он распространен не менее чем юдофобия, а зачастую с ней сопряжен. От жесткого, религиозно санкционированного противостояния атлантической "сионизированной" цивилизации в исламском мире до иронично-насмешливого отношения англичан к своим "младшим кузенам" - таковы крайние точки антиамериканизма. Если же говорить о России, то причины усиливающихся в ней антиамериканских настроений отчасти те же, что и в некоторых других обществах с заметной антиамериканской динамикой, отчасти специфичны, если не уникальны.

Западная агрессия на Балканах не могла не пробудить дремлющие в отечественном сознании трагические воспоминания о начале Великой Отечественной войны. Дело не в славянской солидарности и православном братстве, хотя их также нельзя сбрасывать со счетов. Восприятие во многом предопределено исторической памятью: на телесъемки натовских самолетов наложились кадры военной хроники с пикирующими нацистскими бомбардировщиками. Ощущение угрозы, "врага у порога" не может не вести к реанимации традиционно присущего России "оборонного сознания". Парадоксальным образом получил наглядное подтверждение забытый советский пропагандистский тезис: "НАТО - это война". Новый мощный импульс дан и без того идущей в России архаизации сознания, воспринимающего мир в координатах "свой-чужой". Отсюда - один шаг до синдрома "осажденной крепости".

О колоссальном, возможно, невосполнимом уроне, который "балканская война" нанесла восприятию в России демократических ценностей, ассоциировавшихся с их историческим родоначальником и носителем - Западом, сказано и написано уже немало.

На протяжении последних семи лет репутация Америки в России неуклонно расшатывалась и девальвировалась агрессивной и беззастенчивой поддержкой, которую американский официоз оказывал группе крайне непопулярных российских политиков и их "реформам". Подчеркну, что мотивы и логика, которыми при этом руководствовались США, для массового сознания не имеют значения. В восприятии подавляющего большинства наших сограждан сформировался устойчивый образ Америки как тупой и безразличной к страданиям миллионов русских силы, проводящей с помощью своей клиентеллы разрушительную для России и губительную для ее народа политику.

Не премину отметить, что очень важную роль в распространении антиамериканских настроений сыграли прозападные либеральные средства массовой информации. Парадокс? Но вот уже несколько лет их дружными усилиями обсуждение очередного транша МВФ превращается чуть ли не в судьбоносный для России вопрос: дадут или не дадут? А если не дадут, все, катастрофа... Буквально сладострастное смакование зависимости России от Америки вряд ли способствует пробуждению среди "аборигенов" добрых чувств по отношению к дяде Сэму. Тем более что еще никто из них не смог усмотреть никакой реальной пользы для себя от этих многомиллиардных займов.

О нарастающе пренебрежительном отношении США к России, игнорировании ее законных интересов писать нет смысла, этим фактам несть числа. Массовое сознание не будет разбираться, какова в этом доля типично американского верхоглядства и недомыслия, а в чем виноваты конкретные российские политики. Есть ощущение ущемленности, есть чувство унизительной зависимости, которое постоянно бередится вроде бы российскими СМИ, и есть объект, на который проецируются эти мощные негативные эмоции. Не стоит забывать, что пресловутый "великодержавный синдром" остается одним из базовых элементов русского социокультурного кода, а характеризующая нынешнюю Россию фрустрированность может из отчаяния и безнадежности перерасти в агрессию. Против кого она будет направлена? (Ради душевного спокойствия сочту этот вопрос риторическим.)

Вряд ли стоит специально останавливаться и на тотальной агрессивной экспансии потребительской (американской по своему формальному происхождению) культуры как факторе, провоцирующем антиамериканизм. И не потому, что об этом сказано уже предостаточно. Здесь гораздо важнее другое. Само по себе явление культурной экспансии есть лишь одна из сторон форсированной, уродливой и совершенно не учитывающей отечественную социокультурную специфику капиталистической модернизации России, модернизации, осуществляющейся в форме и посредством встраивания России в глобальное сообщество. Такого рода процесс неизбежно носит драматический характер и зачастую вызывает широкомасштабный протест против новых политических и экономических моделей, нового стиля и образа жизни, имплантируемых ценностей. В отношении к Западу Россия оказалась в положении зависимой периферии, представляя собой объект модернизации. (Почему случилось так и могло ли случиться иначе - вопрос другой.) Подобное положение дел неприемлемо для подавляющего большинства русских. На подсознательном уровне их реакция отторжения, естественно, направляется против стран и сил, выступающих по отношению к России субъектами ее трансформации и воплощающих навязываемый цивилизационный проект. Это - принципиальная основа антиамериканизма, единая для России и ряда других стран, прежде всего в "третьем мире".

К сказанному следует добавить то важное обстоятельство, что в России сейчас идет процесс формирования русской этнонации. Прежде собственно этническая идентичность русских была крайне ослаблена по сравнению с их имперской (советской) идентичностью. И, как нередко бывает в таких случаях, возникающая общность осознает себя через противоположение "чужим". Этот "чужой" необязательно враг, но непременно тот, от кого исходит наиболее сильный и зримый вызов, угроза (реальная или воображаемая) возникающей нации, ее идентичности.

Признание общей природы антиамериканизма российского и ряда восточных обществ отнюдь не означает идентичности в том, что касается его характера, глубины, интенсивности и форм проявления. В России антиамериканская реакция, по большому счету, остается в подсознании, не выйдя, за исключением кратковременной блокады американского посольства в начале "балканской войны", на уровень массовых политических действий. Мы остановились у рокового рубежа, за которым просыпается русский эсхатологизм. Пока антизападный протест в России по своему накалу и проявлениям очень далек от того, что происходит в исламском мире.

Это в значительной мере объясняется тем, что русский антиамериканизм противоречив, он подпитывается психоэмоциональными реакциями, причудливо сочетает веру в чудо и разочарование, надежду и обиду. Мы чувствуем себя обманутыми Западом, который поманил нас сладкой конфеткой "общества благоденствия", завел в тупик и бросил. Русские ориентируются на западные потребительские стандарты, но не верят, что его опыт, политические и экономические образцы применимы в России, видят в Западе модель для подражания, но не доверяют ему и боятся его. Соблазн и ненависть - две стороны русского антиамериканизма.

При всем этом, как показывает социология, на рациональном уровне русские выступают за укрепление отношений с США, осознанно делают выбор в пользу Запада, а не Юга или Востока. Русское подсознание не в ладу с ratio, эмоции кипят, но разум воли им не дает. Пока.

Сдерживающим фактором русского антиамериканизма является позиция российской политической элиты. Для наблюдателей не осталось незамеченным, как технологично ей удалось погасить разгоревшийся было с началом "балканской войны" пожар антиамериканских эмоций. Корпоративный интерес элиты состоял в том, чтобы не дать выплеснуться массовым настроениям на улицу, в противном случае ее положение и будущее оказывалось под угрозой социальной спонтанности и политической непредсказуемости. В связи с этим весьма показательно поведение самой большой политической партии страны, формальной преемницы пассионариев-большевиков: ни одной острой акции, никаких поползновений сыграть на эмоциональном подъеме в обществе, лишь ритуально-дежурные осуждения натовской агрессии на санкционированных митингах, в Думе и в коммунистической печати. Вот она, эволюция русского коммунизма: от революционаризма к статусу партии, "приятной во всех отношениях".

Отношение современной российской элиты к Западу определяется ее зависимостью от него в двух отношениях: морально-психологическом и финансовом. Стремление вписаться в истеблишмент "цивилизованного мира", стать его частью было и остается одним из главных движущих мотивов всего того, что произошло в России, оно же объясняет постоянные апелляции российских политиков к Западу в попытках заручиться его поддержкой, получить от него легитимацию. Да и нажитые непосильным трудом по реформированию России деньги, известное дело, лучше хранить в надежных западных банках. "...Где сокровище ваше, там и сердце будет ваше". В такой ситуации разве могла российская элита занять сколько-нибудь антизападную позицию? Это было бы сродни бунту на коленях.

Похоже, однако, что в отношениях российской элиты с Западом в последнее время стали происходить серьезные изменения. Выяснилось, что западный бомонд далеко не готов принять своих российских политических и финансовых партнеров в узкие ряды мирового истеблишмента, что никакие деньги не гарантируют от угрозы судебного преследования и спрятаны они не так надежно, как хотелось бы. Иными словами, стратегия российской элиты на встраивание в глобальное сообщество провалилась. Провалилась если не полностью и не для всех, то, по крайней мере, для значительной части российского истеблишмента. Эту группу не то что не пустят дальше прихожей "прекрасного нового мира", но готовы и сбросить за ненадобностью с корабля истории.

В такой ситуации у тотально дискредитировавшей себя части российской элиты не может не возникнуть соблазн использовать массовые антиамериканские настроения в России как важный политический ресурс для давления на Запад и торга с ним. С помощью антиамериканской и патриотической карты можно попытаться укрепить свои позиции в России и обеспечить условия для собственного политического выживания.

Благо, реакция Запада на новую чеченскую кампанию открывает для этого прекрасную возможность. Неважно опять же, какими мотивами руководствуется западное сообщество, наращивая давление на Россию - сугубо гуманитарными, элементарным непониманием происходящего, мстит России за ее позицию в ходе "балканской войны" или желает ее ослабить, - отечественное массовое сознание безоговорочно и небезосновательно воспринимает реакцию Запада как глубоко враждебную, как попытку помешать выздоровлению России. Этот антивестернизм, помноженный на патриотизм (война популярна!), вполне под силу подогреть, им можно до известной степени манипулировать, с его помощью реально достичь временной консолидации общества и добиться некоторых важных политических целей. Нет, правда, уверенности, что это будет сделано во благо России и на пользу ее народу.

Есть лишь нарастающее тягостное ощущение, что отношения России и Запада медленно сползают к той черте, за которой их развитие способно приобрести непредсказуемый, драматический, а возможно, и трагический характер. Трагический как для России, так и для Запада.