Что пришло на смену советам

ЗА СКОРОТЕЧНОСТЬЮ повседневных забот и политических страстей мы не замечаем cтpeмитeльнocти хода времени, а заодно - своего роста и мужания. Давно ли россиян было не оторвать от экранов телевизоров, показывающих съездовские баталии, которые подчас переходили даже в рукопашную между народными избранниками? Давно ли с пристрастием вчитывалась вся страна в спешно принимаемые российским Съездом народных депутатов исторические правовые акты?

И словно врасплох застает нас мимоходом сказанное и.о. президента России Владимиром Путиным 18 января с.г. депутатам вновь избранного состава Госдумы: "В марте этого года мы будем отмечать десятилетие нового российского парламентаризма. В 1990 году был избран Съезд народных депутатов России - прообраз первого в нашей новой истории парламента".

Действительно, прошло уже целых десять лет.

Начавшиеся в 1985 г. под жестким контролем ЦК КПСС горбачевские попытки очеловечить тоталитарную систему неожиданно для застрельщиков перестройки вышли из-под контроля, породив могильщика советского строя - неуправляемую демократию. СССР распадался на глазах, одна за другой союзные республики заявляли о намерении жить независимо от авторитарного союзного Центра. Советские люди требовали скорейшего построения открытого общества и демократической государственности. Таковы были условия, в которых рождался новый российский парламент.

Наш сегодняшний парламентаризм, несомненно, начинает свою историю не на голом месте. Своими корнями он уходит к началу века, к учрежденной в 1905 г. Николаем II Государственной Думе, первый созыв которой пришелся на апрель 1906 г. С того времени и до октября 1917 г. состоялось четыре созыва Госдумы, о судьбе которых мне уже приходилось писать ("НГ", 18.12.99). Надо отдать должное последнему российскому императору: он искренне желал, чтобы на отечественной почве произрос парламент европейского типа. Большевики тот парламент, как известно, похоронили. И вот семьдесят лет спустя обновляющаяся Россия приступила к воссозданию демократического парламента.

Из отечественного опыта начала века мы взяли двухпалатную систему и наименование нижней палаты - Государственная Дума. Но избирательная система тех лет нам уже не подходила. Дело в том, что первые российские Думы формировались по сословному принципу. Избиратели делились на курии землевладельцев (помещиков), горожан, крестьян, рабочих с неравным представительством. При выборах голос помещика "весил" в три с половиной раза тяжелее голоса купца или мещанина городской курии, в пятнадцать раз - голоса крестьянина и в сорок пять раз - голоса рабочего. Выборы были многоступенчатыми. Большевики, захватив власть, установили своего рода сословность наоборот, когда преимущество в управлении государством получили рабочие и "любая кухарка", а землевладельцы, лица, "эксплуатирующие чужой труд", бывшие чиновники, священники оказались лишены избирательных прав.

В дальнейшем, особенно после принятия сталинской Конституции, советская избирательная система формально приблизилась к демократическим образцам. Провозглашалось всеобщее, прямое, равное избирательное право, вводились территориальные избирательные округа. Только выборная сущность - альтернативность - в системе отсутствовала. Избиратели механически опускали в урны бюллетени с именами кандидатов, которым партфункционеры задолго до голосования определили быть "единодушно" избранными.

Вставшая в 1990 г. на путь демократических реформ Россия не могла быть преемницей не только отжившей сословности, но и фальшивой выборности советского образца. Тем более что Верховные Советы СССР и союзных республик даже в своей сугубо парламентской функции - законотворчестве - были послушными исполнителями воли партии и ее аппарата, которые из идеологических соображений решали, каким законам и когда рождаться, а каким не рождаться вовсе. Для государственной формы правления, основанной на принципе разделения властей, подобное положение парламента - нонсенс. Но о каком разделении властей можно было говорить в советском государстве, где во всех сферах жизни самодержавно правила стоявшая над законностью коммунистическая партия!

Выборы в высший законодательный орган России - Съезд народных депутатов РСФСР - в марте 1990 г. проходили по мажоритарной системе, которую мы годом раньше начали осваивать при выборах союзного Съезда народных депутатов. Именно тогда, в 1989-м, все общество увидело, что отлаженный за десятилетия механизм манипулирования голосованием продолжает безотказно действовать в угоду интересам правящей в стране партийной верхушки.

Наученные горьким опытом российские демократы при активной поддержке народных депутатов СССР из межрегиональной группы организованно провели агитационную кампанию и добились в ходе двухтурового голосования (4 и 18 марта) победы большего числа сторонников реформ, чем их оказалось в союзном парламенте.

Это были выборы периода "бархатной революции", когда эмоции легко брали верх над разумом. Избирателю приходилось ориентироваться только на авторитет и риторику кандидатов, на их абстрактные представления о путях развития новой России. Нередко победа доставалась людям мало кому известным, но поддерживаемым новыми популярными политическими лидерами. Часто определяющей для избирателей была личная позиция кандидата - "за" или "против" "руководящей и направляющей" роли КПСС, - а не его профессионализм и компетентность. И Верховный Совет оказался состоящим из отдельных депутатов, не слышащих друг друга. В нем возникла обстановка, когда здоровый парламентский компромисс отодвигался на задний план, а слуги народные постепенно превращались в единоличных вершителей народных судеб.

Итак, первые свободные выборы на альтернативной основе, проведенные по мажоритарной системе, дали нам малоуправляемый и сверхэмоциональный депутатский корпус. Известно, что мажоритарная система более эффективна в условиях устоявшейся многопартийности, когда общество не раздирают эмоции и главенствует принцип общественного согласия. Крупные партии создают союзнические блоки, которые обеспечивают победу на выборах согласованным кандидатам. Тогда в парламент приходят ответственные политики и профессионалы в вопросах экономики, права, государственного строительства. Они готовы к разумным компромиссам в силу своих партийных обязательств. Но при этом остаются невостребованными голоса, отданные за независимых кандидатов и за партии-аутсайдеры.

В качестве альтернативы существует пропорциональная система, согласно которой избиратель голосует за партийные списки кандидатов, доверяя лидерам партий и их программам. При данной системе максимально учитываются голоса избирателей, а парламент наиболее адекватно отражает картину политических течений в обществе. Зато состав парламента получается сложным, с представительством многочисленных партий, когда трудно достичь согласия по многим вопросам. Правительство, если оно не имеет парламентского большинства, вынуждено лавировать между различными силами и оказывается неустойчивым, что приводит к правительственным кризисам.

Поскольку ни одна из этих систем не имеет абсолютного преимущества перед другой, нередко используется смешанная система. С 1993 г. при выборах депутатов Государственной Думы половина депутатского корпуса (225 человек) избирается по мажоритарной системе, а другая половина - по пропорциональной. Сейчас рано еще говорить о том, что данная система выборов является для России оптимальной. Но то, что она работает, - очевидно.

За прошедшее десятилетие российский парламент успел не только освоить разные избирательные системы. Он изменил свою содержательную сущность. От предусмотренного советской Конституцией послушного и удобного для манипулирования Съезда народных депутатов мы пришли к классическому двухпалатному парламенту - Федеральному собранию Российской Федерации.

Странно, однако, что в последние годы более чем трехлетняя законотворческая работа Съезда народных депутатов России словно бы замалчивается. Видимо, в общественном сознании по-прежнему дают о себе знать чрезмерная политизация и бескомпромиссность, свойственные депутатам того периода.

Да, мы помним и негодование коммунистов по поводу внесенного кем-то на съезд трехцветного российского флажка, и публичное заявление депутатов-коммунистов с просьбой оградить их от москвичей-демонстрантов, и демонстративный уход со съезда Бориса Ельцина и около 200 депутатов-демократов, помним вынужденный роспуск съезда и парламентско-конституционный кризис 1993 г., переросший в вооруженный мятеж, штурм московской мэрии и попытку захвата телецентра "Останкино".

Но, кроме политической борьбы, с первым российским парламентом связана большая и важная законодательная работа. С мая 1990 по сентябрь 1993 г. депутаты приняли свыше трехсот законов, многим из которых советское законодательство не знало аналогов. И все последующие составы парламентариев работают и будут работать, опираясь на те законы и акты, за которые голосовали тогда согласованно коммунисты и демократы.

Достаточно вспомнить 12 июня 1990 г., когда I съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о государственном суверенитете России. В условиях стремительного распада СССР эта декларация стала подлинной малой Конституцией новой России. Нелишне напомнить, что наличие декларации являлось по закону СССР от 26 апреля 1990 г. (так называемый закон об автономиях) обязательным условием для самостоятельного подписания союзной или автономной республикой нового Союзного договора. Отсюда и пошел парад суверенитетов на всей территории Союза. Об этой объективной стороне истории возникновения российской декларации почему-то часто забывают.

А 10 апреля 1992 г. VI съезд народных депутатов одобрил Федеративный договор о разграничении предметов ведения и полномочий между Центром и субъектами Федерации. Как бы ни были уязвимы отдельные положения этого договора, он реально наделял регионы правами и полномочиями, о которых при советской власти они и мечтать не могли. И еще. Не будет преувеличением отметить, что благодаря новым взаимоотношениям властей, закрепленным в договоре, в тот взрывоопасный период удалось не только уберечь Россию от распада по кровавому югославскому сценарию, но и заложить фундаментальную правовую базу для развития демократического федерализма в стране. Поэтому неудивительно, что Федеративный договор стал составной частью новой Конституции России.

...Да, в те годы было немало радостного вперемежку с горькими разочарованиями. Наверное, это закономерный процесс для переходного периода от тоталитарного общества к демократическому государству.

Нам, народным депутатам первого парламента, исторически выпала роль не разрушать, но созидать новую российскую государственность. Мы не все смогли сделать. Но всеобъемлющая миссия на нас и не возлагалась. Главное, мы искренне стремились ускорить процесс созидания, хотя это не всегда от нас зависело. Мы смогли заложить в фундамент российской государственности новый федерализм, возросшую компетенцию регионов, рыночную экономику, свободу слова, печати, вероисповедания, правовую и судебную реформы и многое другое.

Именно первому парламенту и первому президенту России Борису Ельцину удалось поднять над Россией ее исторический государственный флаг.

Сегодня Госдума и Совет Федерации начинают свои сессии под новый гимн страны. Под его державные звуки вручаются призы нашим спортсменам. Депутаты выступают с парламентской трибуны, на которой изображен исторический герб России. Введение этих атрибутов новой российской государственности в нашу повседневность - опять-таки заслуга первого парламента. Удивляет лишь то, что символы Российского государства до сих пор не имеют полноценного правового статуса. Хочется верить, что новый, более прагматичный депутатский состав Госдумы сумеет перешагнуть через идеологические распри, завершит начатое нами дело и позволит нашей стране войти в третье тысячелетие с узаконенной государственной символикой.

По случаю приближения десятилетия нового парламента народные депутаты России (созыва 1990 г.) в мае 1999 г. создали Оргкомитет по проведению встречи коллег. После вышеупомянутого выступления Владимира Путина в Госдуме оргкомитет предложил посвятить юбилейной дате торжественное заседание в Кремле, с объявлением 18 марта Днем российского парламентаризма. Одновременно оргкомитет обратился к депутатам Госдумы с просьбой поддержать эту инициативу. И многие рядовые депутаты одобрили идею оргкомитета. Но коммунистической фракции она явно пришлась не по вкусу: какое такое, дескать, десятилетие отечественного парламентаризма? А куда девались семидесятилетняя история советского парламента и российские Думы начала века?

Господа коммунисты, как всегда, лукавят, стремясь свалить все в кучу в расчете на неведение. Между тем Путин четко сказал, что речь идет о десятилетии парламентаризма новейшей (читай, постсоветской) истории России.

Нам есть что вспомнить, чему порадоваться и о чем погрустить. Тем более если все мы философски взглянем на прожитое, как рекомендует это сделать Александр Гельман:

"Десять лет - значительный отрезок жизни, тем более ЭТИ десять лет. Поступим с ними разумно - пускай они займут свое место в истории. Пока они там будут устраиваться, мы не должны ни особенно гордиться ими, ни особенно стыдиться - мы должны задуматься... Лучше, увы, произойти не могло".

И последнее. Многие из депутатов первого российского парламента заняты сейчас в кампании по выборам президента страны. Поэтому оргкомитет принял решение провести юбилейную встречу коллег 20 мая, приурочив ее к десятилетию I съезда народных депутатов России. О своем участии в данной встрече просим сообщать по контактным телефонам: 921-77-14, 928-45-41.