Рамазан Абдулатипов ДВУГЛАВЫЙ российский орел издавна смотрит в две стороны - на Запад и на Восток. Однако традиционно внимание России фокусировалось именно на Западе. Не зря наши предки прорубали "окна в Европу". Это должно стать для нас уроком государственного подхода к отечественным делам и в политической, и в экономической областях.
Россия занимает одно из ведущих мест в рейтинге самых богатых природными ресурсами государств. Ее природно-ресурсный потенциал, на который приходится 80-85% национального богатства, оценивается в 340-380 трлн. долл., и на душу населения его приходится в 2 раза больше, чем в США, в 6 раз больше, чем в ФРГ, в 22 раза больше, чем в Японии. В то же время по доле ВВП на душу населения Россия в относительно благополучном 1996 г. занимала 40-е место в мире. И главная задача экономического развития России состоит в преодолении этого несоответствия. Следует обратить внимание на старую истину: богат не тот, кто обладает богатством, а тот, кто умеет им распорядиться эффективно.
Усиливающаяся взаимозависимость мира и современная интернационализация знаний дают шансы на развитие новым регионам мира. И мы уже видим, как вдогонку за Западной Европой и Северной Америкой устремились экономики Восточной Азии: Японии, Китая, Южной Кореи, Тайваня, стран АСЕАН. Между Западом и Востоком постепенно становится все меньше противоположностей. Для России открываются новые, назовем их "восточные", возможности при имеющихся "западных" перспективах.
В современном мире геополитические тенденции развития как отдельных государств, так и целых регионов мира таковы, что:
- АТР становится центром мирового экономического развития, демонстрируя в предшествовавшие финансовому кризису годы рост ВВП на уровне 5-6% в год, внешней торговли - 9-10%;
- новые индустриальные страны (Юго-Восточная Азия и государства АСЕАН (рост ВВП - около 7%, внешней торговли - 14%) - это сегодня одни из самых динамично развивающихся стран в мире.
Так что очевидно - в ХХI в. возрастет роль АТР в мировом хозяйстве. Уже в настоящее время АТР представляет собой весомую часть мирового хозяйства. На него, включая Россию, приходится около 60% мирового ВВП, 50% объема внешней торговли, 40% населения земного шара.
Азиатские ветры перемен уже почувствовали и жители, и политические и хозяйственные элиты дальневосточных и сибирских регионов России. Яркий тому пример - ставшие традиционными Байкальский и другие экономические форумы, проводимые на востоке нашей страны, на которых обсуждаются в основном перспективы внешнеэкономических связей со странами АТР. Федеральный же центр, по крайней мере до недавнего времени, времени активных поездок нового президента России Владимира Путина в восточные страны, продолжал пассивно наблюдать за тем, что происходит к востоку от Москвы.
В геополитическом измерении Россия является частью АТР и уже по одной этой причине не может оставаться в стороне от происходящих здесь процессов.
Политическое присутствие России в АТР позволяет ей поддерживать статус партнера стран региона по политическому диалогу и тем самым практически участвовать в создании новой региональной архитектуры безопасности.
В экономическом аспекте для России жизненное значение имеет использование азиатско-тихоокеанских капиталов, рынков и интеграционных дивидендов в интересах подъема российской экономики. В связи с этим для России становится крайне важным усиление собственного присутствия в этом регионе. Для любого государства внешнеэкономические связи априори являются мощным стимулирующим фактором всестороннего развития. Однако в настоящий момент на долю России приходится лишь 3-4% ВВП АТР, примерно такова же наша доля и в региональной внешней торговле. Не лучшим образом обстоят дела и во внешнеэкономическом сотрудничестве самой России со странами АТР.
Очевидно - Россия должна быть в АТР. И Россия уже сделала шаг на Восток, став в 1998 г. участником форума Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС). Но пока еще чисто формально. На пути интеграции России в АТР сегодня стоят препятствия внутреннего и внешнего происхождения.
Первое препятствие - общеэкономического характера, связанное с отсутствием надлежащих финансовых и иных условий для экономического развития и освоения природных ресурсов России и ее Сибирского и Дальневосточного регионов. Политика сдерживания инфляции за счет создания дефицита денег и безработицы за счет сохранения формально работающих предприятий и увеличения управленческого аппарата подрывает два главных фактора производства - капитал и труд.
Формально ориентируясь на зарубежные экономические модели, мы позволяем себе сохранять на болезненно низком (для экономики) уровне количество денег в обращении (14-15% ВВП против 70-80% на Западе, 120% в США, 130% в Китае) и долю средних мелких предприятий в создании ВВП (12% против 50-60% на Западе). Кроме того, отсутствие активной научно-технической политики подрывает важный фактор производства - научно-технические знания. Без макроэкономического маневра, который позволил бы насытить экономику деньгами и перевести армию служащих и формально занятых в сферу мелкого и среднего бизнеса, России будет очень трудно преодолеть дефицит госбюджета, падение инвестиций, наличие бартерных операций и т.д. Без инвестиций в человеческий капитал и науку не поспеть за новыми технологиями, захватывающими мировой и азиатский рынки. А без этого не создать нормальной экономической базы для равноправного участия в азиатско-тихоокеанской интеграции.
Второе препятствие - отсутствие эффективной региональной политики федерального Центра. Сибирь и российский Дальний Восток, непосредственно граничащий с тихоокеанской Азией, наследовали от СССР сильную экономическую, финансовую и административную зависимость от мер, принимаемых Центром. Но это наследие может иметь и позитивные моменты: возможность концентрации потенциала и усилий для решения глобальных задач. В 90-е гг. ослабели механизмы реализации этой зависимости, тогда как альтернативы поставкам и дотациям из Центра созданы не были. В результате региональная экономика оказалась в тяжелейшем кризисе, приведшем к подрыву социально-политической стабильности. Регионы Севера, Сибири и Дальнего Востока России вынуждены самостоятельно, спонтанно, зачастую мешая друг другу, искать в соседних азиатских странах источники для экстренного покрытия местных дефицитов, связанных с просчетами экономической политики, вместо создания механизмов долгосрочного интеграционного сотрудничества с азиатско-тихоокеанским рынком. И эти попытки успехов не имеют.
Возникает задача - изменить где-то и вектор внешней политики, чтобы можно было использовать механизмы согласования видения российских интересов в АТР с двух разных уровней: федерального и регионального.
К внешним препятствиям интеграции России в АТР в кратко- и среднесрочной перспективе относятся негативные явления в развитии тихоокеанской Азии. Это вызвано следующими факторами.
1. Последствия азиатского финансового кризиса не исключают вероятности повторения обвалов на азиатских рынках валют и капитала.
2. Определенную озабоченность вызывает успех нового этапа экономических реформ в Китае, нацеленных на расширение сферы деятельности частного сектора экономики, приватизацию и одновременно повышение эффективности управления сохраняющимися в государственной собственности промышленностью и банковскими институтами.
3. Не преодолена до конца стагнация экономики Японии, оказывающая тормозящее воздействие на восстановление азиатских экономик, переживших кризис в 1997-1999 гг., и на региональную экономическую интеграцию.
4. Негативно влияет на азиатский имидж нашей страны сохраняющееся восприятие азиатскими странами России если уже не как врага, то в принципе как далекой от Азии страны. Экономически нас в Азии не знают.
5. Дают о себе знать и традиционные факторы нестабильности - российско-японский территориальный вопрос, корейская и тайваньская проблемы и т.д.
В поисках новой парадигмы нашего государственного и общественного развития, в том числе новой экономической стратегии для России, было бы нерационально не учитывать уникальность геоэкономического положения страны между Востоком и Западом. Своим западным, более развитым и густонаселенным крылом Россия примыкает к европейскому экономическому пространству, ядром которого является ЕС. А восточным - к Северо-Восточной Азии и в более широком контексте к АТР, где интеграционные процессы находятся сегодня на начальной стадии. При этом стратегической слабостью российского Дальнего Востока является разительный дисбаланс между богатыми природными ресурсами и большим ресурсным потенциалом экономического развития региона, с одной стороны, и его малонаселенностью - с другой. Этот дисбаланс не позволяет рассчитывать на формирование емкого дальневосточного рынка и собственных накоплений, необходимых для создания современной экономической инфраструктуры и использования природных ресурсов для социально-экономического развития региона.
Интеграционное взаимодействие азиатских государств начинает формироваться на двух уровнях в рамках форума АТЭС и на уровне субрегиональных интеграционных группировок - реально существующих (АСЕАН) или только обсуждаемых и намечаемых к созданию (общий рынок стран Северо-Восточной Азии).
Говоря о первом интеграционном уровне, нужно заметить, что в практическом аспекте процесс институализации АТЭС идет крайне медленно, встречая противодействие со стороны стран-участниц форума, которым далеко не всегда удается согласовать между собой индивидуальные видения путей развития азиатско-тихоокеанской экономики. В этих условиях активизируется поиск идей и концепций развития субрегиональной экономической интеграции. Обобщая появившиеся в конце 90-х гг. во многом под воздействием азиатского финансового кризиса сценарии азиатского регионализма, можно проследить три основных подхода к проблеме.
Первый рассматривает общеазиатскую экономическую и финансовую интеграцию в качестве альтернативы американскому и западноевропейскому доминированию на мировых и азиатских рынках. Переход ряда стран ЕС на единую валюту и закончившаяся финансовым крахом, как считают многие в АСЕАН, чрезмерная зависимость азиатских экономик от американского доллара подтолкнули сторонников "азиатизации Азии", в основном из ее юго-восточной части, к разработке различных концепций создания единой азиатской валюты и единого азиатского рынка.
Второй подход, разделяемый японскими экономистами, также трактует азиатско-тихоокеанскую экономику как в перспективе единое экономическое и финансовое пространство, не противостоящее, однако, североамериканской или западноевропейской интеграции, а способное в будущем стать своего рода азиатским дополнением к ЕС и НАФТА, что позволит в еще более отдаленной перспективе перейти к единому мировому рынку. Япония, например, предлагает в качестве первого шага на пути реализации модели азиатского регионализма создание азиатского валютного фонда - регионального аналога МВФ.
Третий подход основывается на поэтапном развитии азиатской экономической интеграции на субрегиональных уровнях. Руководители АСЕАН (до финансового кризиса 1997-1998 гг.) видели именно свою ассоциацию в качестве некоего первопроходца азиатского регионализма. Однако азиатский кризис, подорвавший экономику Юго-Восточной Азии, и вызванная кризисом сохраняющаяся нестабильность в Индонезии, геоэкономическом и политическом лидере АСЕАН, ставят под сомнение надежды стран Ассоциации стать субрегиональным эпицентром азиатско-тихоокеанской экономической интеграции.
Отвечая на азиатский вызов, можно было бы еще раз сказать, что в свете экономической глобализации и развития азиатского регионализма как регионального среза глобализации долгосрочные экономические интересы России состоят прежде всего в адаптации российской экономики к нынешней экономической ситуации в АТР и использовании "восточных" возможностей в интересах российской дальневосточной экономики и в интересах российских граждан.
Теоретически возможным вариантом адаптации может быть продолжение нынешнего курса на пассивное и спонтанное участие России в делах АТР или вообще игнорирование нарождающихся здесь объединительных экономических процессов. Однако в силу решающей роли внешнего фактора в развитии российской дальневосточной экономики такие сценарии вряд ли будут на пользу России и российским гражданам.
Другим вариантом ответа на азиатские вызовы является реальное участие России в углубляющейся экономической интеграции стран в Северо-Восточной Азии и в АТР, которое позволило бы России уже сегодня, не имея пока шанса стать финансовым или политическим локомотивом интеграционных процессов в АТР, сыграть роль по меньшей мере конкурентоспособного источника интеллектуальной инициативы в поиске оптимальных и взаимно устраивающих вариантов становления единой азиатской экономики.
С точки зрения экономической политики России, приоритетными представляются следующие направления взаимодействия России и АТР, имеющие не только сиюминутное, но и стратегическое значение.
1. Развитие нефтяных и газовых ресурсов российского Дальнего Востока и Сибири и сооружение сети нефте- и газопроводов, а также линий передачи электроэнергии, которые бы стали основой будущей экономической интеграции России в АТР. Наиболее перспективными партнерами здесь представляются страны, имеющие большие потребности в российских энергоносителях и/или средства для их освоения. Это Китай, Япония, Южная Корея, США. Задача российской экономической дипломатии, как представляется, состоит в том, чтобы нейтрализовать влияние тех политических сил в США и странах АТР, которые видят угрозу своим национальным интересам в чрезмерной завязке азиатско-тихоокеанской экономики на российские ресурсы. И одновременно использовать интерес к сотрудничеству с Россией у тех, у кого он есть или объективно может появиться.
2. Использование "геотранспортного" положения России как естественного моста между Европой и Азией. При этом ставку целесообразно сделать не на реконструкцию существующей железнодорожной магистрали, а на создание новых суперсовременных сверхскоростных железнодорожных и автомобильных путей, соединяющих наш Дальний Восток с Калининградской областью. Задача Центра видится в том, чтобы привлечь к проекту японские, южнокорейские и американские капиталы и убедить наших потенциальных партнеров в относительной выгодности этого проекта по сравнению с проектами "шелкового пути" в обход России, находящимися сегодня в стадии активной разработки на Западе и в ряде стран СНГ.
3. Привлечение иностранной рабочей силы для освоения малонаселенных российских дальневосточных регионов. Главными партнерами России здесь являются Китай и Северная Корея. Существует отчасти обоснованная тревога: а не приведет ли наплыв китайских рабочих к постепенной "оккупации" этой части России? Действительно, нелегальная рабочая сила из Китая создает юридические и социальные проблемы. Однако это уже задача для российской дипломатии и для российских властей, отвечающих за соблюдение внутреннего правопорядка.
Корректировка экономической стратегии России, как представляется, должна строиться на понимании того очевидного факта, что интеграция России в мировую экономику происходит по двум направлениям: европейскому и азиатско-тихоокеанскому. Учитывая географическую отдаленность западной и восточной частей России друг от друга, а с другой стороны, принимая во внимание различия между европейской и азиатско-тихоокеанской экономиками, трудно ожидать, что одними и теми же механизмами и приемами удастся одинаково успешно решить две разные стратегические экономические задачи, условно говоря,"европейскую" и "азиатско-тихоокеанскую".
Новые акценты в стратегии экономического развития Сибири и Дальнего Востока имеют и внешнеполитическое, и стратегическое измерение. В годы холодной войны царил подход - "безопасность на основе баланса сил" двух военно-политических блоков. После краха социализма в Европе он трансформировался в новую формулу - "безопасность через сотрудничество" бывших противников. Теперь же, в эпоху глобализации международных отношений и при условии активного участия России в этих процессах, речь резонно вести о новом прочтении содержания понятия безопасности как "безопасности через развитие".
Будем надеяться, что нам удастся решить упомянутые выше непростые задачи и со временем, но непременно превратить наши Сибирь и Дальний Восток из фактора беспокойства и озабоченности в фактор стабильности и процветания России, ее интеграции и, следовательно, в фактор азиатской региональной безопасности и со-развития. В этом, можно сказать, и заключена философия восточного взгляда двуглавого орла.
