Сапармурат Ниязов
ГЛУБИННЫЕ ИСТОКИ
На протЯжении тысячелетий распад государств был следствием, главным образом, войн между ними. Сегодня внутренние распри все чаще приводят к внезапным изменениям границ, ставящим под сомнение тезис о незыблемости существующих границ.
Гражданские войны и конфликты в развивающемся мире и в бывших коммунистических странах создали представление, будто только слабые и недостаточно развитые страны подвержены центробежным тенденциям. Это представление ошибочное, если взглянуть хотя бы на Европу. В 1920 г. в Европе насчитывалось 23 государства, а к 1994 г. их стало 44.
Вопреки общему представлению стремление к отделению - это не просто следствие древних националистических побуждений и катастрофических социальных волнений. Оно отчасти объясняется также глобализацией, которая затрагивает все страны без исключения, обнажая острые проблемы. Те, кто придумал глобализацию, ошиблись в основе, видя в ней цементирующий эффект.
Эрозия границ и меняющиеся представления о суверенитете, казалось бы, должны смягчать националистические устремления, а не воспламенять их. Но в действительности, глобализация раскалывает мир на две части, хотя и теснее притягивает эти части друг к другу.
На протяжении всей мировой истории государства стремились расширять свои границы. Сегодня цель большинства войн - сделать страны поменьше, а не укрупнять их. Одна из причин этого в том, что большинство современных голиафов явно не преуспевают.
Основной парадокс состоит в том, что в то время, как мир становится единым, человечество остается разделенным. Есть ли в этом парадоксе что-то удивительное? Думаю, что нет. Ведь весь многовековой опыт приучил людей, целые нации, государства к жизни в условиях противоборства. Чтобы выжить и уцелеть в таком сложном мире, люди привыкли вооружаться и мыслить категориями силы. В результате комплексы разделенного мира породили "культуру войны". Не успело человечество освободиться от угрозы третьей мировой войны, как военная конфронтация из категории немыслимого вернулась в нашу повседневную жизнь, а применение силы превратилось в возможный и даже чуть ли не единственный, с точки зрения некоторых политиков, метод поддержания мирового порядка и разрешения споров. При этом жертвами становятся не столько профессиональные военные, сколько гражданское население.
Наш великий предок Байрам-Хан Туркмен, который был одинаково успешным военным и государственным правителем, говорил, что искусство побеждать ничто по сравнению с искусством жить в мире и согласии. Да, это долгий путь постепенного выкорчевывания из нашего сознания предрассудков, предубеждений, стереотипов мышления и действий, диктуемых высокомерием силы и недоброжелательством, подозрительностью к другим. Но работать в этом направлении нужно, от этого никуда не уйти.
Необходимо культуру войны естественным образом заменить культурой мира, изменить сознание людей, основанное на силовых категориях, склонности к применению насилия и диктата, к навязыванию собственных идей и представлений. Говоря о культуре мира, я представил бы эту тему так: человечеству необходим новый моральный императив в этике, в поведении, во взаимоотношениях.
Когда меня спрашивают, чем был обоснован выбор Туркменистаном нейтральной модели как основы практического внешнеполитического курса и, шире, философии государственного и общественного развития, я отвечаю - самой историей. Именно история, этот великий учитель, чьи уроки для туркменского народа не прошли бесследно, история, полная трагизма и славы, взлетов и падений, расцвета и упадка предопределила избрание независимым Туркменистаном такого политического курса, который позволил бы нам сохранить себя как единый народ, сохранить государственность и суверенитет, самобытность, и одновременно раз и навсегда избавил бы нас от незавидной роли разменной пешки в чьей-то большой игре.
Туркменистан - страна древнейших цивилизаций, внесших большой вклад в развитие мировой культуры. Начиная с третьего тысячелетия до н.э. древние туркменские, или, как их называют ученые, прототуркменские государственные образования Алтын-депе, Маргуш, Парфия, Маргиана, Ургенч и другие в значительной степени определяли характер политической, экономической и культурной жизни Востока, уровень взаимоотношений Востока и Запада, Севера и Юга. Говоря о роли парфян - предков туркмен - в мировой геополитике древности академик В.В. Бартольд подчеркивал, что они лучше сумели воспользоваться открывшимся во втором веке до н.э. караванным путем из Китая в Переднюю Азию и сохранили за собой выгодную роль посредников между Китаем и Римской империей. Документы и письменные сообщения античных авторов свидетельствуют о широком политико-дипломатическом сотрудничестве предков туркмен с китайцами, римлянами, в результате чего на обширных территориях Азии складывалась по-своему уникальная система политического баланса.
Туркмены всегда были государствообразующим народом, но одновременно всегда мечтали о едином собственном национальном государстве. Историки подсчитали как-то, что в Средние века туркмены имели самое непосредственное отношение к образованию около 70 государств на пространстве от Индостанского полуострова до Средиземного моря. Эти государства, управляемые туркменами, были очень разными по этническому, конфессиональному составу, десятки народов и племен, входивших в него, обладали собственным неповторимым культурным обликом, обычаями, мировоззрением. И тем не менее на протяжении десятков и сотен лет они процветали, демонстрируя миру образцы внутреннего порядка и согласия.
Главным условием силы и прогресса туркменских государств древности и Средневековья, процветания и благополучия нации являлись их широкая открытость миру, приверженность постоянному диалогу с другими странами и народами. Открытость, готовность к сотрудничеству, восприимчивость ко всему новому, отсутствие каких-либо проявлений ксенофобии, природное миролюбие, терпимость и уважение к чужому мнению - эти черты национальной ментальности туркмен, сформированные на протяжении тысячелетий, стали своеобразными родовыми характеристиками туркменского народа, которые мы сумели, несмотря на обрушившиеся на нас позднее невзгоды и перипетии, сохранить и оставить в наследство нынешним поколениям. История научила туркмен уважать чужое мнение, каким бы непохожим на свое собственное оно ни казалось, идти на компромисс во имя мира и спокойствия. Она научила нас ценить национальное единство и добрососедство с другими дороже всего, ибо дороже всего туркмены расплачивались именно за внутренние распри и внешнюю вражду.
С древних времен землю туркмен называли "перекрестком семи дорог света". Это поэтическое название суть "родословной" туркмен, чье Отечество географически оказалось на перекрестке Европы и Азии, стыке цивилизаций Запада и Востока, полюсе конвергенции различных культур, религий. И как это часто бывает, география предопределила историческую траекторию народа, его генетический код, духовный облик как носителя определенного набора глубинных жизненных ценностей и нравственных установок. Они проявляются в традициях и обычаях туркмен, в народном эпосе "Горкут-ата" и "Гер-оглы, в шедеврах гениев туркменской литературы и философии Махтумкули, Байрам-Хан Туркмена, Рахима Хан-е-хана, Молланепеса, Ходжа Ахмеда Ясави, Кемине, Зелили и других, несущих в себе мощный гуманистический заряд и серьезно повлиявших на формирование нации.
Я могу с определенностью утверждать, что при всей самобытности национальный характер туркмен общечеловечен. Он просто не мог стать иным при активном и длительном процессе взаимопроникновения собственной культуры туркмен и культуры и мировоззрения окружающих народов. Социальная организация туркменского общества всегда гармонично сочетала в себе традиционность и демократизм, уважение к власти, закону и собственное достоинство. Мы азиатская страна, но нам близок и понятен европейский менталитет, и чужое никогда не было для туркмен синонимом чуждого.
Все эти особенности - исторические, культурные, психологические - стали решающими при выборе модели социально-политического устройства страны и легли в основу содержания ее нейтрального внешнеполитического курса. Внешняя политика не может быть оторвана от глубинных внутренних корней, она может быть жизнеспособна, успешна и состоятельна, если обслуживает не сиюминутные конъюнктурные заказы, как бы привлекательно они ни смотрелись, а выражает исторически обоснованные, проверенные временем и подтвержденные многовековым опытом истинные интересы и долгосрочные потребности нации. Поэтому, говоря об исторической обусловленности выбора нейтральной модели, мы утверждаем: нейтралитет, его основные характеристики - миролюбие, толерантность, уважение чужих взглядов и мнений, открытость миру - соответствуют национальному мышлению и особенностям исторического развития туркменского народа. Выстраивая концепцию своего внешнеполитического курса, мы исходили из этого. И я могу безо всякого преувеличения и ложной патетики сказать сегодня: внешняя политика туркменского государства по своей сути народна, ибо не абстрактные умозаключения в кабинетной тиши, а сама жизнь туркменского народа, его богатая и полная драматизма история указала нам нейтральный путь.
ФИЛОСОФИЯ ГУМАНИЗМА
И ДУХОВНОСТИ
Конституцией Туркменистана закреплено, что высшей ценностью общества и государства является человек. Соответствующее положение отражено и в Конституционном законе о постоянном нейтралитете Туркменистана и в Декларации о международных обязательствах нейтрального Туркменистана в области прав человека. Провозглашение приоритета человека, его прав и свобод по отношению к остальным социальным ценностям, ориентация на эти права и свободы в государственной деятельности - один из важнейших принципов государства Туркменистан. В указанных документах подчеркнута приоритетность прав и свобод человека в Туркменистане, а также признание и уважение основных прав и свобод человека и гражданина, принятых мировым сообществом и зафиксированных в нормах международного права.
Наш важнейший долг и первейшая обязанность - сохранить, развить все это на новом витке истории, новом этапе интеграции в мировую систему общественных и экономических связей, когда рухнули все железные занавесы и окончилась эпоха противостояния различных социальных устройств. Сохранить свое, присущее только туркменам, особое лицо - это значит выстроить свою политику, и внутреннюю, и внешнюю в глубокой взаимосвязи, глубокой взаимообусловленности традиций прошлого, настоящего и задач будущего. Таковы ориентиры нашей внешней политики, ставящей целью грамотное развитие системы взаимосвязей с другими народами и государствами.
Не в традициях нашего народа - слепо копировать чужой опыт, бездумно заимствовать чьи-то модели и представления. Истинно туркменские представления о добре и зле, об истинных ценностях, о морали и этике определяют стиль нашей политики.
Наша международная политика, наша непрерывная по времени и по сути миротворческая деятельность органично входят в систему нашего духовного обновления. Мы свободны, независимы и нейтральны. Сегодня это аксиома для каждого гражданина страны. Но при этом наш потенциал, геополитическое положение и политический курс создали надежный механизм взаимодействия с ООН по разрешению конфликтов, по утверждению новой культуры мира, которая обязательно должна заменить в ХХI в. культуру войны, доминировавшую на земле на протяжении всех прошлых тысячелетий. Наш народ по праву гордится вкладом Туркменистана в урегулирование противостояния в соседних странах, однако эта наша деятельность в корне лишена желания выделиться на международной арене. Нами движет только одно - помочь нашим соседям найти согласие, восстановить мир в своем доме. Как говорят у нас в народе, невозможно быть счастливым, когда в соседнем доме поселилось горе.
Нейтралитет - это отражение прежде всего миролюбивого характера туркменского народа, его стремления жить в мире и согласии со всеми государствами мира - как соседними, так и самыми удаленными, как великими, так и малыми.
Наши граждане воспринимают сегодня нейтралитет как гарантию мирной жизни, уверенность в завтрашнем дне, возможность спокойно трудиться и растить детей. Нейтралитет стал для молодого туркменского государства основой процветания, ибо только в обстановке мира и стабильности возможен быстрый экономический рост государства. Политика, идея нейтралитета постепенно входят в плоть и кровь туркменистанцев, все глубже осознающих и свои конкретные права, и свою высокую ответственность.
В основу дальнейшего политического развития гражданского общества в Туркменистане закладываются фундаментальные общечеловеческие, демократические ценности современной цивилизации, которые сопрягаются с национальными особенностями, традициями туркменского народа, его политическим и социальным опытом. Высшая ценность туркменского общества - это человек. Одним из зримых доказательств этого является то, что в Туркменистане впервые на всем азиатском континенте отменена смертная казнь как мера наказания. Помимо этого постоянно идет работа по гуманизации национального законодательства в области правопорядка, социального устройства. Эти шаги Туркменистана практически доказывают его принципиальную приверженность гуманистическим ценностям и идеалам, защите прав и свобод человека. Мы исходим из того, что модель правового демократического государства в основе своей базируется на обеспечении нормальной, безопасной жизни людям, свободы слова и мысли каждого гражданина. Хорошо известно, что права человека могут быть лозунгом, могут использоваться в качестве политической фразы, что наблюдается нередко в последнее время. Но права человека для нас неразрывно связаны с национальными интересами государства, являются его важнейшим компонентом. Этих позиций мы придерживаемся и сегодня, считая их ключевым моментом в приоритетах нашего политического развития.
Гуманизм и духовность - эти понятия неотъемлемы от нейтралитета. В самой философии нейтралитета заложены великие и непреходящие гуманистические идеалы. И государство, исповедующее их в своей практической деятельности на мировой арене, постепенно как бы само пропитывается ими, эти идеалы входят в плоть и кровь народа, становятся частью его мировоззрения. В этом - огромная воспитательная сила нейтралитета. Очень часто иностранцы, приезжающие в нашу страну, отмечают открытость туркмен, их миролюбие и терпимость, уважение к чужому мнению, сострадательность и готовность прийти на помощь. А ведь суть нашей политики и составляют эти качества, только в их человеческом, народном преломлении. Мировоззрение туркменского нейтралитета, основу которого составляют гуманистические ценности, мы обязательно отразим в книге "Рухнаме" - духовном кодексе туркмен. Мы воспитываем и будем воспитывать молодое поколение, тех, кто через двадцать, тридцать лет станет у руля нашего государства, в неизменной приверженности этим ценностям, обеспечивая таким образом преемственность нашего курса в будущем.
В этом смысле нейтралитет выполняет функцию своеобразного моста между прошлым, настоящим и будущим туркменского государства. Неслучайно в нашей десятилетней программе социально-экономического развития особая роль отводится его внешнеполитическому обеспечению именно на основе нейтралитета, который приобретает конкретное экономическое измерение.
Я бы сказал, что помимо историко-мировоззренческих категорий, определяющих наш выбор в пользу нейтралитета, был и экономический расчет. Мы обладаем более 30% мировых запасов углеводородного сырья. А в современном мире энергоносители выступают мощным стимулом к столкновению интересов держав. Именно территории, регионы, государства, обладающие богатым и перспективным ресурсным потенциалом, попадают в так называемые сферы влияния. Естественный интерес к ним на протяжении многих десятилетий, я имею в виду углеводородное сырье, не всегда реализовывался, скажем так, миролюбиво и честно. Такое положение беспокоило и беспокоит ООН с точки зрения конфликтного потенциала. Для того чтобы не стать сателлитом в орбите какого-либо центра силы, что рано или поздно привело бы к фактической утрате суверенитета и самостоятельности, мы предпочли нейтральную политику, политику отказа от примыкания к каким-то политическим, а тем более военно-политическим блокам, союзам, группировкам и т.п. Мы поставили перед собой задачу создать такие политические условия для международного экономического взаимодействия, которые позволили бы избежать прямого столкновения интересов, чтобы заинтересованные стороны сотрудничали в разработке углеводородных ресурсов на территории Туркменистана, а не соперничали. Это можно было сделать только при условии равной приближенности к основным мировым и региональным политико-экономическим центрам (в случае, если речь шла о здоровой и честной конкуренции с их стороны), либо о равной от них удаленности (если вставал вопрос о силовых методах, инструментах давления и шантажа), в чем в сущности и заключается смысл нейтралитета.
Такой подход Туркменистана был высоко оценен ООН, увидевшей в нем эффективную схему ослабления международной экономической напряженности. Он, в частности, проявляется и в таком важнейшем для нас вопросе, как вывод наших энергоресурсов на международные рынки. Речь идет о трубопроводах, которые сегодня, к сожалению, стали предметом нездоровой конкуренции, политизации чисто экономических программ. Исходя из этого, мы выступили в ООН с инициативой создания международных гарантий для магистральных межгосударственных трубопроводов.
Актуальность этого вопроса диктуется итогами Ассамблеи тысячелетия ООН, в которых подчеркивается необходимость наведения различных мостов между государствами, народами, континентами, налаживания диалога между цивилизациями и культурами. Важнейшей материальной ценностью этих концепций становятся коммуникации, дороги, все средства, способные на практическом уровне реализовать идею взаимосвязанности людей. Трубопроводная инфраструктура объективно становится своеобразной кровеносной системой мира в ХХI в.
НАЦИОНАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ РАЗВИТИЯ
Мои размышления о необходимости создания равновыгодных условий для жизнедеятельности государств в новой эпохе вызваны еще и тем, что нередко под внешне привлекательными призывами и идеями скрывается нечто иное по своей сути. В частности, в последнее время таковой идеей стала интеграция на пространстве бывшего Советского Союза. Внутренняя логика тех, кто после первых лет автономного существования столкнулся с неразрешимыми внутренними проблемами, понятна: искать причину не в себе, не в собственных действиях, а во вне, в разрушении прежних связей, в отсутствии надлежащей, то есть жесткой экономической координации. Это по существу. А по форме они поднимают вопрос о так называемой интеграции. Но реальная интеграция это не молох, не прокрустово ложе, она означает демократический принцип добровольности, обеспечения равных прав, условий и выгод. В данном контексте ссылки на нынешнее состояние западной части Европы несостоятельны, ибо западноевропейские страны прошли плавную, вековую эволюцию в условиях неизменного общественного строя и экономических основ, что привело их к сегодняшней близости, хотя и далеко не абсолютной. Но в Европе сегодня интеграция стала своеобразным каноном для дальнейшего гармоничного развития, отражающим конкретные политические и экономические реальности Европы. В наших же новых независимых государствах ситуация совершенно иная, она требует решения четырех основных вопросов: формирования прочной национальной политической государственной структуры, налаживания системы новых общественных отношений, завершения экономической трансформации на базе сосуществования различных форм собственности, создания адекватного судебно-правового института. Только состоявшиеся государственные системы способны обеспечить действенную интеграцию, и, наоборот, поспешность в этом деле не только не даст результата в интеграционном процессе, но и разрушительно будет действовать на отдельные его компоненты. Говоря образно, для нас сегодня интеграция - это "вертикаль", и те, кто предлагают в несколько шагов построить ее, не учитывают главного - состояния "горизонтали", т.е. каждого государства. Без их крепости и устойчивости "вертикальные формулы" утопичны и разрушительны для народов, связывающих свое будущее с собственными независимыми государствами.
Я хочу, чтобы меня правильно поняли: для нас как государства, народа, нации нет ничего дороже независимости, возможности самим творить собственную судьбу. И нам, впервые за тысячу лет получившим возможность создать независимое государство, было жизненно необходимо этот уникальный шанс, который выпал, использовать на все 100%. Если говорить бытовым языком - тогда, когда мы лишь "одни из многих", обезличенные в общей массе (а таковыми были все без исключения народы бывшего СССР) - мы никто, когда же мы действуем индивидуально, не перекладывая на кого-то ответственности, - наш голос слышен, и с нашим мнением считаются. И это не ложно понятая "особенность", не стремление примерить на себя мессианские одежды. Такая позиция - естественный ответ на реалии и вызовы времени государства и народа, трезво оценивающего свои возможности, свою роль и место в современной системе глобальных политических и экономических координат.
Не скрою, поначалу нас не то чтобы критиковали, но, скажем так, поправляли, давая понять, что мир не изменился, что наступает лишь новый его передел. Мы не были согласны с такой позицией - позицией бездействия, фатальной обреченности малых стран быть предметом дележа и неизбежности новой конфронтации из-за этого стран больших. Мы настаивали и продолжаем настаивать: мир меняется, новые реалии очевидны, а потому старые схемы - и политические, и экономические - сегодня уже не годятся.
Центральная Азия - сложный регион, сложный во многих отношениях. Именно поэтому мы против открытия здесь, после столетнего тайм-аута, второго раунда "Большой игры", нового круга гонки за главным призом - обладанием его огромными энергоресурсами. Это, убежден, стало бы катастрофой для региона. И свою задачу мы видели и продолжаем видеть в содействии, в силу своих возможностей, выработке модели взаимодействия, основанной не на старых мифах, а отвечающей новым реалиям мирового развития, новым вызовам времени, справиться с которыми можно лишь на основе солидарных и согласованных усилий, задействуя современные недискриминационные и компромиссообразующие политические технологии. Ибо степень вовлеченности в региональную проблематику больших и малых стран, мировых финансовых, политических центров, концентрация интересов в регионе столь высока, что только такой подход способен предотвратить их лобовое столкновение и содействовать переводу в плоскость конструктивного компромисса для последующего партнерства и сотрудничества. При таких условиях нейтралитет не просто отвечал политической и экономической философии Туркменистана, но и являлся, по нашему глубокому убеждению, превосходным инструментом для реализации задач содействия утверждению позитивных процессов. В этом - практический смысл провозглашенного и реализуемого нейтралитета Туркменистана, его, если хотите, объективная необходимость не только для нас самих, но и для всего региона.
Предвижу еще один вопрос: а не означает ли нейтралитет Туркменистана его некой "оторванности" от интеграционных процессов типа создания общего таможенного пространства или зоны свободной торговли, не ведет ли к разрыву устоявшихся экономических, торгово-хозяйственных связей с партнерами по бывшему СССР? Я далек от мысли оценивать решения наших партнеров по СНГ, это их право и каждый вправе строить свою политику, исходя из собственных национальных интересов. Что же касается нас, то сегодня для Туркменистана участие в такой интеграции вряд ли целесообразно, и прежде всего по соображениям чисто экономическим.
Я уже говорил, что судьбе было угодно распорядиться так, что Туркменистан обладает колоссальными запасами энергоносителей. Естественным на этом фоне выглядит наше желание выходить с ними на мировые рынки. Проекты транспортировки туркменского газа в западном, южном и северном направлениях, несмотря на имеющиеся сложности, осуществимы. Нашими партнерами в разработках месторождений и продаже газа по реальным мировым ценам выступают компании из США, РФ, Великобритании, Голландии, Саудовской Аравии, Китая, Турции, Ирана, других стран. "Разочарование" в западных партнерах, ставшее в свое время предпосылкой реинтеграции в рамках СНГ и сводящееся к простенькой формулировке "нас там не ждут", к Туркменистану все же неприменимо. Как раз "там" туркменский газ ждут и готовы за него платить. Как ждут, "здесь" мы, к сожалению, имели возможность убедиться. И скажу откровенно - проблема долгов Туркменистану за газ со стороны некоторых государств СНГ (а сумма исчисляется сотнями миллионов долларов) решается крайне трудно и болезненно. Для нас очевидно, что присоединение к жестким наднациональным экономическим структурам, опирающимся в перспективе на совместную платежно-расчетную систему, унифицированным межбанковским, таможенным механизмами и т.п., объективно оставит нас в заведомо невыгодных условиях сырьевого донора, весьма схожих с теми, что были в бывшем едином национальном хозяйстве. Как говорится, "вперед в прошлое"?
Речь не о том, что мы не хотим делиться своими богатствами. Напротив, мы готовы это делать, поэтому и приглашаем к сотрудничеству партнеров по СНГ. Но мы хотим сохранить за собой законные права на отстаивание своих финансовых интересов. Очевидно, что делегирование прав наднациональным структурам, определяющим общую финансово-экономическую стратегию, существенно ограничит свободу маневра Туркменистана на внешнем рынке.
Но газ и расчеты за него - это в конце концов частности. Попробуем взглянуть на проблему шире, а именно в контексте тех геополитических изменений, которые произошли в регионе и мире за последние годы.
"Центральная Азия" в прежнем понимании - некое единое целое, объединяющее 4 республики СССР. Теперь как в географическом и экономическом, так и в этнокультурном плане этот регион объективно включает в себя не 4, а как минимум 8 государств, в том числе Иран, Афганистан, Пакистан. И объективный анализ подтверждает, что восстановление вековых торговых, политических, культурных, гуманитарных связей между нашими государствами, естественно, не в противовес существовавшим и существующим, является, во-первых, исторически оправданным, а во-вторых, экономически целесообразным.
От географии никуда не денешься: тот же Иран, Пакистан или Афганистан для туркмен сегодня уже не "дальнее зарубежье". Выгоды от сотрудничества с соседями очевидны, и наш отказ от идеологических и политических стереотипов в отношении этих государств представляется в этой связи вполне оправданным. А реализуемая Туркменистаном политика "открытых дверей" - неразрывная экономическая составляющая общей политики нейтралитета - предполагает абсолютно равные условия для всех имеющихся и потенциальных партнеров. И, конечно, мы не можем полноценно ее проводить, привязывая себя к интеграционным узлам или "ядрам" на основе не всегда правильно понятой общности интересов.
Гораздо более плодотворной, на мой взгляд, является другая роль Туркменистана в интеграционных процессах - не внутри СНГ, а на стыке его с Организацией экономического сотрудничества (ЭКО), включающей в себя 6 республик бывшего СССР, Иран, Турцию, Афганистан и Пакистан. Эта чисто экономическая межгосударственная структура с более чем 300-миллионным населением, обладающая обширным ресурсным потенциалом и прямым выходом в Индийский океан и Средиземное море, может стать очень привлекательным партнером для реинтегрирующихся экономик ряда стран СНГ, учитывая сопоставимость общего уровня экономического развития.
Выгодность географического расположения Туркменистана позволяет нашей стране стать своеобразным мостом на межрегиональном уровне. В полной мере осознавая это, мы активно работаем над реализацией ряда серьезных энергетических, транспортных, коммуникационных проектов по линии "Восток-Запад" и "Юг-Север", которые обеспечат кратчайший выход через туркменскую территорию азиатских государств к России и Средиземному морю, а европейских стран, в свою очередь, - к морским терминалам Ирана и Пакистана. Именно такое, качественно новое участие Туркменистана в экономическом прогрессе СНГ видится гораздо предпочтительней механического вхождения нашей страны в надгосударственные структуры Содружества.
Есть, наконец, еще один аспект, который делает политически нецелесообразным, да и юридически неприемлемым для Туркменистана участие в углубленной интеграции СНГ. Добившись 5 лет назад международного признания своего статуса постоянного нейтралитета, Туркменистан получил тем самым гарантии своей безопасности со стороны ООН и сейчас вправе рассчитывать на них при любых непредвиденных обстоятельствах. Но признание туркменского нейтралитета - факт, безусловно, выигрышный для небольшой страны, не претендующей на лидирующую роль в регионе и утверждение своего особого влияния, - обусловлен и рядом обязательств, среди которых одним из важнейших является невхождение в какие-либо военные и военно-политические блоки, альянсы, союзы и т.п. Поэтому участие Туркменистана в создании и укреплении общей системы обеспечения безопасности внутри СНГ будет расценено международным сообществом как отход от принятых обязательств и может существенно отразиться на авторитете нашего молодого государства. Это относится и в целом к внешнеполитическому курсу страны. Согласитесь, трудно иметь независимое мнение при, скажем, голосовании в ООН, будучи связанным обязательной координацией своих шагов в рамках союзнических обязательств.
Каждый вправе выбирать свой путь - кто-то считает, что, крепко взявшись за руки, идти по нему сподручней. Мы предпочитаем не сковывать свое движение, соизмерять свои шаги с собственными устремлениями и интересами, в соответствии с нашими обязательствами перед ООН.
А многосложность задач, стоящих перед государствами-членами ООН в ХХI в., очевидна. Масштабность вызовов самой организации адекватна надеждам, которые испытывают люди повсюду на земле, ожидая, что с переменой эпохи произойдут какие-то реальные изменения в их жизни в лучшую сторону. Это касается и больших и малых, богатых и бедных, новых и давно состоявшихся государств. Перед нами стоят задачи, решить которые можно лишь коллективными усилиями, но при обязательном осознании индивидуальной ответственности. Такова логика политического поведения Туркменистана. Такова логика нашего нейтралитета, правильно понятого и поддержанного Объединенными Нациями.
