Юрий Козлов
- НУРСУЛТАН АБИШЕВИЧ, 2001 год - год десятилетнего юбилея независимости бывших союзных республик, ныне суверенных государств. Казахстан, как известно, вышел из состава СССР последним, когда Союз фактически перестал существовать. Понятно, что в этом году будут подводиться итоги десятилетия независимости республики. Давайте начнем с экономики. Почему, на ваш взгляд, после десяти лет непрерывных экономических реформ Россия, да и многие другие страны на постсоветском пространстве снова задумались об альтернативных рынку путях развития?
- Очевидно, причина кроется в том, что прошедшее десятилетие излечило многих от "рыночного романтизма", который охватил в свое время посткоммунистические страны. Теперь общественное сознание, как маятник, двинулось в другую сторону. Тем не менее я считаю, что реальной альтернативы либеральной экономике нет, по крайней мере в настоящее время. Мировое разделение труда существует объективно. Производство развивается там, где издержки минимальны. Современные промышленные и прочие технологии распространяются на все сферы человеческой жизни. Ни одна страна, каким бы научным потенциалом она ни обладала, не в состоянии в одиночку угнаться за мировым техническим прогрессом. Поэтому препятствовать экономическому взаимопроникновению в наших условиях означает защищать высокозатратное производство и неэффективное управление. Мне кажется, главная проблема здесь заключается в ином: как должна меняться роль государства в процессе либерализации экономики? Ведь у каждой страны свои особенности, свои ограничения. Поэтому очень важно избежать крайностей. К ним я отношу и так называемые мобилизационные модели. Казахстан географически - еще более "задвинутое", материковое государство, нежели Россия. У нас тоже весьма протяженная, неравномерно заселенная территория. Мы сталкиваемся с немалыми трудностями, связанными с транспортировкой нефти, газа, металла. Объективно, что и у России, и у Казахстана затраты на энергию и транспортировку будут выше, чем у других стран. Конечно, наши государства расположены не в самых благоприятных климатических зонах, однако абсолютизировать значение этого фактора тоже не стоит.
Более того, мировой опыт свидетельствует, что уровень жизни на севере выше, чем на юге. Другое дело - особенности общественного развития, национального менталитета. Вот, например, по оценкам экспертов, в Финляндии самая низкая коррупция. Наверное, и нашим странам, где тоже суровый климат, надо к этому стремиться.
- Тем не менее экспортируем-то мы невозобновляемые природные ресурсы, а импортируем продовольствие, технику - то есть то, что можно сделать руками. Мало того, что берем у Запада в долг под проценты, так еще и наши капиталы там оседают. Равноценная ли это интеграция?
- Как можно в наших условиях ограничить, запретить экспорт сырьевых ресурсов? Чем тогда возместить импорт? Я не уверен, что сегодня Россия или Казахстан имеют самодостаточную экономику. Отказаться от конвертации национальной валюты? Сразу появится черный рынок, экономика еще больше уйдет в тень. Да, следует развивать свое производство, укреплять внутренний рынок. Но отказ при этом от полноценного сотрудничества с другими странами, обособление от мировой экономики чреваты стагнацией. Казахстан ни при каких обстоятельствах не откажется от курса на интеграцию в мировую экономику. Более того, мы будем создавать для инвесторов льготные условия, готовы уступать им часть прибыли. У нас нет другого выхода.
Хорошо, допустим, что Запад нас грабит. Так давайте интегрироваться в рамках Евразийского экономического сообщества. Это пять стран - Россия, Казахстан, Белоруссия, Киргизия, Таджикистан - бывших республик СССР с дополняющими друг друга экономиками. Почти 200 миллионов населения! Это уже довольно емкий рынок. С Евразийского экономического сообщества можно перекинуть мостик на "Шанхайскую пятерку", а это Китай с его необъятным рынком, быстро растущим потенциалом. Большой интерес к интеграции в рамках "Шанхайской пятерки" проявляет Индия. То есть вырисовывается совершенно новая геополитическая конфигурация с очень широкими перспективами для России. Вместе с Китаем она могла бы стать локомотивом глобального интеграционного союза. Вот тогда, объединив усилия, можно будет выстроить модель, которая позволит экономикам наших стран быть почти самодостаточными и брать на Западе только те технологии, которых у нас нет.
- Удалось ли что-то реально сделать за год существования Евразийского экономического сообщества? Или продолжаются традиции СНГ, когда правильные решения не претворялись в конкретные дела?
- Рост товарооборота между странами внутри сообщества составил 38%. Это очень много, учитывая, что по части структурных преобразований в экономиках страны-участницы сильно отличаются друг от друга. Дальше всех на этом направлении продвинулись Казахстан, Россия и Киргизия. Белоруссия не спешит с реформами. Таджикистан - государство с послевоенной экономикой. Но даже в таких непростых условиях нам удалось сделать немало. Начиная с июля НДС в странах сообщества будет взиматься по месту назначения. Уже согласовано 80% всех тарифов. Не согласовали пока железнодорожные тарифы, но, я думаю, в текущем году мы это решим. Хочу отметить, что Россия, президент Путин занимают в этом вопросе конструктивную позицию. Имея огромную транзитную территорию, Россия поначалу на тарифах проигрывает. Как, кстати, и Казахстан. Но вместе мы выигрываем в геоэкономическом плане. Унификация тарифов дает возможность резко увеличить объемы пропускаемых через наши территории грузов. Так что это не издержки интеграции, а скорее стратегические инвестиции.
- Нурсултан Абишевич, чем, на ваш взгляд, вообще определяется интеграция - политической волей лидеров государств или реальными экономическими предпосылками? Вы - давний и убежденный сторонник интеграции на всех уровнях: в рамках СНГ, Евразийского экономического сообщества, "Шанхайской пятерки", Центрально-Азиатского союза... Насколько сейчас экономическая, политическая, социальная, наконец, военная ситуация в Евразии способствует полномасштабной интеграции?
- Моим преимуществом как политика и, вероятно, недостатком является то, что я всецело доверяю тем, с кем работаю. Я верю Владимиру Путину - президенту России. Наши встречи, беседы показали мне, что он искренне привержен процессам интеграции, что он считает их выгодными для России. Я тоже считаю, что это в интересах России, как, естественно, и в интересах Казахстана. В интересах всех стран, входящих в сообщество. Но ведь в России по этому поводу есть разные мнения. Часть политической элиты полагает, что ближнее зарубежье - балласт для России, что интеграция не нужна, что Россия способна сама выйти из всех кризисов. Меня это удивляет. О чем речь? За десять лет мы заметно отошли друг от друга. У нас давно разные экономики, финансовые системы, бюджеты, внутренняя и внешняя политика. Но сегодня наши государства осознают необходимость экономической интеграции, проявляют к этому волю. Я сейчас являюсь председателем Интеграционного комитета. Мы день и ночь работаем над документами. 26 главных документов надо будет принять в июне на встрече глав государств сообщества. Тогда же будет избран генеральный секретарь исполкома, сформированы рабочие органы. Часть их будет находиться в Москве, часть - в Алма-Ате. Евразийское экономическое сообщество - объединение нового типа. Голоса в нем распределены пропорционально масштабу участвующих в нем государств. Без согласия хотя бы одного из государств остальные не могут принять решение. Это гарантия того, что участие в сообществе будет выгодно для всех. Собственно, иначе сейчас и не получится. Все интеграционные объединения держатся на том, что они выгодны для всех участников. Если так получится и у нас, то Евразийское сообщество будет крепким. Если какое-то государство посчитает, что его интересы не учитываются, оно попросту выйдет из сообщества. Вот это надо понять всем. Только если Россия будет активно поддерживать идею Евразийского сообщества, оно имеет шансы на успех. В противном случае все, как это не раз случалось, уйдет в песок. Просто надо определиться. Если сообщество в интересах России, давайте интегрироваться. Если нет - разойдемся, каждый будет сам по себе, будем развивать двусторонние отношения. Но, мне кажется, надо здраво смотреть на вещи, отказываться от ненужных амбиций. Добрая воля России, российского руководства имеет сегодня для сообщества ключевое значение.
- Можно ли в этой связи предположить, что в перспективе Евразийское сообщество имеет шансы превратиться в некий центр притяжения, альтернативу однополюсному миру, глобализации, о негативных сторонах которой сейчас много говорят и пишут?
- Мне представляется, что глобализация - веление времени, которое невозможно затормозить или отменить. Оно базируется на тенденциях развития мировой экономики, совершенствовании компьютерных технологий, создании единого информационного пространства и так далее. Мир становится теснее. Поэтому я считаю, что замыкаться тут бессмысленно. Другое дело, что процессы глобализации для многих государств могут иметь негативные последствия. Дело в том, что внутри мирового сообщества между государствами нет равенства. Это проявляется даже в терминологии - богатые и бедные страны, развитые и отсталые, имеющие ресурсный потенциал и исчерпавшие его. Для богатых государств глобализация заключается помимо прочего в открытии для них рынков других стран. Они продвигают в эти страны свою продукцию, а остальные государства мира, по сути, кормят их рабочих и инженеров, подавляя тем самым свои собственные производства. Если достижениями и плодами глобализации будет пользоваться лишь небольшая группа высокоразвитых стран, это неизбежно приведет к противостоянию, возникновению конфликтов и социальных катаклизмов намного тяжелее тех, которые человечество переживало раньше. В свое время я предложил создать при ООН что-то вроде научно-исследовательского центра, который бы изучал возможные последствия глобализации для всех государств мира - богатых, развивающихся, бедных. Как дальше пойдут дела? Никто ответа на этот вопрос не дает. Поэтому ООН могла бы взять на себя разработку такой модели глобализации, которая бы максимально учитывала интересы всех, условно говоря, обделенных стран. Тогда каждая страна смогла бы четко и ответственно определить свои позиции, предусмотреть и нейтрализовать возможные негативные последствия глобализации. Ведь ни для кого не секрет, что примерно треть населения Земли живет впроголодь. Еще 50% - едва сводят концы с концами. Получается, что 20% человечества потребляют ресурсы остальных 80%. Разве это разумно?
- И при этом наблюдается стремление во что бы то ни стало закрепить новый мировой порядок, сделать его обязательным для всех, даже с применением военной силы┘
- Любые силовые действия в глобальном плане не приводят к стабильности. Сейчас это наглядно демонстрирует кризис на Балканах. Поэтому я считаю, что глобализация для развивающихся государств, к которым относятся и Россия, и Казахстан, - вещь, скажем так, неоднозначно выгодная. Вот почему я возлагаю большие надежды на наше Евразийское экономическое сообщество. Даже в таком виде, как сейчас, оно может принести огромную пользу. Если в других странах увидят, как удачно мы интегрируемся, взаимовыгодно торгуем, открываем друг для друга свои рынки, увидят, как улучшилась жизнь людей внутри сообщества, то многие к нам захотят присоединиться. Вот чего я добиваюсь! Евразийское экономическое сообщество - это идеальная возможность смягчить тяготы глобализации для наших государств. Вместе мы хоть как-то сможем сопротивляться. По отдельности - нет.
- Спору нет, Евразийское экономическое сообщество крайне полезно и для государств Центральной Азии, и для России. Геополитические перспективы у него блистательные. Но как оно может полноценно развиваться, если ситуация на южных его рубежах нестабильна, если каждую весну ожидаются вылазки исламских экстремистов? Во всяком случае, говорить о каких-то внешних инвестициях не приходится. Где гарантии, что ситуацию удастся взять под контроль?
- Говоря по совести, с Ираном, Пакистаном, Афганистаном у центральноазиатских государств были бы прекрасные отношения, если бы не ввод советских войск в Афганистан в 1979 году. Сейчас мы пожинаем плоды той политики. Вот уже более 20 лет народ Афганистана испытывает все ужасы войны. Не было бы вторжения - в Центральной Азии сейчас была бы совершенно другая экономическая ситуация. Мы бы самым коротким путем вышли со своими энергоресурсами через Афганистан к порту Карачи, к Индийскому океану, к Индии, к их автомобильным и железным дорогам, нефте- и газопроводам. Когда-нибудь это все равно случится, потому что все понимают: надо торговать, надо развиваться. Все войны рано или поздно заканчиваются. Я абсолютно уверен, что, если талибы даже будут контролировать всю территорию Афганистана, они не станут выходить за границы страны. Экспансии, экспорта исламской революции не будет. Проблема в том, что в Афганистане должно сформироваться хоть какое-нибудь государство. Оно должно контролировать территорию, отвечать за свою внутреннюю и внешнюю политику. Уже одно это на первых порах всех бы устроило. Но сейчас там и между самими талибами нет единства. Различные части страны контролируются различными формированиями. Естественно, что там имеет место разгул терроризма и бандитизма. Тем более что у людей нет работы, нет средств к существованию. Отсюда - торговля оружием, наркотиками. Нестабильность, бедность превратили Афганистан в плацдарм распространения экстремизма, международного терроризма не только в Центральной Азии, но и по всему миру. Пока там нет централизованного государства, религиозные фанатики сбивают с толку молодежь, сулят счастливое будущее и ведут на смерть. Однако не думаю, чтобы им удалось серьезно дестабилизировать ситуацию в Центральной Азии, захватить Киргизию или Узбекистан.
- Как, по-вашему, должен быть урегулирован этот вопрос в исторической перспективе?
- Недавно руководители Казахстана, Узбекистана, Киргизии и Таджикистана вместе с Россией обсуждали эту проблему, призвали ООН и мировое сообщество оказать содействие в нормализации ситуации. Надо созвать специальное заседание Совета Безопасности, рассмотреть ситуацию в Афганистане и Центральной Азии, выработать практические меры по ее стабилизации. В исторической же перспективе главным мне видится невмешательство других государств во внутренние дела Афганистана. Есть силы, заинтересованные в том, чтобы там не было стабильности. Вообще-то в эти игры играют во все времена. Так началась и война во Вьетнаме. Бесконечно, впрочем, это длиться не может. Рано или поздно все придет к какому-то итогу. Но для этого нужно время. Не помешало бы, кстати, и решение ООН о запрещении поставок в Афганистан оружия. Тогда бы они быстро установили у себя порядок. Пусть бы даже он не всем нравился. Главное, чтобы он устраивал самих афганцев.
- В Центральной Азии сейчас как бы конкурируют две модели экономики: открытый Западу Казахстан, выстраивающий благополучие на продаже природных ресурсов, и Узбекистан, всемерно укрепляющий и развивающий свой внутренний рынок. Узбекская модель, между прочим, нравится многим российским экономистам. И, кстати, Узбекистан почему-то не рвется в Евразийское экономическое сообщество┘
- Да, но при всем этом президент Узбекистана не устает повторять, что его страна движется именно в сторону интеграции с мировой экономикой. Я знаю мнение Каримова на этот счет. Он не видит для Узбекистана другого пути, но считает, что они должны пройти этот путь постепенно, не так быстро, как, к примеру, Казахстан. Узбекистан не спешит с приватизацией, со структурными реформами в экономике. И, может быть, правильно. Почему? В Узбекистане высокая плотность населения. Закрой они сейчас все нерентабельные предприятия - люди останутся без работы. То же самое касается реформирования жилищно-коммунальной, социальной сферы. Народу просто не по карману будет платить за жилье, здравоохранение. Если Узбекистан немедленно пойдет на полную конвертацию национальной валюты, она неизбежно резко обесценится, люди лишатся своих сбережений, может случиться социальный взрыв. Руководство Узбекистана прекрасно понимает, что нельзя жить в замкнутом пространстве. Они настойчиво ищут источники инвестиций, потому что внутренние инвестиционные возможности недостаточны, а экономику надо развивать, дефицит бюджета надо сокращать. Я считаю, что нет оснований полагать, будто Узбекистан собирается жить "натуральным хозяйством". Они торгуют со многими странами. Узбекистан, как, впрочем, и Казахстан, и любое другое государство СНГ, не продержится на одном лишь внутреннем рынке. Россия еще может как-то обеспечить сама себя процентов на 60 максимум. У остальных и этого нет. И это еще один довод в пользу интеграции.
- Нурсултан Абишевич, вас в свое время много критиковали за избранную рыночную модель развития страны. Казахстан первым из стран СНГ широко открыл двери иностранным инвестициям, отдал в управление фирмам стратегические предприятия. Страну сотрясали скандалы: то инвесторы оказывались недобросовестными, то чиновники "работали" не на государство, а на свой карман. Реформа энергетики иллюстрировалась на ТВ картинами замерзших городов, голодных толп, оборванных проводов. Но вы, несмотря на критику и слева, и справа, продолжали рыночные преобразования. По итогам 2000 года Казахстан, как свидетельствует российская статистика, оказался лидером по темпам роста промышленности, по уровню зарплаты и пенсий среди стран СНГ. Можно ли говорить, что простые граждане страны наконец-то почувствовали облегчение, что реформы, которые повсеместно воспринимаются как бедствие, вдруг начали приносить плоды?
- Я думаю, что многие разумные политики, многие руководители стран СНГ сейчас прекрасно понимают, что надо было с самого начала идти по пути Казахстана. За 2000 год экономический рост у нас составил около 10%. Таких темпов роста Казахстан не знал уже 30 лет. Мы наконец-то получили возможность пойти на снижение налогов. С первого июля НДС у нас будет снижен с 20 до 16%, социальный налог - с 26 до 21%. У предприятий появятся дополнительные возможности стимулировать своих работников, люди будут меньше укрывать свои доходы, будут расти пенсионные отчисления. Надеюсь, что снижение НДС отразится и на ценах. Конечно, все это далось нелегко. Реформы энергетики, социальных, коммунальных служб закономерно приводили на первых порах к ухудшению ситуации, были весьма непопулярны. Но мы шли на это осознанно, понимая, что через 2-3 года будут результаты. Так и произошло. Теперь люди вовремя получают зарплату и пенсии, которые, кстати, повышаются. Правительство работает над тем, чтобы полностью ликвидировать долги перед населением. Главная задача - поднять экономику, дать людям работу. Это основной рычаг повышения уровня жизни.
- Да, но ощущают ли все эти успехи простые граждане Казахстана в своей повседневной жизни?
- Помните повсеместный дефицит, очереди, списки, столы заказов? Помните советскую статистику: сколько автомобилей, телевизоров, холодильников и так далее приходится на одну семью? На машину работали всю жизнь, поездка за границу была уделом избранных. Посмотрите сейчас на улицы наших городов. Жизнь сильно изменилась. Или давайте возьмем село - "боль" всех наших стран. Сегодня в Казахстане успешно работают десятки тысяч фермерских хозяйств. "Битвы за урожай", отправка техники и людей на уборку - все это осталось в прошлом. Крестьяне сами сеют, выращивают, продают хлеб, используют вырученные деньги. Мы первыми в СНГ осуществили здесь глубокие структурные преобразования. Сейчас многие хозяйства поднимаются с колен, у них появляется запас, они покупают технику, удобрения. В этом году государство выделило селу средства на закупку минеральных удобрений, предоставляются беспроцентные кредиты на приобретение дизельного топлива, создаются сельские кредитные товарищества, лизинговые компании, чтобы хозяйства могли выкупать технику. Кроме того, государство помогло им в главном: практически освободило от налогов. Сегодня крестьяне платят в бюджет не более 5% от того, что должны платить. Мы пошли на это с целью максимально приблизить время, когда село станет рентабельным сектором нашей экономики. На 30% подняты минимальные зарплаты учителям. То же самое могу сказать про медицину. Увеличены оклады судей. Чтобы гарантировать независимость и объективность судов, мы "вытащили" судей из-под опеки исполнительной власти - Министерства юстиции. Рядовые участковые судьи сейчас получают зарплату, эквивалентную 360-370 долларам. Судьи областного уровня - примерно 700 долларам. В Верховном суде - более 1000 долларов. Я убежден, что без этого борьба с коррупцией не будет эффективной, а это, как я считаю, одно из обязательных условий развития в наших непростых условиях.
- Как складываются в Казахстане отношения между государством и бизнесом? Можно ли утверждать, что определена "золотая середина" между "все разрешено, что не запрещено законом", и "все запрещено, что разрешено законом"?
- Я считаю, что власть, государство должны делать все, чтобы поддержать предпринимательство, сделать его по-настоящему "народным". Во всем мире средний класс - опора общества, гарантия его стабильности. Только за два последних года число объектов малого и среднего бизнеса в Казахстане возросло с 30 до 370 тысяч, то есть увеличилось более чем в 10 раз! Сегодня они дают примерно четверть от всех поступлений в бюджет. Все эти годы мы решительно боролись с чиновничьим произволом в отношении бизнеса. Сейчас в Казахстане любой желающий может практически мгновенно зарегистрировать новую фирму, открыть собственное дело. Чтобы окончательно внести "момент истины" в отношения между государством и бизнесом, принят закон о легализации капиталов, то есть мы собираемся на деле вернуть в страну вывезенные капиталы. Я понимаю, что капитал капиталу рознь, но ведь все мы знаем, что первые большие деньги - еще в Союзе - делались не столько на прямом воровстве, сколько на разнице внутренних и мировых цен. Сколько тогда у нас стоила тонна нефти? 30-40 долларов. Предприимчивые люди покупали, потом продавали за рубеж по сотне за тонну. Сколько стоила тонна зерна? В Союзе можно было найти по 8-10 долларов. В другие страны оно уходило по 100-120. Могли эти люди вернуть деньги в страну? Нет, это было слишком рискованно в условиях тогдашней неразберихи. Сейчас, мы надеемся, хотя бы часть денег вернется. Они должны работать на казахстанскую экономику, создавать рабочие места. Вообще успешное становление предпринимательства, малого бизнеса я считаю одним из важнейших результатов нашей работы.
- Но все же, согласитесь, путь оказался весьма тернистым. Были и замерзающие города, и остановленные производства, и походы доведенных до отчаянья людей "за правдой". Несколько раз "по кругу" менялся состав инвесторов и владельцев крупнейших казахстанских предприятий. Немало граждан некоренной национальности покинули страну. Да и сейчас еще по уровню жизни Казахстан - далеко не Кувейт, хотя и сопоставим с ним по запасам природных богатств.
- Согласен, время было нелегким. Наверное, и я ошибался, принимая те или иные решения. Но я никогда не шарахался из крайности в крайность, старался по мере сил быть последовательным и предсказуемым. Это, надеюсь, сказывалось на экономике, обществе в целом. К десятилетию независимости Казахстан подходит с неплохими результатами: растущей экономикой, увеличивающимися доходами всех слоев населения, в условиях социального мира, а главное - с устоявшимся общественным согласием относительно того, как развиваться, в какую сторону двигаться дальше. Золотовалютные резервы Казахстана равны сейчас 3,1 миллиарда долларов, к концу года они возрастут до 4 миллиардов. Кроме того, создан Национальный фонд, который будет выполнять две функции: сберегательную и стабилизационную. Часть денег в фонде - это средства для будущих поколений казахстанцев, другая часть - запас на черный день, если вдруг резко упадут цены на нефть, случится кризис вроде того, который был в 1998 году. Уже сейчас активы фонда составляют 660 миллионов долларов, к концу года будет миллиард. То есть мы имеем положительное сальдо по сравнению с внешними обязательствами, равными 3,5 миллиарда долларов. Кроме того, создается Банк развития Казахстана с капиталом примерно в 200 миллионов долларов. Это будет самый крупный в стране государственный банк, который, как я надеюсь, сумеет привлечь капиталы в объеме до миллиарда долларов. Для чего мы его создаем? Есть проекты, которые частному бизнесу не поднять в силу их масштабности и низкой окупаемости, долгого возврата средств: железные и автомобильные дороги, водохранилища, газопроводы, нефтепроводы и так далее. Но это все очень важные для экономического развития объекты. Для кредитования подобных объектов, подтягивания отстающих регионов к уровню развитых и создается Банк развития. Кстати, он сможет инвестировать казахстанские капиталы в зарубежные страны, выходить за пределы страны. Так что я смотрю в будущее с оптимизмом.
Я думаю, замерзающие города, "голодные марши", остановленные предприятия - это все для нас осталось в прошлом. Сейчас, наоборот, наблюдается не столько отток, сколько возвращение людей, когда-то уехавших из Казахстана. Последние три года в стране нет перебоев с электроэнергией, хотя зимой у нас тоже стояли морозы под сорок градусов. Генерирующие мощности в Казахстане в основном находятся в частных руках. Более того, они загружены всего на 40%, то есть мы имеем 60% резерва, можем экспортировать электроэнергию в другие страны. Правительство Казахстана больше не вмешивается в отношения между поставщиками и потребителями электроэнергии, не "командует" промышленностью. Дело правительства - вносить в парламент законы, совершенствовать Налоговый кодекс, следить, чтобы все социальные выплаты осуществлялись в срок.
- Нурсултан Абишевич, а вы уверены, что рост экономики, уровня доходов населения носит долговременный, стабильный характер? В России в 2000 году тоже был отмечен небывалый рост, однако многие экономисты уже сейчас говорят о том, что вряд ли он будет долго продолжаться.
- Не будем себя обманывать - на экономических показателях сказались и эффект от девальвации национальных валют, и рост цен на нефть. Но это не основные факторы. Главное, по моему мнению, заключается в том, что заработали экономические механизмы, народ адаптировался к рыночной экономике, попросту говоря, начал работать и - на некоторых предприятиях - получать за свою работу приличные деньги. Теперь наша задача - сделать так, чтобы таких предприятий было как можно больше. Нам не нужны "большие скачки", рост любой ценой. Правительство Казахстана намерено добиться стабильного 4-5-процентного годового экономического роста. "Девальвационный" рывок исчерпал себя, пришла пора нормальной кропотливой работы.
- Нурсултан Абишевич, вы абсолютно убеждены, что Казахстан окончательно встал на рельсы рыночного общества, воспринял ценности западной цивилизации, что уже никогда и никому не удастся отыграть назад?
- Как создаются прочные и долговечные общественные конструкции? Сначала возникает мысль, затем рождается теория, потом теория проверяется практикой. Если практика реформ в Казахстане подтвердит их несомненную пользу для простых людей, если она даст им истинную свободу, возможность нормально жить и обеспечивать свою семью, то люди будут защищать это государство всеми своими силами. Они попросту не позволят отыграть назад, как бы этого кому-то ни хотелось. Конечно, экономические реформы должны идти параллельно с политическими. Суть политических реформ, если отвлечься от красивых терминов, на мой взгляд, заключается в том, чтобы слово человека, коллектива было услышано, чтобы оно имело воздействие на все органы власти.
- Однако сложившаяся в Казахстане политическая система критикуется как оппозицией внутри страны, так и на Западе.
- К сожалению - я подчеркиваю, к сожалению, - у нас в Казахстане нет нормальной оппозиции, которая могла бы предложить стране программу развития и приняла бы на себя ответственность за ее исполнение. Разве хоть кто-нибудь предложил что-нибудь содержательное, например, иную экономическую модель или хотя бы реформу в каком-нибудь секторе, которая открыла бы народу новые возможности, создала рабочие места, ну хоть что-нибудь улучшила? Или, может быть, кто-то, кроме коммунистов, защищающих архаические ценности, разработал другую экономическую идеологию? Нет, совсем не это является причиной. Все дело в сугубо личном: вся наша так называемая оппозиция состоит из людей, которые раньше находились у власти. Это просто обиженные люди, которые когда-то провалили порученное дело, оказались элементарно неспособны проводить политические и экономические реформы. Я освобождал их от высоких занимаемых должностей, они, естественно, были с этим не согласны. Одни начинали заниматься каким-то другим делом, другие затаивали обиду, переходили в оппозицию. Кому-то так даже лучше. Может быть, и я в чем-то был не прав, время, повторюсь, было тяжелое, мы все ошибались. Единственное, чего я не могу простить, - когда начинают вредить собственной стране. Да, центральноазиатские страны не похожи, да и не должны быть похожи на Европу или на Америку. Для нас демократизация - процесс постепенный. Попробую сформулировать суть проводимых в Казахстане реформ по-другому: то, что отвечает природе человека, что качественно улучшает его жизнь, что, наконец, ему выгодно, - вечно, во всяком случае, долговременно. А что выгодно человеку, то должно быть выгодно и государству. Разве не так? Я верю, что новый независимый Казахстан - навсегда. Хотя, конечно, политика - это не геометрия. В политике кратчайшее расстояние между двумя точками далеко не всегда прямая. Приходится наступать, отступать, а истина, наверное, находится где-то посередине. И называется она практикой жизни. Наверное, практика жизни вообще во многом определяет путь политика.
- В том числе и ваш путь?
- Как глава государства я по долгу службы подбираю кадры, назначаю людей на важные государственные должности. Не открою Америки, если скажу, что многое в судьбе конкретных людей зависит от меня. Я подбираю их, опираясь на свой опыт, интуицию, рекомендации советников. Вынужден признаться, что чем дольше я работаю на этом посту, тем больше у меня недоброжелателей, врагов, завистников, нежели искренних и преданных друзей. С самых первых дней независимого Казахстана я принципиально не разделял людей на партократов и не партократов, коммунистов и не коммунистов. Я сам оттуда вышел, следовательно, я никому не могу ставить это в вину. Я дал возможность практически всем, кто был тогда рядом со мной, показать себя, поработать в новых условиях. Кто не сумел, тот уходил - сам или по моему решению, приходили новые люди. А ведь это были мои друзья, соратники, с которыми я шел по жизни. Некоторые, поняв, что дело не во мне, а в том, могут или не могут они работать в новых условиях, отходили в сторону, другие, как я уже говорил, переходили в оппозицию. Тем не менее в каждом, кто рядом со мной, я всегда вижу живого человека с его характером, его болью, его особенностями. Это пришло ко мне в детстве. Я вырос в деревне, в многонациональной среде, потом в моей жизни была Украина, "Казахстанская Магнитка", где работали люди со всего Союза. Я так понимаю свою миссию первого президента независимого Казахстана: прежде чем выстраивать отношения с другими государствами, надо навести порядок в собственном многонациональном доме. Тогда ты имеешь право с кем-то о чем-то говорить. А если у тебя дома нет порядка, нет стабильности, тебя не будут воспринимать всерьез в других странах. Поэтому главной целью своей жизни я считаю обеспечение стабильности и порядка в Казахстане через равное отношение ко всем казахстанцам независимо от их национальности или веры. Я счастлив, что смог убедить в этом наших граждан, обеспечить принятие Конституции, которая гарантирует права и свободы для всех. Но самое важное, естественно, не принять Конституцию, а обеспечить все это на деле. Вот на чем должно, на мой взгляд, стоять государство. Иначе мы бы попросту не смогли провести никакие реформы. Казахстан с его огромной территорией и не очень многочисленным, но очень многонациональным народом попросту не смог бы существовать. Мне кажется, что каждый политик должен сейчас понимать: Земля очень маленькая, и каждый человек на ней - это живой человек со своими проблемами, мечтами, достоинствами и недостатками. И, в общем-то, подавляющее большинство людей стремятся к нормальной, спокойной жизни, хотят иметь семью, хорошо зарабатывать, растить детей. Если этого не понимают руководители, то отлично понимают простые граждане. Отсюда проистекают все мои интеграционные инициативы. Я хочу людям добра.
