Святослав Рыбас ИСТОРИЯ правления российских руководителей чаще всего была печальной.
Возьмем только два минувших века. Павла I убили заговорщики, Александр I оставил государство на грани переворота, Николай I позорно проиграл Крымскую войну, Александр II был убит народовольцами, Александр III правил без потрясений, но Николай II утратил власть, Империя рухнула.
А дальше? Керенский закончил полным военным и политическим крахом, Ленин фактически был изолирован Сталиным, ближайшие соратники Ленина погибли в годы репрессий, Сталин железной рукой провел индустриализацию и выиграл войну, но не сумел обеспечить преемственность власти, Хрущева устранили в результате заговора элиты, Брежнев правил спокойно, но его преемники Андропов и Черненко привели в Кремль слабовольного Горбачева, при котором СССР был разрушен руками элиты.
Ельцин закончил правление досрочно и извинился перед народом за свои ошибки.
Наступило время Путина┘
Если анализировать алгоритмы отечественной истории, то очевиден следующий факт: как только руководитель начинал либеральные реформы, элита выступала против него и на первые места выдвигалась контрэлита.
Согласно теории Вильфредо Парето, в любом обществе действует неизменный общественный закон. Он заключается в том, что правящая элита развивается циклично. Корни этой элиты уходят в определенную пассионарную группу, которая способна осуществлять управленческую миссию, но верхи не дают ей власти. Эта группа является "контрэлитой", или "элитой будущего". Наступает момент, когда "контрэлита" свергает правящую элиту и занимает ее место, становясь просто элитой.
Пришедшая к власти группа переживает три этапа развития: в первом поколении она энергично развивает общество, второе поколение уже более спокойно и расчетливо, третье же начинает болеть пороками разложения, относится к власти как к собственности, а не как к общественному служению и препятствует развитию общества. Цикл заканчивается, и на периферии элиты снова появляется контрэлита.
В своей книге "Понять Россию умом" (М.: 2001) С.Валянский и Д.Калюжный указывают на математические закономерности, которые наблюдаются в случаях, "когда нелинейная система находится в устойчивом состоянии, вблизи которого имеется лучшее устойчивое состояние:
Постепенное движение в сторону лучшего состояния сразу же приводит к ухудшению. Скорость ухудшения при равномерном движении к лучшему состоянию увеличивается.
По мере движения от худшего состояния к лучшему сопротивление системы изменению ее состояния растет.
Максимум сопротивления достигается раньше, чем самое плохое состояние, через которое нужно пройти для достижения лучшего состояния. После прохождения максимума сопротивления состояние продолжает ухудшаться.
По мере приближения к самому плохому состоянию на пути перестройки сопротивление начиная с некоторого момента начинает уменьшаться, и как только самое плохое состояние пройдено, не только полностью исчезает сопротивление, но система начинает притягиваться к лучшему состоянию.
Величина ухудшения, необходимого для перехода в лучшее состояние, сравнима с финальным улучшением и увеличивается по мере совершенствования системы. Слабо развитая система может перейти в лучшее состояние почти без предварительного ухудшения, в то время как развитая система, в силу своей устойчивости, на такое постепенное, непрерывное улучшение неспособна.
Если систему удается сразу, скачком, а не непрерывно, перевести из плохого устойчивого состояния достаточно близко к хорошему, то дальше она сама собой будет эволюционировать в сторону хорошего состояния.
Любая реформа приводит к падению благосостояния одних членов общества, которые становятся противниками реформы, и улучшает благосостояние других, которые становятся сторонниками реформы. Реформа становится экономически выгодной тогда, когда суммарный выигрыш от нее превышает суммарный проигрыш. Тогда гипотетически те, кто выиграет, могут компенсировать проигрыш противников реформ. Благосостояние первых увеличится, а благосостояние вторых - не изменится. Но в реальности полная компенсация никогда не осуществляется, что вызывает противодействие реформам со стороны их противников. Поскольку ухудшается благосостояние противников реформ, снижается объем ресурсов, которыми они распоряжаются. Следовательно, уменьшается политический вес противников реформ. Наоборот, в ходе реформ политический вес их сторонников увеличивается. Чем быстрее осуществляются реформы, тем быстрее происходит утрата влияния их противников и рост влияния их сторонников".
Можно сделать следующие выводы:
- угроза реформаторам исходит из элитарных кругов;
- результатов реформ сами реформаторы редко могут дождаться в роли лидеров;
- реформы необходимо проводить максимально быстро, опираясь на исторический опыт.
В природе краха Империи и краха Советского Союза много общего.
В этом плане сегодня должен быть востребован опыт Петра Столыпина, выдвинутого на пост министра внутренних дел и премьер-министра из провинциальной элиты.
Столыпинские реформы были последней попыткой тогдашнего общества отстранить от власти разлагающуюся петербургскую верхушку и провести либеральные преобразования.
Столыпин хотел создать в России тип экономически свободного человека, для чего сделал главный упор на "второе освобождение" крестьян (от власти общины). Можно сказать, что Петр Аркадьевич своими реформами создавал средний класс, способный стабилизировать страну и ускорить ее развитие.
Против Столыпина выступили три силы: левые в лице социал-революционеров, у которых реформы выбивали базу революции; правые, которых реформы лишали опоры - помещичьего землевладения; и, наконец, царское окружение, которое стремилось свести реформы к минимуму, так как они ограничивали его власть.
Столыпин предполагал, что его убьют. В его завещании сказано: "Похороните меня там, где меня убьют". В этих словах слышится отзвук Древнего Рима: "Сладко и благородно погибнуть за Отечество".
Убийство Столыпина фактически завершило мирный путь российских преобразований, проводимых элитой.
Далее вступила в действие контрэлита.
Ввиду неготовности и даже неспособности столичной аристократии и бюрократии к реальным переменам финансовые и промышленные круги и их политические союзники в Думе фактически организовали заговор, который завершился Февральской революцией и отречением Николая II от трона.
Подчеркнем, что против императора выступило практически все руководство армии во главе с начальником Генерального штаба М.В. Алексеевым.
Впоследствии, когда Временное правительство не смогло быстро изменить экономический и военный курс и было свергнуто большевиками во главе с Лениным, генералы выступили организаторами Белой армии и повели героическую борьбу с коммунистами, которая не могла увенчаться их победой, так как они не обладали позитивными идеями развития общества: они не были монархистами, не были и реформаторами. Можно сказать, что, изменив присяге, данной Николаю II, генералы вышли за черту своего исторического времени.
В годы Первой мировой войны, еще до февральского переворота, в России появилась оптимистическая тенденция - началась организация военной промышленности и в целом всей экономики под руководством негосударственных Военно-промышленных комитетов, которые, видя слабость государственной бюрократической машины, активно стремились включить в перестройку экономики все силы общества. Возглавил эту деятельность инженер Петр Пальчинский.
После Февраля генерал Алексеев предлагал технократа Пальчинского на пост военного министра, но политики предпочли назначить Керенского.
Если бы военным министром стал Пальчинский, он бы смог провести регулирование экономики, ограничить частные интересы и удовлетворить интересы рабочих.
История пошла другим путем, но многие идеи Пальчинского были реализованы большевиками в период модернизации ими экономики. Модернизация, которую провел Сталин, была неизбежной, но она могла быть не такой жестокой.
Реформаторы в России (да и не только в России) всегда одиноки. Но они трансформируют ситуацию, выражая потребность времени.
Сегодня против Путина - значительная часть элиты, а за Путина - большинство народа. Как видим, ситуация повторяется.
На флаге Столыпина было начертано: "Реформы и порядок". У Путина - то же самое.
В целом Россия не услышала ни Столыпина, ни Пальчинского.
Мы полагаем, что сегодня их опыт будет востребован многими.
