Сергей Труш Американская инициатива НПРО с точки зрения собственно безопасности не ставит Россию перед существенными проблемами vis-a-vis США, что, собственно, и констатировал своей реакцией Владимир Путин. Проблемой для России, причем достаточно острой, является позиционирование в отношении нашего тесного внешнеполитического партнера - Китая. КНР резонно озабочена тем, что даже развертывание первой фазы НПРО - 100 противоракет на Аляске - сделает недееспособным ее нынешний небольшой ракетный потенциал, состоящий из 20-25 устаревших моноблочных МБР на жидком топливе. Размещенные на стационарных, крайне уязвимых пусковых установках, они легко уничтожимы превентивным "хирургическим" ударом.
Выражаясь недипломатическим языком, дилемму России можно сформулировать следующим образом: "кинуть" или не "кинуть" Китай в этой достаточно острой для него ситуации? Особенно актуально такая дилемма звучит спустя считанные месяцы после подписания в июле прошлого года знакового Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР.
Договор высказывается о подобных ситуациях с присущей таким документам аморфностью. Статья 9-я этого акта гласит, что "в случае возникновения ситуации, которая, по мнению одной из сторон (выделено нами. - С.Т.), может┘ нарушить мир или затронуть интересы ее безопасности┘ стороны незамедлительно┘ проводят консультации в целях устранения возникшей угрозы". Согласно другой статье, стороны обязуются прилагать "совместные усилия по поддержанию глобального стратегического баланса и стабильности, а также всемерно способствуют неукоснительному соблюдению основополагающих договоренностей, обеспечивающих поддержание стратегической стабильности".
На "гамлетовский" вопрос - "кидать" или "не кидать" - не может быть иного ответа, кроме отрицательного. Важность солидарной позиции с Китаем, сохранения его в качестве нашего стратегического, доверительного и конструктивного партнера бесспорна. Внешнеполитический союз с Китаем соответствует базовым интересам России. Совместные российско-китайские консультации по проблематике НПРО согласно договору уже ведутся.
Труднее ответить на вопрос о формах нашей солидарности и, главное, предполагает ли эта солидарность качественное углубление двустороннего военно-технического сотрудничества, вплоть до предоставления Китаю оружия или критических наступательных технологий, восстанавливающих его способность минимального сдерживания США.
Думается, что прямой и честный ответ на этот вопрос - честный и для нас, и для нашего уважаемого китайского партнера - тоже должен быть отрицательным. Нам нужно определенно уяснить себе самим и однозначно дать понять Китаю: мы при условиях и ситуациях, обозримых в настоящий момент, не будем в состоянии передать ему элементы критических технологий либо их конечные продукты, могущие вскрывать американские противоракетные зонты.
Для каждого государства интересы его собственной безопасности первостепенны, политически сакральны. Грань национального контроля над критическими видами оружия или военными технологий подвижна, но она всегда существует даже между самыми тесными военно-политическими союзниками. Нежелание выводить из-под национального контроля такое оружие, которое, гипотетически или потенциально, может быть использовано против самих себя, - аксиома рационального поведения. Тем более когда речь идет об оружии массового поражения и военных технологиях, недоступных на свободном рынке вооружений. Так поступает и сам Китай. Он является участником ключевых разоруженческих договоров (в частности, Договора о нераспространении ядерного оружия и Договора о запрете ядерных испытаний) и с начала 90-х гг. де-факто соблюдает режим контроля над ракетными технологиями, запрещающий экспорт ракет с радиусом действия свыше 300 км и весом головной части свыше 500 кг.
Россия не может качественно усиливать Китай против США и передавать ему соответствующее оружие и технологии, поскольку она не может гарантировать - этого не может гарантировать никто, включая сам Китай, - что это усиление никогда не скажется негативно на нас. Иными словами, всякое усиление наступательных возможностей Китая против США будет равнозначно усилению его наступательных возможностей против России. И Китай вполне в состоянии оценить ту грань обеспечения национальных интересов России, которую последняя перейти не в состоянии, и не должен рассматривать такое положение вещей как недоверие или предательство.
Что касается чисто военной составляющей российско-китайских совместных действий в отношении НПРО, то думается, что ниша для нее невелика, если вообще существует. Последнее слово в этом вопросе должны сказать военно-технические и военно-политические эксперты.
Хотя формально есть время отложить на какой-то срок этот трудный, но честный разговор с китайцами до более продвинутых фаз НПРО, мне думается, дипломатически и психологически продуктивнее сделать это на ранних фазах российско-китайских консультаций. Такое поведение больше отвечает духу доверительного равноправного партнерства, которому мы должны неуклонно следовать. Было бы губительно исходя из конъюнктурных соображений пообещать что-либо стоящее Китаю в зависимости от эволюции обстановки в китайско-американских отношениях вообще и реализации программы НПРО в частности, а затем не выполнить своих обязательств.
Означает ли отсутствие возможности с нашей стороны предоставить Китаю то оружие и технологию, в которой он крайне заинтересован в связи с американскими планами НПРО, неминуемый кризис в наших отношениях и развал российско-китайского партнерства в области безопасности? Думается, нет. Хотя определенные трения в двусторонних отношениях, возможно, возникнут, эти трения не будут фатальными и системообразующими для нашего союза.
Ситуация в мире, характер режимов в обеих странах, их долгосрочные внутренние и внешнеполитические интересы кардинально отличаются от периода конца 50-х - начала 60-х гг. Тогда отказ Хрущева предоставить Китаю технологию атомного оружия стал одним из главных проявлений межгосударственных, идеологических противоречий и на фоне личностных антипатий двух лидеров и привел две страны к губительному для них обеих разрыву.
Сегодня же, если рассматривать интересы безопасности расширительно, Россия для Китая важна не только как источник вооружений и технологии, но прежде всего в иных своих ипостасях. Россия для КНР - важный элемент многополярности, на которой обе страны базируют свою нынешнюю внешнеполитическую философию. Из других мировых полюсов Москва - политически самый близкий Пекину. Последний крайне заинтересован в ней в связи с еще сохраняющейся у России способностью выступать военно-политическим противовесом США и сдерживать эгоистические интересы единственной "сверхдержавы". Эта способность России сейчас серьезно снижена и практически локализована, но и в таком виде весьма важна для Китая.
Россия - главный геополитический сосед КНР в весьма непростом региональном окружении. Помимо РФ Китай граничит по суше с полутора десятками государств, практически каждое из которых имеет трудную историю двусторонних отношений и конфликтов с Китаем. Со многими соседями у Китая сохраняются территориальные споры. Особенно уязвимо положение Китая на его обширной морской границе, где ему приходится сложно взаимодействовать с США и Японией.
В последнее время возрастает значимость российского фактора для стабилизации западных границ КНР. Сгусток жизненно важных геополитических, экономических, коммуникационных интересов Китая связан с регионами Средней Азии и Афганистана. Мусульманский экстремизм и сепаратизм в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, имеющем выход на границу с Афганистаном, является для КНР ощутимой проблемой.
Российский рынок открывает огромные возможности для китайской экспортоориентированной экономики. Кроме того, рациональное освоение обширных жизненных пространств Сибири и Дальнего Востока, в том числе и с участием Китая, невозможно в условиях конфронтации между нашими странами.
Возрастает роль России и как оптимального - экономически и геостратегически - источника углеводородного сырья для КНР, с учетом ее стремительно растущих потребностей, урбанизации и технологического роста. По некоторым оценкам, к 2010 г. до 40% углеводородного сырья Китай будет импортировать.
Принципиально важна для Китая солидарная позиция России по вопросу о Тайване. Она не менялась на протяжении последних пяти десятилетий, даже несмотря на межкоммунистический разрыв 60-х- 80-х гг. Поставки современных российских истребителей и других нестратегических вооружений, тщательно выверенные с точки зрения интересов и донора, и реципиента, позволяют Китаю поддерживать нужный ему баланс сил в проливе. Этот баланс существует, несмотря на массированные американские поставки Тайваню, и оказывает сдерживающее влияние на сторонников провозглашения независимости последнего.
Понятно, что все эти аспекты крайне важны для интересов Китая, и ставить крест на всем комплексе отношений с Россией из-за объективно разной степени уязвимости двух стран от НПРО и при невозможности для Москвы переступить разумную черту собственных интересов и безопасности было бы для него нерационально.
К тому же перспективные возможности Китая вскрывать американский противоракетный щит собственными силами далеко не безнадежны. Линия поведения КНР, как полагают западные эксперты, будет иметь характер асимметричного ответа. Минимизируя затраты и не втягиваясь в полномасштабное противоборство, китайский ВПК сосредоточится на создании оружия и систем, которые бы позволили НОАК наносить точечные подавляющие удары по немногим, но ключевым элементам американской системы НПРО, в частности узлам связи, каналам информации, системам управления противоракетами США в космосе. По оценкам Пентагона, преданным гласности еще в 2000 г., Китай уже, возможно, обладает противоспутниковым оружием с применением лазерных технологий. В других опубликованных на Западе материалах констатировалось, что Китай готовится к запуску в производство оружия, именуемого "звезда-паразит". Эти "звезды" способны, действуя в открытом космосе, состыковываться со спутниками противника, нарушать их работу или уничтожать их. В ближайшие годы Китай планирует запустить на орбиту около 30 спутников, включая навигационные. В отдельных западных источниках циркулирует также информация о том, что и в других направлениях ракетных технологий КНР находится на весьма высоком уровне. Китайские опытные разработки позволяют, например, головным частям МБР осуществлять обманный маневр и уходить от противоракет противника.
Судя по этим данным, Китай вполне реально нацелен на то, чтобы дать американцам понять: баснословные расходы на создание НПРО могут оказаться брошенными на ветер.
Эффективная дипломатия порой предполагает прямой и ясный недипломатический язык. Это особенно важно, когда речь идет о долгосрочном внешнеполитическом партнере, пониманием, доверием и расположением которого России нужно дорожить. У России и Китая существует возможность и необходимость сохранить продуктивные партнерские отношения, не переводя их в военно-политический и военно-технологический союз.
