Ефим Смулянский Мы отдаем себе отчет в том, что президенту, конечно же, недосуг детально разбираться в законопроектах, которые готовят его подчиненные, а затем принимает абсолютно послушный ныне законодатель. Но стране от этого нисколько не легче жить по плохо продуманным или бездарно сформулированным законам.
Опубликованные недавно Закон "Об органах судейского сообщества" и поправки к Законам "О судебной системе в РФ" и "О статусе судей в РФ" позволяют сделать вполне определенные выводы о сути и качестве широко разрекламированной реформы отечественной судебной системы, по крайней мере в части судоустройства, поскольку до судопроизводства у законодателей руки пока не дошли.
Цели и задачи предстоящей судебной реформы нигде и никем публично не обсуждались. Но нам кажется очевидным, что в результате ее должны быть решены как минимум следующие проблемы:
- необходимо существенно повысить как независимость судей в судебном процессе, так и их ответственность за выносимые решения и за скрупулезность отправления правосудия;
- необходимо намного улучшить профессиональные качества судейского корпуса;
- внутреннее устройство судейского сообщества должно быть организовано на значительно более демократических, чем существующие, принципах (как, впрочем, и взаимоотношения его членов).
О скрупулезности отправления правосудия необходимо сказать особо. Мы имеем все основания утверждать, что ни в одном судебном процессе ни в судах общей юрисдикции, ни в арбитражных судах не соблюдаются даже существующие, явно недостаточные для современного уровня юриспруденции процессуальные нормы. Ну, к примеру, мы не встречали судей, которые бы в судебных заседаниях анализировали все доводы сторон, а затем отражали это в своих решениях. Когда же мы говорим о независимости судей в судебном процессе, то совершенно очевидно, что имеется в виду их независимость от воздействия на них со стороны всевозможных властных структур и, конечно, от своего же собственного начальства, через которое такое воздействие осуществляется (давно уже не секрет, что власти всех уровней затрачивают серьезные усилия на то, чтобы обеспечить лояльное к себе и управляемое судейское руководство). Поглядим, насколько же повысилась независимость судей с принятием трех анализируемых законов. Сначала отметим, что поправки к Закону "О судебной системе в РФ" решают частные вопросы наделения полномочиями руководителей судейского корпуса, а вышеуказанных проблем не касаются вовсе. Из всех поправок к Закону "О статусе судей в РФ" в качестве усиливающего независимость судей можно признать только исключение из ст. 14 в качестве оснований для прекращения полномочий судей пп. 9 п. 1 "совершение поступка, позорящего честь и достоинство судьи или умаляющего авторитет судебной власти". В последние годы этот подпункт стал буквально "притчей во языцех" - практически все расправы с неугодными судьями совершались именно на основании именно этой формулировки. Приветствовать можно было бы даже такую малость. Можно было бы┘ Если бы наш закон не был бы тут же дополнен ст. 121 "Дисциплинарная ответственность судей", согласно которой за совершение дисциплинарного проступка (нарушение норм настоящего закона, а также положений Кодекса судебной этики, утвержденного Всероссийским съездом судей), на судью может быть наложено дисциплинарное взыскание в виде досрочного прекращения его полномочий...
Кроме того, в новой редакции закона из ст. 16 исключен п. 2, на весь мир провозглашавший невозможность привлечения судей как к дисциплинарной, так и к административной ответственности. По поводу дисциплинарной ответственности мы уже говорили, а вот норма, предоставляющая возможность привлечения судей к административной ответственности, инкорпорирована в эту же статью, которая издевательски называется "Неприкосновенность судьи". Предельно очевидна железная логика реформаторов: возможность привлечения судей к обоим видам ответственности, несомненно, повышает их неприкосновенность.
Но это еще только цветочки, ягодки впереди┘ До реформы проведение в отношении судьи каких-либо оперативно-разыскных мероприятий без возбуждения в отношении него уголовного дела было невозможно. Ст. 16 новой редакции закона в п. 7 допускает на основании решения судебной коллегии, состоящей из трех судей, личный досмотр и обыск судьи, проникновение в его жилище и служебное помещение, в личный или используемый им транспорт, прослушивание его телефонов, перлюстрацию его корреспонденции, а также производство досмотра, обыска или выемки вещественных доказательств, в том числе принадлежащих ему имущества и документов. Причем п. 8 этой же статьи трактует права и неприкосновенность судьи таким образом, что в привлечении его к административной ответственности, возбуждении уголовного дела, привлечении в качестве обвиняемого, в проведении в отношении него оперативно-разыскных или следственных мероприятий может быть отказано только в случае (вдумайтесь!), если эти действия обусловлены позицией, занимаемой судьей при осуществлении им судейских полномочий. Как это определить, доказать и кто это будет делать? Не иначе как наш законодатель-реформатор абсолютно убежден, что все судейское руководство сплошь состоит из жаждущих себя высечь унтер-офицерских вдов. А может, вместо этих новаций лучше вернуть отмененный пп. 9 ст. 14 старого закона?
И, наконец, финальный и, естественно, мажорный аккорд всего закона: п. 2 ст. 13, позволявший судье обжаловать в Высшую квалификационную коллегию и в Верховный суд приостановление его полномочий в связи с привлечением к уголовной ответственности или заключением под стражу, отменен. Теперь этого обжаловать нельзя - вот тебе, бабушка, и Юрьев день┘
Что же касается повышения профессиональных качеств судейского корпуса, то такой задачи как будто бы и не ставилось. Однако некоторые второстепенные, на наш взгляд, частности дают возможность определить вектор направления движения. У нас сложилось впечатление, что он совсем не позитивен. Судите сами. Например, статус норм о наделении судей полномочиями и о сроках этих полномочий понижен с уровня федерального конституционного закона до просто федерального. На деле это означает, что теперь поправки к закону могут приниматься не двумя третями депутатов, а простым большинством. Что весьма существенно, если иметь в виду дальнейшее "совершенствование" этих законов┘
Естественно, сохранена норма о конкурсном отборе кандидатов на должность судьи ("естественно" - потому что заявить в открытую о своем сокровенном желании назначать судей по своему усмотрению судейское начальство позволить себе пока не может). Но по большому счету авторы реформы никакого конкурса в общепринятом понимании этого слова и не предполагают: в законе не прописано никаких критериев победы в этом конкурсе.
Более того, в законе речь идет о конкурсе для лиц, не являющихся судьями, поскольку квалификационный экзамен все судьи сдают только единожды. Забавно, но реформаторы считают, что судьи и уголовных, и гражданских составов судов, то есть и судов общей юрисдикции, и арбитражных, должны сдавать одинаковый экзамен, поскольку и в законе они не разделены, и этот вопрос вообще не оговорен. По факту так и происходит: например, в нашей коллегии имеются всего 25 экзаменационных билетов по 4 вопроса каждый, покрывающие все нормы материального (уголовного и гражданского) права, а также все процессуальные нормы судопроизводства (в том числе и арбитражного).
Многочисленные предложения о том, что каждое продвижение судей по службе должно производиться только на конкурсной основе с обязательной сдачей соответствующего экзамена, что, без сомнения, привело бы к резкому повышению профессиональных качеств судейского корпуса, к сожалению, не нашли понимания и поддержки ни у наших реформаторов, ни у законодателя.
В сложившейся ситуации особенную важность приобретает порядок формирования и функционирования всевозможных органов судейского сообщества - собраний, съездов, советов, квалификационных коллегий. Но, как можно понять из текста Закона РФ "Об органах судейского сообщества в РФ", никакой демократизации ни формирования их, ни функционирования не предусматривается. Так, нигде в нем не говорится о порядке выдвижения кандидатур для избрания в эти органы. Это означает, что разработка такой процедуры отдана на откуп уже существующим органам, что, по сути, гарантирует им самовоспроизводство в существующем виде на вечные времена.
А это, в свою очередь, означает, что авторов судебно-правовой реформы сегодняшний уровень демократичности судейского сообщества вполне устраивает и ничего они менять не намерены, поскольку он (безо всяких там реформ) уже обеспечивает достаточный уровень управляемости третьей властью.
Почти всегда и везде власть мало заботит независимость, беспристрастность и компетентность судей. Для нее значительно важнее сделать их лояльными и управляемыми. И это несмотря на то, что по смыслу юстиции судейское сообщество должно сплошь состоять из ответственных граждан, весьма квалифицированных специалистов, каждому из которых общество доверило огромную власть. Суд - это не армия и даже не завод, где должна быть строгая иерархия. Все члены судейского корпуса абсолютно, предельно равноправны. Казалось бы, понятно - это означает, что любой член судейского сообщества в состоянии принять действенное участие в рассмотрении любого вопроса, касающегося функционирования судейского сообщества, и ему ЗАКОНОМ должно быть гарантировано такое право. Существует единственный способ реализации такой возможности, который одновременно является и самым демократичным. Это - жребий. И если процедуру выдвижения кандидатов во всевозможные управляющие органы - съезды, советы, коллегии и т.д. - ограничить обычной жеребьевкой, то в руководстве не будут присутствовать всегда одни и те же "заслуженные" лица, а сможет оказаться любой рядовой судья. Вот тогда можно будет определенно сказать, что все решения по функционированию судейского сообщества принимает именно сообщество, а не его давно уже прогнившая верхушка, которая упорно не дает нам выбраться из прошлого. Неужели же кому-нибудь непонятно, что если одного и того же человека в течение многих лет назначают на должность председателя чего-либо (все равно чего: суда ли, квалификационной ли коллегии, иного органа), значит, такой человек весьма удобен вышестоящему руководству и власти.
Санкт-Петербург
