Василий Чирков Российская экономика по-прежнему зависит от цен на нефть. Этот факт для кого-то является четким бизнес-ориентиром, для кого-то - предметом раздражения. Но спорить с ним невозможно: на сегодняшний день дорогая нефть приносит в страну капитал, необходимый бюджету для финансирования госрасходов, а экономике в целом - для инвестиций. Топливно-энергетический комплекс, что ни говори, по-прежнему остается локомотивом экономического роста. Но эта опора экономики может дать трещину.
Когда цены на нефть растут, бизнес в России оживает. Растут инвестиции как в саму "нефтянку", так и в смежные сектора, растет реальная зарплата, вместе с ней и потребительский спрос, поднимается уровень жизни в целом. Когда нефтяные цены падают, происходит обратный процесс.
В последние годы произошли кое-какие качественные перемены. Лучше всего эффект от них проявился в 2001 году. Эксперты стали свидетелями очень необычного для России явления: с сентября 1998 по январь 2001 года корреляция между доходами федерального бюджета и мировыми ценами на нефть была хоть и небольшой, но вполне очевидной. А уже в 2001 году произошла удивительная метаморфоза - скачки и падения нефтяных цен почти не влияли на экономический рост и налоговые доходы казны. Так продолжалось целых 12 месяцев. Для экономики постсоветской России подобное явление было уникальным. Немало экспертов даже заговорили о том, что трансформация российской экономики на радость нам произошла: страна более не зависит от внешней конъюнктуры, реформы удались.
Увы, в 2002 году все вернулось на круги своя. Доходы бюджета вновь стали зависеть от кривой нефтяных цен на нью-йоркской и лондонской биржах. Ситуация вернулась туда, откуда мы так хотели убежать, - к реальности. Стало ясно, что Россия по-прежнему зависит от нефти. И соответственно российская нефтедобывающая промышленность еще довольно долго будет оставаться основной "точкой роста" экономики. Стало быть, отношение к нефтянке должно быть соответствующим.
К сожалению, рациональные выводы властями, похоже, так и не были сделаны. Системообразующая отрасль рассматривается государством в большей степени как дойная корова. А зря.
Утверждение, что рекордно высокие цены на нефть, установившиеся на мировом рынке, не продержатся долго, давно стало общим местом. Накануне военной операции англо-американской коалиции в Ираке российские нефтяники и финансисты высказывали серьезное беспокойство по поводу возможного крушения нефтяных цен в послевоенный период. Одним из наиболее заметных публичных пессимистов был глава ЮКОСа Михаил Ходорковский, предупреждавший, что нефть может свалиться с комфортного для России уровня 25 долл. до критического - примерно 17 долл. за баррель брент-смеси. Падения цен пока не произошло, но ведь и иракские производственные мощности только-только выводятся на уровень серьезной добычи. Что же будет завтра?
Всякий высокопоставленный экономист - особенно если он работает в системе государственных финансов - должен изучать разные сценарии поведения экономической конъюнктуры. Судя по активности российского Минфина, наши государственные финансисты не особо заняты исследовательской работой такого рода. Зато польские экономисты Яцек Цукровский и Роман Могилевский из варшавского Центра социальных и экономических исследований (CSER занимается изучением и прогнозированием социально-экономических процессов в странах ЕС, а также в европейских странах бывшего СССР. - "НГ") недавно опубликовали работу под названием "Оценка бюджета нефтяной отрасли Российской Федерации", где представили весьма любопытные параметры возможного завтрашнего дня.
В своей работе польские эксперты рассматривают такие взаимосвязанные факторы, как цена на нефть, объемы добычи и экспорта российских компаний, инвестиции в нефтяной отрасли и доходы бюджета, поступающие от производителей черного золота. Вот что выяснилось.
Если баррель нефти марки Urals будет стоить 18 долл., основные показатели значительно ухудшатся, но нефтяной сектор России продолжит намеченное развитие. Однако если нефть подешевеет еще больше, катастрофа в нефтяном секторе российской экономики разразится немедленно. Таково мнение господина Цукровского.
Если цена черного золота сохранится на уровне 18 долл. за баррель, налоговые поступления в бюджет упадут на 18 млрд. долл., дефицит бюджета составит около 8 млрд. долл. Если же цена на нефть провалится до отметки 12 долл. за баррель, поступления нефтедолларов в бюджет уменьшатся до 11 млрд., а дефицит федерального бюджета составит 20 млрд. долл.
(Данные прогнозы сделаны исходя из предположения, что объем инвестиций останется на уровне 2002 года. - "НГ")
Польские эксперты указывают на проблемы, возникающие у российских нефтяников при таком раскладе. Поскольку снижать издержки далее почти невозможно (в основном это уже сделано в рамках программ повышения эффективности для роста капитализации. - "НГ"), нефтяникам придется урезать свои инвестиционные бюджеты. По оценкам тех же экономистов, российские компании и так инвестировали в свою структуру в 6 раз меньше средств (в пересчете на тонну нефти), чем их конкуренты за рубежом. Если дела так пойдут и дальше, то вскоре никакой конкуренции иностранцы в России не встретят. А причина недоинвестирования все те же - высокие тарифы на прокачку нефти по системе госкомпании "Транснефть" и весьма высокие налоги на нефтяную отрасль.
Опасность крушения нефтяных цен не исчерпывается снижением бюджетных доходов. Мы увидим системный экономический кризис, если российская нефтянка встретит провал, будучи недоинвестированной: ее объемы добычи не будут увеличиваться, возможно даже некоторое уменьшение. Тогда нам придется дорого заплатить за ситуативное мышление российских властей: отбирая у отрасли инвестиционные ресурсы - через завышенные транспортные тарифы и налоги - сегодня, можно получить слабость российского ТЭКа завтра. Тем более что описанные польскими исследователями сценарии очень реалистичны - вспомните 1997-1998 годы.
