Владимир Санько В конце июня на юге началась уборка зерновых, Минсельхозу давно уже пора было объявить условия и сроки проведения закупочных интервенций, а он в спешке распродавал остатки зерна 2001 и 2002 годов. Но безуспешно: за три последних торговых дня (23, 29 и 30 июня) на них не было заключено ни одной сделки. Сейчас в ожидании хорошего урожая цены на зерно покатились вниз, то есть опустились ниже стартовых цен Минсельхоза, и, как утверждают эксперты, могут снизиться до 3 тыс. руб. Это трейдеры, которые монополизировали рынок, готовятся к изъятию доходов у сельхозпроизводителей. Только своевременная и достаточная по объему интервенция Минсельхоза на рынке зерна может приостановить падение цен до этого уровня.
Похоже, что правительство и Минсельхоз не учли уроков из неудачных попыток интервенций в высокоурожайные 2001 и 2002 гг.
В 2001 г., можно сказать, состоялись пробные закупки, а в 2002 г. Минфин тянул с выделением 6 млрд. руб., обещанных правительством, до середины ноября. К этому времени все свободное зерно перекочевало к посредникам по ценам, которые не позволили сельхозпроизводителям рассчитаться по кредитам под урожай. В результате посевы озимых и яровых 2002/2003 сельхозгода сократились на 12–15%, а все сельское хозяйство довольствовалось прибылью в 0,6 млрд. руб. – и это после рекордного урожая. То есть вся прибыль от зерна в эти высокоурожайные годы досталась посредникам. Не случайно в эти годы сюда ринулся капитал даже из высокодоходных сырьевых отраслей, что привело к формированию крупных агрохолдингов. Однако они в основном ограничивают свои интересы посредничеством и переработкой сельхозсырья, где стабильность доходов гарантируется.
Цель государственных интервенций на зерновом рынке – стабилизировать ценовую ситуацию на нем и, что самое главное, создать большую определенность в доходах для миллионов аграрников. И здесь правительство должно осознать, что для стабилизации цен в течение всего сельхозгода (с июля по июнь следующего года) необходимо закупать не менее 15 млн. тонн зерна. Примечательно, что запасов зерна в 1,6 млн. тонн правительству не хватило даже для стабилизации цен на хлеб в преддверии президентских выборов. Продажа государством зерна по ценам на 40–120% ниже рыночной не приостановила их рост.
Опыт интервенций с продажей зерна в нынешнем году лишний раз подтверждает, что государство не имеет понятия, чего оно хочет. Если оно преследовало социальные цели, то почему для интервенций использовались торги, на которых диапазон разброса цен достигал 100%? Другие цели предположить трудно, так как никто не сомневался, что 1,6 млн. тонн рынок проглотит без какого-либо стабилизационного эффекта. Более того, цены на зерно продолжали расти, и, например, в марте цена пшеницы 3-го класса 2-й группы, достигнув в среднем за месяц 6400 руб. за тонну, превысила на 25% ее стоимость во Франции. Вообще в течение всего первого полугодия внутренние цены на зерно превышали европейские. Таким образом, рост внутренних цен на зерно не остановила ни экспортная пошлина, ни интервенции Минсельхоза, ни открытость нашего сельхозрынка для внешних поставок. Сейчас в ожидании хорошего урожая цены на зерно покатились вниз и, как утверждают эксперты, могут снизиться до 3 тыс. руб. – это трейдеры, которые монополизировали рынок, готовятся к изъятию доходов у сельхозпроизводителей. Только своевременная и достаточного объема интервенция Минсельхоза на рынке зерна может приостановить падение цен до этого уровня.
Неудача правительства в попытках стабилизировать цены на хлеб обусловлена и тем, что мукомольные предприятия в основном принадлежат зернотрейдерам. Отсюда стабильный рост цен на муку, несмотря на двух- и трехкратные перепады цен на зерно.
Правительству для стабилизации цен необходимо постоянно в течение года присутствовать на рынке, то есть должно иметь место прямое государственное регулирование, что так претит нашим правительственным реформаторам. Закрепленных за Минсельхозом для этих целей 6 млрд. руб. явно недостаточно: например, для закупки 15 млн. тонн при цене 4 тыс. рублей за тонну пшеницы 3-го класса необходимо 60 млрд. руб., что вдвое больше расходов федерального бюджета на развитие всего сельского хозяйства страны.
Кстати, имеет смысл увеличить закупки зерна для государственных нужд непосредственно у сельхозпроизводителей: используя его в течение года на давальческой основе для приготовления муки, государство могло бы почти вдвое сократить расходы по производству хлеба для нужд армии и МВД. Маловероятно, что правительство решится на такое, хотя средства у него есть. Однако оно предпочитает конвертировать не одну сотню миллиардов рублей в валютные ценности Стабилизационного фонда с большими финансовыми потерями для страны, вместо того чтобы придать мощный импульс развитию всей российской экономики. Тот, кто работает сейчас в сельском хозяйстве, не проест и не пропьет гарантированную прибыль – она пойдет на удобрения, химикаты, элитные семена, горючее, на продукцию сельскохозяйственного машиностроения. Эти вложения государства не спровоцируют инфляцию, так как уйдут в длинную цепь хозяйственных связей, создадут условия для диверсификации экономики, о которой члены кабинета так любят говорить, но ничего не делают для этого.
У нас принято обвинять сельхозпроизводителей. «Плач Ярославны пора заканчивать. Попытки объяснить собственное неумение работать плохой погодой или другими обстоятельствами сегодня неприемлемы. Нужно овладевать новыми технологиями, и мы готовы внедрять инновации в повседневную практику селян», – поучает глава Минсельхоза Алексей Гордеев. Остается только напомнить министру, что свои прогнозы с видами на урожай он оговаривает погодой в июле–августе. А на инновации у аграриев нет сбережений – ведь прошлогодних 24 млрд. руб. и позапрошлогодних 0,6 млрд. прибыли всего сельского хозяйства хватит только на поддержку существования. О своем развитии, тем более о возможности для села стать мотором всей экономики, говорить не приходится. Так, около 80% действующей техники было поставлено хозяйствам до 1991 года. Парк машин с того периода сократился почти вдвое, а для его стабилизации на нынешнем уровне в 750 тыс. машин нужно, чтобы хозяйства ежегодно закупали хотя бы 80 тыс., при нынешнем производстве в 8 тыс. машин. Финансовое же состояние сельхозпроизводителей таково, что даже субсидируемый правительством лизинг не внес коренного изменения в ситуацию с обновлением машинного парка.
Вопросов, требующих решения до начала интервенций, много. Объем средств, которые выделит правительство на это, до сих пор неизвестен, как и ценовой уровень и дата начала и длительности интервенций – ведь у нас уборка на юге начинается в конце июня, а в Сибири заканчивается к октябрю. Хлеборобу Кубани деньги за зерно нужно получить в июле–августе, ждать окончания уборки урожая на Алтае он не может.
Однако самая важная проблема, которую необходимо решить Минсельхозу, – это исключить посредников при закупках зерна. Остроту ситуации создает сильная монополизация зернового рынка, но не государством, а посредниками, которые в основном объединены в Российском зерновом союзе. На рынке некому защищать интересы непосредственных зернопроизводителей (от низких закупочных цен) и интересы общества – а в конечном счете цены на хлеб.
