Сергей Мухин В конце ноября в Гааге, в Нидерландах, стране, председательствующей в Евросоюзе с июля этого года, состоялся очередной саммит ЕС–Россия. От этой встречи зависело ни много ни мало – ближайшее будущее российско-европейских отношений. Помимо разрешения текущих проблем, связанных с состоявшимся расширением Евросоюза, на повестке дня российско-европейских отношений стояло формирование четырех «общих пространств»: в сфере экономики, внешней и внутренней безопасности и в гуманитарной области. Кроме того, на саммите должны были обсуждаться и конкретные вопросы калининградского транзита и облегчения визового режима.
Однако состоявшуюся встречу на высшем уровне Россия–ЕС едва ли можно отнести к категории дипломатических прорывов. И дело даже не в том, что львиная доля внимания участников встречи оказалась поглощена малопродуктивной дискуссией на тему, есть ли демократия на Украине. Даже если бы эта страна являла собой пример образцовой мировой демократической системы, Россия все равно продолжала бы топтаться на месте в своих отношениях с объединенной Европой по той простой причине, что она делает это уже не первый год и на момент проведения встречи мало преуспела в каком-либо из запланированных к рассмотрению вопросов.
Между тем вопросы эти более чем серьезны, а их цена, если говорить о материальной стороне дела, весьма и весьма значительна. Как свидетельствует статистика, половина объема внешней торговли нашей страны приходится на долю Евросоюза, государства-участники которого являются крупнейшими прямыми инвесторами в российскую экономику.
В прошлом году товарный обмен между РФ и Евросоюзом (с учетом новых членов, тогда еще в него не вступивших) достиг 92 млрд. евро. Из Европы в нашу страну поступают преимущественно машины и оборудование, готовая промышленная продукция, товары широкого потребления. К тому же ЕС – главный для России источник современных технологий. Однако для Евросоюза в этих сферах наша страна пока не стала крупным партнером. Россия в основном выступает в отношениях с ЕС в роли поставщика (хотя и крупного) энергоресурсов. Так, доля «Газпрома» в поставках природного газа в Западную Европу составляет 25%. Эстония, Литва, Латвия и Словакия практически полностью зависят в этом плане от России. Венгрия, Польша и Чехия – на две трети и более. Что касается нефти, то наша страна поставляет в государства ЕС 44% от общего импорта этого сырья. Казалось бы, на изменение такого положения и быстрейшую интеграцию в европейское экономическое пространство, от которых в прямом смысле зависит будущее благополучие страны и ее положение в мире, должны быть направлены все усилия российской экономической дипломатии. Безусловно, задачи эти очень масштабны и на среднесрочную перспективу усилия должны быть сконцентрированы в первую очередь на решении следующих проблем: преодоление негативных последствий вступления в ЕС стран Центральной и Восточной Европы, формирование общего экономического пространства Россия–Евросоюз, энергетический диалог, взаимодействие с ЕС в вопросах, касающихся ВТО, совершенствование действующей договорно-правовой базы отношений между Россией и Европейским союзом.
Особенно актуальной представляется первая из упомянутых тем. Ведь вхождение в ЕС стран Восточной Европы и Балтии обошлось российским экспортерам в сумму от 150 до 300 млн. евро. Расширение ЕС затронуло 15% товарооборота России. В этих условиях требуется перевести диалог с ЕС в плоскость сугубо прагматического взаимодействия, просчитывать возможные выигрыши и убытки, проявлять больше настойчивости (а при необходимости и жесткость) в обеспечении интересов России. Очевидно, что по всем стоящим в повестке дня переговоров с ЕС вопросам российская экономическая дипломатия должна быть не только активной и гибкой, но и предельно конкретной, нацеленной на решение жизненно важных для страны вопросов.
Вместе с тем, оценивая идущий уже не первый год переговорный процесс, приходится констатировать по меньшей мере некомпетентность переговорщиков с российской стороны, и в первую очередь специально назначенных для этих целей представителей администрации президента. Как показывает практика, им не под силу решение не только общих стратегических задач в отношениях с Евросоюзом, но и возникающих насущных практических проблем, наиболее неотложной из которых является проблема Калининградской области. В очередной раз саммит Россия–ЕС принес калининградцам одни лишь разочарования. Достигнутая договоренность о создании очередной рабочей группы по Калининградской области никакого решения не дает. Между тем с 1 января 2005 г. каждому жителю области для путешествия по железной дороге потребуется заграничный паспорт, а такие документы есть в лучшем случае у половины калининградцев. Путешествия же самолетом доступны далеко не всем. Тем более что «Аэрофлот» отменил социальные рейсы. Кроме того, нерешенным остается вопрос о калининградском транзите. Несмотря на общие рамочные договоренности и неоднократные заверения в том, что эта проблема будет решена к взаимному удовлетворению, конкретные соглашения с Литвой о неизменности режима и условий грузового транзита, существовавших до вступления этой страны в ЕС, не подписаны. Возить грузы стало дороже, поскольку вступившая в Евросоюз Литва ввела принятые в союзе таможенные нормы.
Но нерешенными на встрече остались не только проблемы Калининградской области. Фактически не удалось решить ни один из намечавшихся к рассмотрению вопросов. На предложение российской стороны о безвизовом транзите россиян на скоростном пассажирском поезде представители ЕС ответили, что проект слишком дорогостоящий, и не захотели дать даже половину необходимых средств. Переговоры о грузовом транзите, по словам представителей Еврокомиссии, тоже затягиваются. Дорожные карты по четырем общим пространствам будут обсуждаться ближе к очередному российско-европейскому саммиту, который должен состояться 25 мая следующего года. Однако все это нимало не смущает специального представителя Владимира Путина по взаимодействию с ЕС Сергея Ястржембского. Теперь транзитные проблемы Калининграда будет обсуждать совместная рабочая группа, которую еще предстоит создать. В свою очередь, пассажирский транзит вовсе не обсуждался в ходе встречи, поскольку, как заявил спецпредставитель Сергей Ястржембский, «мы удовлетворены тем, как [он] работает». В таком случае резонно было бы задать вопрос о цели проведения встречи ЕС–Россия на высшем уровне. Неужели президент России приезжал в Гаагу только для того, чтобы поговорить о политической ситуации на Украине – в неприятном, кстати говоря, для себя ключе? Может быть, именно для этого, а не из-за плохой подготовки, встреча была перенесена с 11 ноября на период после выборов на Украине? Что конкретно было сделано за последние полгода для продвижения вперед на столь важном для России направлении и каким образом готовился визит главы государства? В свете этого специальный представитель президента России все больше напоминает пассажира, в благодушном настроении засидевшегося в привокзальном ресторане и забывшего о том, что поезд с его чемоданом уже отходит от станции. Оно бы, может, и ничего страшного, если бы речь шла о личных вещах помощника президента. Только вместо Сергея Ястржембского на перроне рискует остаться Россия, а уходящий в будущее европейский поезд может увезти с собой не его личный чемодан, а один из субъектов Российской Федерации.
