Терроризм и мы

Память о Беслане не отпускает – и порождает разноречивые мнения.
Фото Reuters

По прошествии двух лет после бесланской трагедии «Левада-Центр» в своем опросе 1600 жителей 46 регионов России выяснил сегодняшние взгляды россиян на это событие. Сопоставление полученных данных с результатами предыдущих опросов по данной теме позволяет понять, что изменилось в этих взглядах по мере узнавания обстоятельств, вновь открывшихся в ходе расследований и вообще под воздействием свойств человеческой памяти.

Дистанция времени

Обнаружилось, например, что по прошествии времени какому-то количеству людей операция с таким обилием человеческих, в том числе детских, жертв начинает представляться более успешной, чем это казалось по горячим следам. В 2004 году, согласно нашему же опросу, результаты операции по освобождению бесланских заложников называли неудовлетворительными 61% респондентов, сегодня – только 52% (в 2005 году – 50%). Конечно, немалое удивление вызывает тот факт, что 33% считают операцию в целом удовлетворительной, а 3% – даже успешной (год назад таких ответов было соответственно 38% и 5%, т.е. под влиянием расследований впечатление об успешности операции ослабевает).
Как два года назад, так и сегодня больше половины населения России не склонны обвинять власти в злонамеренном уничтожении заложников заодно с террористами. 52% опрошенных (54% в 2004 году) согласны с тем, что власти сделали все возможное для спасения заложников, и 34% (столько же два года назад) – что они стремились «сохранить лицо» и по большому счету судьба заложников была им безразлична. Только 35% считают, что школа была взорвана потому, что боевики с самого начала собирались это сделать. В 2004 году эту точку зрения высказывали 29%. Еще 19% (28% в 2004 году) полагают, что взрывы и стрельба начались из-за того, что у боевиков сдали нервы. Эти цифры говорят о некотором изменении взгляда на инициирующую роль боевиков в случившемся массовом человекоубийстве. Сегодня 19% склонны отнести массовую гибель заложников на счет непрофессиональных, ошибочных действий спецслужб (в 2004 году такой позиции в ответах не было), причем чаще всего о непрофессионализме упоминают сторонники СПС и жители Москвы. 6% (два года назад – 8%) усматривают в случившемся сознательную провокацию спецслужб, которым нужна была трагедия для доказательства невозможности вести переговоры с лидерами чеченских сепаратистов. Как видим, без малого четверть населения России с недоверием относится к спецслужбам.

Конспирологический синдром

Еще рельефнее это отношение выявляется в вопросах о роли Шамиля Басаева и его возможных связях со спецслужбами. На вопрос «Мог ли Басаев быть агентом спецслужб?» были получены следующие ответы: «определенно да» – 3%, «скорее да» – 14%, «скорее нет» – 31%, «определенно нет» – 21%. Затруднились ответить 17%.
В еще большей мере подозрительность относительно поведения спецслужб звучит в ответах на вопрос: «Могли ли российские спецслужбы, зная о планах Басаева, использовать его в своих интересах?» Здесь распределение оказалось таким: «определенно да» – 6%, «скорее да» – 23%, «скорее нет» – 24%, «определенно нет» – 21%, и затруднились ответить 31%.
Людей, положительно отвечающих на этот вопрос (а таких набирается 29% жителей страны), можно считать наделенными конспирологическим синдромом, то есть стремлением усматривать в событиях потаенную заговорщическую подоплеку. Анализ показывает, что этот тип сознания часто можно встретить у симпатизантов Владимира Рыжкова. Часто обнаруживается он и у москвичей.
Людям с этим синдромом присущи, во-первых, повышенное недоверие к властям всех уровней, включая Владимира Путина, деятельность которого одобряют 67% тех, кто положительно ответили на вопрос об осведомленности спецслужб о планах Басаева, и 82% в группе давших отрицательный ответ.
Во-вторых, первую группу отличает большая чувствительность к разного рода проявлениям экстремизма и непримиримость к ним. Так, в этой группе респондентов 76% считают, что в стране в последние годы стало больше фашистов (в противоположной группе – 47%). С другой стороны, «конспирологи-антиспецслужбисты» более часто выступают за продолжение военных действий в Чечне, против переговоров с боевиками.
Неудивительно, что у россиян нет большой веры в способность российских властей предотвратить новые террористические акты и избавить население от их последствий. Динамику взглядов на этот счет можно видеть в таблице 1.
Как ни странно, безоговорочную уверенность в способности власти оградить людей от терактов═ чаще всего можно встретить среди сторонников В.Рыжкова, а также в беднейших группах населения Сибирского федерального округа.
Необходимо отметить также, что способность США и их союзников защитить население своих стран от новых террористических актов оценивается россиянами выше, чем способность к этому собственных властей.
Так, на вопрос «Смогут ли США и их союзники защитить население своих стран от новых терактов?» 4% ответили «определенно да», 27% – «скорее да», 41% – «скорее нет», 15% – «определенно нет», и 13% затруднились с ответом. В то же время на вопрос «Будут ли новые теракты, захваты заложников в крупных городах России?» аналогичные ответы собрали соответственно 16%, 53%, 13% и 1%, при 17% затруднившихся ответить. Другими словами, большинство россиян уверено, что теракты на территории России будут повторяться.
Страх перед возможностью самим пострадать от террористов или страх за своих близких также присущ большинству опрошенных (см. таблицу 2).

О войне и правде

Как год и два года назад, так и сегодня у большей части российской общественности господствует впечатление, что полная правда о событиях, связанных с захватом и освобождением заложников в Беслане, ей недоступна по причине скрытности и нечестности представителей власти (см. таблицу 3).
Насчет сокрытия правды чаще всего высказываются представители электората СПС.
Опрошенным был также задан вопрос: «Как вы считаете, прокуроры, следователи стремятся объективно и профессионально изучить все обстоятельства происшедшего в Беслане или стремятся скрыть от общественности «неудобные» вопросы (как боевики смогли проникнуть в Беслан, кто приказал обстреливать захваченную школу и т.п.)?». Оказалось, что первую точку зрения разделяют 12% респондентов, вторую – 56%, 15% согласны с обоими вариантами ответа (то есть правоохранители стараются объективно и профессионально изучить все обстоятельства, но при этом скрыть от общественности ответы на «неудобные» вопросы), и 17% затрудняются ответить.
К вопросам о терроризме в России и степени осведомленности о его причинах и роли действующих лиц примыкает вопрос о причинах возобновления в 1999 году войны в Чечне, которая и является главным источником терроризма, но ее природа и истоки также пока остаются тайной за семью печатями. Во всяком случае, на вопрос «Десять лет назад в Хасавюрте были подписаны мирные соглашения. Почему в 1999 году вновь начались военные действия?» затруднились ответить 29% опрошенных. Большинство предпочло не возлагать ответственность на какую-то из сторон, давая неопределенный ответ: «Кто-то извлекает из войны экономическую выгоду» (32%). Вину обеих сторон подразумевает и ответ: «Хасавюртовские соглашения были лишь временной мерой, никто всерьез и не собирался их выполнять» (12%).
В остальных ответах все же преобладает та точка зрения, согласно которой в возобновлении войны повинна чеченская сторона. Вот какие причины назвали респонденты: «Чеченские власти не соблюдали договоренности (вели антироссийскую политику)» – так считают 17%, «Власти Чечни не были в состоянии бороться с ростом преступности, продолжались похищения людей» – 12%, «Провокационные вылазки Басаева, Хаттаба, вторжение в Дагестан» – 12%, «Агрессивный характер чеченцев, нежелание их заниматься мирным трудом» – 11%, «Экономическая разруха и низкий уровень жизни населения Чечни» – 9%, «Влияние ваххабитов, исламских фундаменталистов» – 7%, «Проблему Чечни можно решить только военным путем, а не путем переговоров» – 6%.

Другая точка зрения, согласно которой инициатива возобновления войны принадлежала российской стороне, отражена в следующих ответах: «Пожар чеченской войны был раздут кругами, близкими Борису Ельцину, федеральной власти России» – 8%, «В России появился политик (Путин), способный дать решительный отпор вылазкам боевиков» – 5%, «Хасавюртовские соглашения были унизительны для России» – 4%, «Российские генералы не смогли смириться с поражением, с тем, что у них отняли победу» – 3% (такое мнение относительно чаще высказывают почитатели Владимира Рыжкова и жители Дальнего Востока).
Наконец, нашлись и те, кто, как обычно, усмотрел причину войны в «подстрекательстве со стороны Запада, западных спецслужб», – таких оказалось 9%. Этого взгляда сравнительно═ чаще придерживаются избиратели Сергея Глазьева и жители Уральского округа.
И все же сегодня почти половина населения России считает возобновление войны или, во всяком случае, перенесение военных действий на всю территорию Чечни ошибкой. Когда респондентам был задан вопрос: «Следовало ли осенью 1999 года вводить российские войска в Чечню – или вы согласны с теми, кто считают, что тогда было бы достаточно выставить войска по границе с Чечней и подождать, пока здоровые силы в Чечне не решат ситуацию своими силами?» – первую точку зрения поддержали 29%, вторую – 48% и 23% затруднились ответить.═