1993–2006: линии раскола

Аналитический центр Юрия Левады подвел итоги сентябрьского репрезентативного всероссийского исследования, в котором приняли участие 1600 россиян в возрасте 18 лет и старше в 128 населенных пунктах 46 регионов страны. Статистическая погрешность подобных опросов не превышает 3%.

Перемена акцентов

Сентябрь не был отмечен какими-либо заметными публике драматическими событиями в политической и экономической жизни страны, и потому основные показатели популярности политиков и государственных институтов и индикаторы настроений не претерпели серьезных перемен.

Рейтинг одобрения деятельности президента Владимира Путина остается относительно высоким – 75/22 (в августе было 78/21), хотя за последний месяц на четыре процентных пункта снизился индекс одобрения – разность между процентами одобряющих и неодобряющих. Можно также отметить положительный тренд в изменениях индекса одобрения премьера Михаила Фрадкова (42/45 в сентябре при 42/48 в августе).

Несмотря на высокий рейтинг одобрения деятельности Путина, его достижения в некоторых областях, таких как борьба с коррупцией и бюрократией, не представляются людям внушительными, и оценка положения в этих сферах даже ухудшилась. На вопрос «После избрания Путина президентом России воровства и коррупции в руководстве страны стало больше, чем было при Ельцине?» ответ «больше» дали 28% опрошенных (год назад – 23%), «примерно столько же» – 43% (49%), «меньше» – 22% (21%). Затруднились ответить 7%. 25% считают, что за годы правления Путина роль и влияние чиновников в жизни страны стали больше, 44% – что остались на том же уровне, 22% – что стали меньше, и 8% затруднились с ответом.

В распространенности мнения о том, что при Путине власть чиновничьего сословия в стране укрепилась, нет ничего удивительного, если учесть, что от пятой до четвертой части жителей России полагают, что интересы именно этого слоя выражает Путин. Причем с годами число разделяющих такое мнение о Путине растет (за исключением 2005 г., когда оно сократилось на 5 пунктов). Об этом говорят данные, которые сведены в таблице 1.

Среди заметных перемен в оценке роли Путина как представителя определенных сил можно отметить совершившееся именно в минувший год изменение взгляда на его связь с «семьей». С приближением выборов люди стараются забыть, что когда-то он был ставленником ельцинского круга, избранным в расчете на лояльность к уходящему президенту и его окружению. Память об этом больше продолжает бытовать в «яблочном» электорате, в головах москвичей и почему-то среди жителей Дальневосточного федерального округа. (При этом 42% опрошенных уверены, что Путин подбирает руководителей на высшие государственные посты в основном по способностям, 40% – что он это делает на основании личной преданности, и 17% затрудняются определить свою точку зрения.)

В последний год резко поменялось также общественное мнение о тесных связях Путина с силовиками и о его представительстве от лица директорского корпуса. Противоположный тренд (рост) обнаруживается в представлениях о Путине как о выразителе интересов среднего класса и простых людей.

Чьи интересы, по мнению опрашиваемых, Путин точно не выражает, так это творческой элиты и вообще интеллигенции. И та, и другая категории находятся внизу приведенной таблицы. Действительно, Путин и интеллигенция существуют в условиях сложного взаимодействия, и люди это хорошо чувствуют. Власти очень хочется «нагибать» интеллигенцию, превращать ее в верную служанку государства. Впрочем, взгляды на роль интеллигенции, распространенные в народе, вполне совпадают с желаниями власти. На вопрос «Насколько вы согласны со следующим высказыванием: «Интеллигенция должна служить государственным интересам»?» 31% ответили «совершенно согласен», 37% – «скорее согласен», 13% – «скорее не согласен», 5% – «совершенно не согласен», и 14% затруднились ответить. Категорическое несогласие с предложенным суждением чаще всего высказывают сторонники Дмитрия Рогозина и жители Дальнего Востока.

Неоконченные споры

Следует признать, что не существует общей формулы, согласно которой должны строиться отношения между интеллигенцией и государством. Во многом это зависит от того, какой в государстве устанавливается режим. В российской истории государственные режимы чаще всего напоминали режим оккупации собственной страны. Соответственно интеллигенция выступала в роли защитницы «обиженных и оскорбленных», осуществляла функции оппозиции режиму. Впрочем, так бывало не всегда. В российской новейшей истории мы были свидетелями того, как интеллигенция в большинстве своем выступила на защиту режима от бунта «черни». Произошло это во время событий октября 1993 г., которые свидетельствовали о глубоком расколе общества на тех, кто прямо выиграл от смены социально-экономического и политического строя и вошел в новую элиту либо осознавал историческую необходимость и перспективность такой смены для страны, и тех, кто проиграл и остался в плену социалистических и державнических взглядов и предрассудков.

Но раскол тогда же постиг и интеллигенцию, разделившуюся на два лагеря – тех, кто встал на защиту либерально-демократического, по их мнению, режима, и тех, кто увидел в действиях Ельцина, в стрельбе по парламенту отступление от демократических ценностей. В том, что наиболее важным последствием событий стала дискредитация сторонников демократии, которые, пытаясь сохранить власть, нарушили Конституцию, сегодня убеждены 12% жителей России. (Чаще всего так думают люди, относящие себя к верхушке среднего класса и свое разочарование в демократах выражающие голосованием за ЛДПР.) Были и такие, кто, в целом поддерживая Ельцина, все же осудил применение силы и пролитие крови.

Все эти линии раскола продолжают существовать в сознании людей и по сей день, оказывая влияние на их взгляды и политические пристрастия. Какие последствия октябрьских событий 1993 г. усматривают россияне и как эти взгляды сопрягаются с их политическими предпочтениями, можно видеть в таблице 2.

В последнем опросе содержится целый блок вопросов, позволяющих видеть, каким образом эти события отложились в памяти людей и как отношение к ним меняется с течением времени. В таблицах 3, 4, 5 приведены не только средние по стране данные, но и результаты анализа, показывающие, как различаются сегодня по своему отношению к тем событиям партийные электораты, а также интеллигенция в целом (за которую условно принимается вся группа респондентов с высшим образованием).

Совершенно естественно, что наибольшая доля признающих правоту Ельцина имеет место в интеллигентском электорате «Яблока», а доля сторонников ВС выше в электорате КПРФ. В то же время и в этих двух электоратах, и в электорате «Единой России» много тех, кто не считает возможным говорить о правоте какой-либо стороны. Как видно из таблицы 4, интеллигентов в электорате СПС более всего смущает использование для подавления беспорядков военной силы, и они чаще других затрудняются ответить на соответствующий вопрос. В электорате же «Яблока» примерно шестая часть признающих правоту Ельцина не считает оправданным применение силы. Чаще всего против силовых действий, предпринятых тогдашней властью, высказываются жители самой Москвы и респонденты на Дальнем Востоке.

Но самый важный вывод, который позволяют сделать ответы на этот вопрос, состоит в том, что нынешнее отношение к этим событиям кардинальным образом отличается от отношения, зафиксированного в разгар кризиса. Тогда вооруженное подавление беспорядков поддержала половина населения страны, в 1997-м и в последующие годы от этого количества осталось четыре десятых. На вопрос «Оправданно ли было во время беспорядков в Москве 3–4 октября 1993 г. использовать военную силу для достижения контроля над ситуацией?» положительный ответ дали в 1993 г. 51% респондентов, в 1999 г. – 18%, в 2002 г. – 22%, в 2006 г. – 19%, отрицательный – соответственно 30, 56, 59 и 60%, остальные затруднились ответить.

Вечно виноватые

Наиболее полную картину сложившихся на сегодняшний день взглядов на события октября 1993 г. дают ответы на вопрос об их основной причине (см. таблицу 5).

Надо сказать, что все годы (начиная с 1997 г.), когда задавался этот вопрос, распределение ответов было примерно таким же, что и в нынешнем опросе. При этом первенство в перечне причин попеременно принадлежало то Горбачеву (диапазон упоминаний его и развала страны – 24–32%), то безответственному Ельцину и его окружению (от 24 до 34%), причем в те годы, когда чаще ответственность возлагается на Ельцина, реже упоминается Горбачев, и наоборот. Ельцин опережал Горбачева в 1999 г. (с соотношением 32/25) и в 2000 г. (34/24), т.е. в период наибольшего падения своей популярности. Для Горбачева наихудшим (24/37) был 1997 г. В нынешнем году Горбачев снова заметно впереди Ельцина. Чаще всего в президенте СССР и развале страны, им начатом, усматривают причину трагических столкновений 1993 г. избиратели КПРФ (48%), те, кто и сегодня считает правыми сторонников Верховного Совета (44%), а также жители Уральского федерального округа (49%).