Вагиф Гусейнов
Антизападными протестами в исламском мире часто движет слепая вера.
Фото Reuters
Такие рубежные события, как мировые войны, радикально изменяли мир, а вместе с этим менялись и жизнь людей, их духовно-нравственные ориентиры. Таким же стало 11 сентября, когда группа террористов нанесла огромной моральной и психологической силы удар по самой могущественной державе мира. Подвижки от него были глобальны, они коснулись едва ли не каждого живущего на Земле, лишив его уверенности в защищенности от беды.
Терроризм становится важнейшим фактором геополитики, а масштабный контртерроризм значительно корректирует структуру деятельности государственной власти практически во всех странах: урезываются некоторые свободы и права людей, вводятся различного рода ограничения на миграцию населения, ужесточаются режимы передвижения и контроля за частной жизнью... Акции справедливого возмездия оборачиваются долгоиграющими и безысходными войнами в густонаселенных и взрывоопасных регионах мира, все более зловеще посверкивают будущим огнем горячие угольки незабытых конфликтов. Призраки возможных апокалипсисов вползают в общественное сознание, рождая страх за свою жизнь и жизнь близких.
В этом суровом контексте и разгорался как бы внезапно вспыхнувший «карикатурный скандал», столкнувший лбами современные демократии с исламом. Первой ласточкой был, как известно, проживавший в Великобритании писатель Салман Рушди, приговоренный аятоллой Хомейни к смерти за свою книгу «Сатанинские стихи» и загнанный на долгие годы в глухое подполье. Там же позднее оказалась и голландка Аян Хирши Али, написавшая книгу, по которой впоследствии убитым голландским режиссером Ван Гогом был снят фильм. Возмутила арабский мир и книга итальянской журналистки Орианы Фаллачи «Ярость и гордость», направленная против исламского фундаментализма. В Нигерии карикатура на Магомеда, опубликованная в датской (!) газете, вызвала массовый христианский погром, было сожжено 11 церквей, насмерть забито полтора десятка человек. В Ливии пытались штурмом взять итальянское посольство, погибли 11 человек. Впоследствии итальянского министра, выразившего солидарность с жертвами «слепого религиозного наследия», отправят в отставку. Ливийского министра внутренних дел за излишнее усердие – тоже.
Суд во Франции по делу Филиппа Валя, главного редактора французского сатирического еженедельника Charlie Hebdo, на страницах которого были помещены 10 карикатур на Пророка Мухаммеда, завершился лишь в начале февраля этого года. После нескольких дней слушаний прокурор заявил, что не видит состава преступления в действиях Филиппа Валя и поэтому предлагает попросту закрыть дело. Приговор должен быть оглашен 15 марта. В случае если он окажется обвинительным, главному редактору сатирического еженедельника грозит шесть месяцев тюремного заключения и штраф в размере 22,5 тысячи евро. При этом многие представители исламской общины Франции заявили о своем возмущении речью прокурора и поддержкой, оказанной «редактору-злоумышленнику» министром внутренних дел Франции Николя Саркози. Под давлением ожесточенных протестов многочисленной общины французских мусульман в прошлом году владелец ежедневной газеты «Франс суар» принес публичные извинения за действия главного редактора Жака Лефранка, перепечатавшего злополучные карикатуры, и уволил его с поста.
Такого рода свирепое давление с вовлечением огромных масс малоосведомленных людей, руководствующихся слепой верой в непогрешимость своих искушенных в политических интригах поводырей, иначе чем духовной агрессией и трудно назвать.
Духовная агрессия имеет множество проявлений. А как иначе можно расценить разрушение Вавилона – исторического памятника с более чем тысячелетней историей? Он был столицей при царе Навуходоносоре, создателе известных Висячих садов. После американского вторжения в Вавилоне была создана американская военная база. Историческому наследию военными был причинен большой ущерб. Лагерь был разбит прямо на развалинах древних храмов. Там же были сооружены вертолетная площадка и заправочные станции. Солдаты рыли траншеи на неисследованных территориях, а танки гусеницами разрушали древнее мощение, возраст которого 2600 лет.
То же самое можно сказать и о фактическом разрушении мавзолея имама Али – одной из главных святынь шиитов в иракском городе Эн-Наджаф. Только в позолоченном куполе мавзолея очевидцы насчитали четыре пролома. В результате бомбардировок американских ВВС были разбиты несколько мечетей в городе Эль-Фаллуджа, а через несколько месяцев – мечети в иракском городе Хита. К явлениям подобного порядка можно отнести и издевательства американских военных над пленными иракцами, сопровождавшиеся отвратительными выходками с использованием Корана.
Духовным терроризмом была названа и скандальная выставка «Осторожно: религия!» в Сахаровском центре, организованная галереей Марата Гельмана в январе–феврале 2005 г. Особое возмущение вызвали лик Спасителя в виде трафарета, наложенного на экран с постоянно меняющимися роликами, и исламский храм, мечети и минареты на месте православных храмов с зеленым знаменем ислама над Кремлевским дворцом. Выставку назвали «кощунственной и попирающей не только моральные, духовные, нравственные ценности, но и закон».
В разряд сознательного осквернения святынь отнесены и, к сожалению, участившиеся в последние годы случаи сожжения церковных храмов и убийства священников. А ведь священнослужители традиционно являются духовными светильниками и нравственными наставниками прихожан.
И эта чрезвычайно быстрая цепная реакция, охватившая множество стран на разных континентах, более чем красноречиво говорит о том, что мы стоим на пороге некоей ценностной революции, изначально приобретшей весьма агрессивный характер.
Столь же чувствительно-болезненной сферой, как показывают события, является и история. Густо замешенная на политике, она властно связывает наше настоящее с прошлым и, оказываясь важнейшим фактором продолжающейся самоиндентификации этносов и их культур, навязывает свои далеко не всегда точные ориентиры на будущее.
В истории всегда сталкиваются различные идеалы, абсолюты и святыни. Многое зависит от собственного жизненного опыта людей, однако господствующие предпочтения составляли и составляют костяк культуры как базы основных духовно-нравственных ценностей общества, скрепляющий его.
Вот были такие понятия – советская общность, советский образ жизни, советский народ, советский человек. Таким был несколько усредненный типаж, сложившийся в результате этих самых общих моральных ценностей. С разрывом общего государства нарушилось и взаимодействие этносов и культур, а со стремительным позиционированием бывших союзных республик и процессом самоидентификации там начали утверждаться новые ценности и жизненные установки. И уже как бы и не было никакой общей истории и общих героев, общих традиций и обязательств хранить их и защищать.
Прошлое страны, вычленяемое таким образом из общего, обретает вроде бы самостоятельную ценность, более соответствующую новым представлениям и новому сознанию.
Возможно ли такое перекраивание прошлого? Увы, были времена, когда пытались не то что кроить его, но и стирать начисто, как первый китайский император династии Цинь в III веке до нашей эры, распорядившийся сжечь все исторические хроники, дабы убедить себя и всех других в том, что история началась со времени начала его царствования.
Не очень мучился совестью и наш Никита Сергеевич, приказавший изъять из архива и уничтожить более миллиона единиц хранения – документов, уличающих его лично и некоторых его сподвижников в неблаговидных делах в период массовых репрессий.
Все это – дело рук политиков, не особо заботящихся о чистоте помыслов и рук. Как любил говорить товарищ Ленин, политика – это тогда, когда речь идет о миллионах. И там на первый план выходит статистика.
Нас же интересуют сейчас люди и психология. Вот какую реакцию, например, ожидал президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес, характеризуя освобождение Эстонии советскими войсками от немецко-фашистских захватчиков в 1944 году такими словами: «Группа бандитов – нацистов была изгнана другой шайкой – советскими войсками». И далее о том, что памятник павшим во Второй мировой войне на Тынисмяги (Бронзовый солдат) для эстонцев оскорбителен, поскольку это монумент массовым убийствам: «Именно так он представляется людям. Возможно, это неприятно слышать, но в нашем сознании этот солдат олицетворяет депортации и убийства, разрушение страны, а не освобождение». Собственно, он ничего, очевидно, и не ждал, поскольку сознательно пнул грубым словом своего соседа, похожего в его представлении на какую-то латиноамериканскую страну. Такие уж, как видно, сегодняшние нравы в этом ЕС: «Мы обсуждаем все вопросы, и я не вижу причины, по которой к России должны относиться отлично от, скажем, стран Латинской Америки. Очевидно, что испанцы и португальцы хорошо понимают страны Латинской Америки, и этот опыт учитывается в ЕС. У нас такая же роль, потому что мы лучше знаем Россию». Какую роль, порученную ему или присвоенную им самочинно, он выполнял, мы видим воочию. Как и то, что для ее исполнения ему понадобилась и «своя версия истории» Великой Отечественной войны тоже.
Всякое лыко в строку, как говорилось в старину, и это лыко удобно уложилось в системе его радикальных взглядов на отношения с Россией в совокупности с его проамериканской ориентацией, опытом работы в эстонской редакции радио «Свободная Европа», в Комиссии по иностранным делам Европейского парламента и незнанием особенностей уклада жизни эстонцев. Хотя справедливости ради и стоит отметить, что в разгар борьбы за власть г-н Ильвес пылко осудил бывшего президента Рюйтеля за отказ приехать в Москву 9 мая 2005 года на празднование Дня Победы, а также призывал сохранить памятник солдату-освободителю, который эстонские националисты хотели убрать из центра Таллина.
Что же изменилось за полгода?
Неужто и вправду «Горячее предчувствие холодной войны», как назван опубликованный в интернете обзор эстонской прессы? Обсуждение в Рийгикогу 20 февраля внешней политики Эстонии превратилось, замечает журналист «Молодежи Эстонии», «в многочисленные предсказания начала холодной войны в связи с нашумевшей речью президента России на конференции в Мюнхене». И уверенность в том, что, как заявил глава внешнеполитического ведомства Эстонии Паэт, «за 15 лет эстонские политики и дипломаты вполне справились с изложением своей версии истории, и наши западные друзья ее отлично знают».
Все-таки очень и очень откровенны, как на исповеди, эти горячие парни Прибалтики!
Кстати заметить, и в Латвии принята «официальная доктрина о равной преступности сталинского и гитлеровского режимов». И в Литве вряд ли думают по-другому. «Москва забывает, что для эстонцев, латышей, литовцев и поляков это означает сотни тысяч депортированных, десятки тысяч убитых, Катынь. Для нас СССР олицетворяет именно это, а не освобождение от фашизма».
Это тоже слова президента Эстонии, как и два других главы прибалтийских республик, большую часть своей жизни прожившего в США. Очевидно, все они учились по одним учебникам истории, где так и описывалась эта большая война. И потому как они, например, могут понять вот такое письмо Софиева, пришедшее в одну из газет республики в ответ на оскорбительное заявление ее президента:
«...Они не делили народы на своих и чужих. Другое дело, что коммунистический режим принес в дальнейшем Эстонии немало проблем. Но кому он их не принес? Разве не депортировались поволжские немцы, крымские татары, чеченцы и другие? И разве в те годы было только плохое? Разве плохим делом было строительство в этой республике гигантского порта и прочих важнейших промышленных объектов? А что нужно было лично нашему Ази Асланову на эстонской земле? Да ничего! Он, как и тысячи других героев, воевал за то, чтобы освободить ее и другие оккупированные немецкими фашистами земли». И автор письма уточнил, что в Эстонии и рядом с ней – в Латвии и Литве – воевал дважды Герой Советского Союза, генерал танковых войск Ази Асланов и другие азербайджанцы вместе с представителями всех народов СССР.
Что можно добавить к этим идущим от сердца словам?
Ничего не скажешь – весьма опытен и хорошо подготовлен для словесных баталий политик г-н Ильвес. Так что грубость из его уст никак нельзя отнести на счет оговорки, неточного перевода или неправильной трактовки. Надо полагать, что и впредь г-н Ильвес будет придерживаться этой линии. И в отношениях с историей, из которой он изъял без малого полвека вместе с живыми и мертвыми участниками борьбы с фашизмом и послевоенного строительства республики. И в отношениях с частью русского населения, поскольку, по его мнению, она абсолютно нормально лишена гражданства и равенства в правах с эстонцами, так как тему защиты национальных меньшинств в Прибалтике никто, кроме России, не поднимает.
Приведенная им в качестве примера «параллель между белыми в ЮАР – группой людей, которая в прошлом была в привилегированном положении, а сейчас они как и остальные», – свидетельствует о хорошем знании предмета разговора. Он достаточно откровенен, чтобы можно было не сомневаться в том, что он и в дальнейшем постарается следовать этим своим представлениям и убеждениям, сформированным всем предыдущим опытом работы и жизни.
В своей предвыборной программе он заявил, что внешнеполитическую задачу своей страны на ближайшие годы видит в увеличении влияния Таллина на решения, принимаемые в Евросоюзе и НАТО. И, значит, будет играть по соответствующим правилам большой политической игры в общей, что называется, упряжке.
Радикализм и главы государства, и блока правых партий националистического толка, выдвинувшего его в президенты, очевидно, опирается на достаточно серьезную электоральную базу и пока поддерживается большинством правящей элиты страны. Но, несомненно, прав заместитель председателя комитета Госдумы по международным делам Леонид Слуцкий, напоминающий об ограниченности полномочий президента в Эстонии и о том, что «самое интересное будет происходить в следующем году, когда будут проходить парламентские выборы». «Избрание Ильвеса президентом, – пишет он, – способно ухудшить положение русскоязычного населения в Эстонии. Россия через международные организации будет по-прежнему проводить линию на ускорение темпов натурализации в Эстонии».
Но политика есть политика. Реальность вносит серьезные коррективы в любые планы. И даже такой неудобный для президента Ильвеса сосед, как Россия, никуда не денется как минимум до конца этого тысячелетия.
Но было бы заблуждением рассматривать эту отчетливо выраженную специфику современной эстонской политики лишь в качестве некой временной победы националистических и маргинальных кругов эстонского общества. Самостоятельно сформулировать, а тем более практически взяться за столь серьезную «антидуховную» задачу маленькая Эстония не могла. Она лишь воспользовалась ситуацией, чтобы привлечь к себе внимание, стать неким форпостом антироссийских, а затем профашистских настроений. При этом отнюдь не бескорыстно. Факты показывают: беспринципный политический «бизнес по-эстонски» приносит хорошие дивиденды. С мая 2004 года (как раз в тот период, когда эстонская политика начала особенно явный разворот к профашистской направленности) для Эстонии стала доступна помощь из всех пяти структурных фондов ЕС. А в целом поддержка Европейского союза Эстонии достигла многомиллиардных сумм. Все дотации ЕС сейчас в несколько раз превышают взносы Эстонии в бюджет союза.
Конечно, эти средства, формирующиеся из взносов ряда европейских стран, входивших в антигитлеровскую коалицию, напрямую не идут на разработку и проведение националистической политики в Эстонии. Формально ЕС выделяет деньги на конкретные экономические проекты. Выделяя Эстонии в ЕС дотации в размере 400 евро на каждого жителя, Европейский союз оказал властям этой страны большую моральную поддержку, поднял их авторитет среди населения. Иначе говоря, за проявления национализма и профашистскую политику Европейский союз не только гладит Эстонию по голове, но и субсидирует ее гораздо щедрее, чем других новичков ЕС. А между тем возникает вполне законный вопрос: если советские солдаты, освобождавшие Эстонию, были бандитами, то, очевидно, бандитами были и их союзники по антигитлеровской коалиции – американцы, французы, англичане? Очевидно, по эстонской логике, их теперь надо величать не союзниками, а подельниками. Да и брать деньги у «бандитов» – это все-таки моветон.
Политики, как утверждал У.Черчилль, способны предсказать, что произойдет завтра, через неделю, через месяц и через год, а потом объяснить, почему это не произошло.
Мы не будем прогнозировать, как сложатся отношения между нашими странами в дальнейшем. Что же касается ситуации, отнесенной нами к одному из ярких примеров духовной агрессии, то думаем, что реакция на нее как внутри страны, так и за ее пределами чему-то да научит горячие головы. А иначе зачем же браться за бразды правления, если, побив в самом начале все горшки, оставшееся время тратить на их склеивание?
Подводя итог, хочется отметить, что сейчас, как говорилось выше, все люди доброй воли должны открыть «второй фронт» в борьбе с терроризмом – в сфере духовной. Надо отдавать себе отчет в том, что терроризм есть проявление природы человека. Борясь с терроризмом как явлением технологическим, мы ни в коем случае не должны упускать из виду его духовное измерение. Каждый человек должен заглянуть в свою душу и обратиться к душе другого человека. При этом мы не должны забывать о необходимости заботиться о духовности последующих поколений.
