Андрей Нечаев
Такие важные отрасли экономики, как железные дороги, контролируют государственные компании.
Фото Олега Ласточкина (НГ-фото)
Известен тезис марксистско-ленинской политэкономии: альтернативой капиталистической конкуренции должно стать социалистическое соревнование. Не стало, да и стать не могло: ведь производство каждого гвоздя планировалось на пять лет вперед, а наличие незагруженных мощностей (читай – резервных) приравнивалось чуть ли не к саботажу. Да и сегодня развитие конкурентной среды в экономике наталкивается на сильное сопротивление.
Немного истории
Отдельные полурыночные преобразования времен перестройки мало изменили содержание экономических отношений к началу 90-х. Разумеется, кооперативы и немногочисленные совместные предприятия стали носителями конкурентных начал. Однако лицо российской экономики по-прежнему определяли государственные социалистические предприятия. Как правило, они были локальными или всероссийскими монополистами. Формально, например, АвтоВАЗ и «Москвич» были конкурентами. Но о какой реальной конкуренции можно было говорить в ситуации колоссальной ненасыщенности рынка автомобилей. Получив в начале 1992 года желанную свободу цен, хозяйственных связей, формирования производственной программы, государственные предприятия реально так и остались монополистами. Наступившее бедственное положение многих из них (в первую очередь в сфере ВПК) было связано не с проигрышем в конкурентной борьбе, а с потерей госзаказа в силу драматического положения с государственным бюджетом.
Массовая приватизация, примененная модель которой стала результатом многочисленных компромиссов между законодательной и исполнительной властью, кардинально не изменила ситуацию. В гипермонополизированной экономике приватизация сама по себе и не могла породить конкуренцию. Хотя она, безусловно, создавала для нее необходимую основу.
Впрочем, один – и весьма существенный – фактор конкуренции в результате либеральных реформ появился быстро. Свобода внешнеэкономических связей поставила российские предприятия перед необходимостью конкурировать с импортом. С тех пор борьба с зарубежными производителями стала, пожалуй, главной составляющей конкуренции на российском рынке. За малыми исключениями борьба эта оказалась проигранной. Наиболее ярким исключением стало широкомасштабное вытеснение импорта в результате девальвации рубля после финансового кризиса 1998 года. Обычно повинны в этом были сами российские предприниматели. Желание «выжать» из почти бесплатно доставшегося в ходе приватизации предприятия максимум, отсутствие готовности к серьезным инвестициям, ориентация на сверхприбыли, первоначально возникавшие в условиях ненасыщенности рынка и разницы между мировыми и внутренними ценами, низкий уровень менеджмента – вот далеко не полный перечень возможных упреков в адрес российского бизнеса 90-х годов.
Однако нельзя умалять и вину государства. Психология временщиков у части отечественного бизнеса – это следствие не только неожиданно свалившегося богатства, но и незащищенности права собственности, отсутствия уверенности в том, что завтра правила игры не поменяются. Все это называется неблагоприятным инвестиционным климатом, а виновато в нем в решающей степени государство.
В ряде случаев власть своими руками губила конкуренцию на корню. Многие отечественные товаропроизводители, конкурировавшие с импортом, стали всеми правдами и неправдами лоббировать применение защитных мер во внешней торговле со стороны государства. Пример многолетней успешной борьбы за запретительные пошлины на импортные автомобили – наиболее яркий, но далеко не единичный.
Необходимость для государства в 90-е годы по социальным соображениям поддерживать заведомо неконкурентоспособные, убыточные предприятия (особенно градообразующие) также не способствовала развитию конкуренции.
Малый бизнес – носитель конкуренции
Впрочем, либерализация экономики дала толчок бурному росту ряда отраслей, практически не развитых в советской экономике. Это торговля, общественное питание, сфера услуг, банковский и страховой сектор, внешняя торговля как вид экономической деятельности. В этих сферах конкуренция появилась быстро и усиливалась по мере насыщения рынка – и этому насыщению, в свою очередь, немало способствовала. Именно в этих секторах получил наиболее активное развитие малый и средний бизнес, которому имманентно присуще конкурентное начало, поскольку малое и даже среднее предприятие априори не в состоянии монополизировать рынок или вступить в монопольный сговор.
Увы, рост малого бизнеса не получил развития на последующих этапах, включая нынешний. Административно-бюрократическое давление, коррупция, усложненная система налогообложения, неравенство налогоплательщиков и налоговых органов, низкая доступность финансовых ресурсов, сложности в получении госзаказа – вот далеко не полный перечень бед малого бизнеса, в которых повинно государство. Власть уже официально признала, что на преодоление административных барьеров малый бизнес тратит около 10% валовой выручки.
Сейчас поддержка малого и среднего бизнеса – одно из ключевых направлений формирования конкурентной среды в российской экономике. Что нужно сделать в первую очередь? Для снижения административного давления на бизнес необходимо изменить законодательство и правоприменительную практику, сократив и упорядочив проверки предприятий при ужесточении регламентации этих проверок. Число ведомств, имеющих право проверять предприятия, должно быть резко сокращено. Ведение бизнеса заметно облегчилось бы при упрощении регистрации сделок с недвижимостью и землей, включая уменьшение сроков регистрации и числа возможных оснований для отказа, облегчение внесения изменений в планы БТИ и земельные кадастровые планы. Революционный эффект дало бы сокращение числа согласований при оформлении землеотводов и получении разрешений на строительство и перепланировку помещений, подключение к коммунальным сетям. Должна быть резко снижена или отменена плата за подключение к сетям газо- и электроснабжения. Бизнес давно настаивает на дальнейшем сокращении числа лицензируемых видов деятельности, ускорении введения технических регламентов.
Развитию бизнеса способствовало бы снижение совокупного налогообложения фонда заработной платы (подоходный и единый социальный налог) до 20–25%, а НДС – до 10%. Необходимо изменение правил определения налоговой базы по ключевым налогам, расширение возможности ее уменьшения на все подтвержденные и обоснованные с точки зрения ведения дела расходы. Большой эффект дало бы освобождение малых предпринимателей от налога на прибыль в первые три года деятельности и от налога на вмененный доход в первый год работы при введении добровольного перехода на него. Нужно расширить возможности применения этого налога, а также упрощенной системы налогообложения. Целесообразно снизить налоги на используемые малым бизнесом в предпринимательской деятельности землю и на имущество. Но главное требование предпринимателей к налоговому законодательству и практике – закрепление принципа презумпции невиновности налогоплательщика.
Без решительных государственных мер по поддержке малого и среднего бизнеса развитие конкуренции останется благим лозунгом.
Бизнес и государство
Родившись в монопольной, неконкурентной среде, российский бизнес нашел способ продлить ее жизнь. Это сращивание бизнеса и власти. Формы его многообразны. Начиная от примитивных «откатов» за получение госзаказа (или благоприятных условий доступа к инфраструктуре, или земельных участков под строительство, и т.п.) и кончая прямым подавлением конкурентов с использованием государственной машины, прежде всего ее силовой составляющей. Более того, чиновники сами активно пошли в бизнес, используя свои административные возможности для процветания «родственных» фирм.
Разумеется, не брезгует молодой российский бизнес и традиционными способами обхода конкуренции, включая ценовой сговор. Еще несколько лет назад антимонопольное ведомство, констатируя наличие картельного сговора продавцов бензина, лишь бессильно разводило руками. Для принятия антимонопольных мер требовалось чуть ли не представить протокол соглашения об установлении поставщиками цены, который манипуляторы ценами, как правило, не подписывают или уж хранят как зеницу ока. В последние годы антимонопольное законодательство было существенно ужесточено. Однако его применение оставляет желать лучшего. Виной тому и пассивность антимонопольных служб, и их низкий аппаратный вес, и использование телефонного права, резко усилившееся по мере укрепления вертикали власти, и откровенная коррупция.
Но накопленный в мире арсенал средств борьбы государства с монопольным поведением и ценовым сговором отнюдь не сводится к действиям антимонопольного ведомства. Так, в последние месяцы истинной головной болью правительства стал рынок зерновых. Пресечь монопольное поведение и повлиять на цены можно и зерновыми интервенциями за счет государственных ресурсов, и гибкой таможенно-тарифной политикой, ограничивающей экспорт зерна и стимулирующей его ввоз, и широким набором мер, направленных на поддержку расширения производства. Всем этим арсеналом наше правительство в принципе уже овладело, но пользуется им как-то вяло. Так, опасная с точки зрения динамики цен ситуация на отечественном рынке зерна в 2007 году предсказывалась экспертами еще в середине года. А меры реагирования в виде зерновых интервенций и таможенного регулирования были приняты лишь в конце года, когда цены фактически вышли из-под контроля. Ситуация повторяется как минимум в ряде регионов и в текущем году. Вместо использования эффективных, отработанных в других странах средств борьбы с ростом цен правительство устраивает игры с не только бесполезным, но и явно вредным «добровольным» замораживанием цен производителями и поставщиками продуктов питания.
Много государства – мало конкуренции
В последние годы государство начинает играть все более активную роль в экономике в качестве непосредственно хозяйствующего субъекта, что явно не способствует развитию конкуренции. В стране в массовом масштабе сохраняется такой рудимент социалистической экономики, как государственные и муниципальные предприятия. Они используют не имеющий аналогов в мире институт квазисобственности на активы – «полное хозяйственное ведение». Формально находясь в рынке, ГУПы и МУПы априори имеют привилегированные отношения с государством, что выводит их из поля полноценной конкурентной борьбы. Процесс приватизации резко замедлился. Более того, по статистике, число вновь создаваемых государственных предприятий и учреждений превышает в последние годы число приватизируемых. За стремлением создать ГУП или МУП якобы под решение новой государственной задачи легко угадывается желание конкретных чиновников получить «кормушку», позволяющую решать собственные бизнес-задачи.
Контролируемые государством компании по-прежнему играют ключевую роль практически во всех значимых сферах экономики. Достаточно упомянуть «Газпром», «Аэрофлот», «Российские железные дороги», ВТБ, «Рособоронэкспорт», «Транснефть», «Роснефть». Список этот можно продолжать долго. Административный ресурс является для этих компаний главным аргументом в конкурентной борьбе. В последние годы набирает обороты процесс деприватизации частных компаний под предлогом якобы допускаемых ими неуплаты налогов или нарушений процедур приватизации. ЮКОС стал первым, но далеко не единственным примером этого процесса. Подконтрольным государству структурам на нерыночных условиях передаются гигантские активы.
Вершиной айсберга возрождающегося государственного монополизма стало создание государственных корпораций. Имеющие уникальный правовой статус, гигантские финансовые ресурсы и непосредственный доступ к госзаказу, эти институты изначально выведены из поля конкуренции. Объяснить, почему олимпийские объекты не могут быть построены в рамках госзаказа частными компаниями, отобранными на конкурентной основе, невозможно. Аналогично и с нанотехнологиями, которые во всем мире успешно развивают конкурирующие между собой частные компании. Аргументами о тесном взаимодействии «Боинга» с правительством США никак невозможно обосновать создание в России государственной авиастроительной корпорации. «Боинг» является публичной компанией и действует в рыночной, конкурентной среде. Образование корпорации «Ростехнологии», которой, по замыслам инициаторов ее создания, должны быть переданы огромные активы в нескольких десятках секторов экономики, вообще не поддается разумной аргументации. Понятное желание этих самых инициаторов монопольно «порулить» значительной частью экономики едва ли можно признать реализацией государственного интереса и формой развития конкуренции.
Усиление роли государства в экономике имеет и неожиданный побочный эффект с точки зрения конкурентоспособности российских компаний (государственных и частных) в качестве инвесторов на мировом рынке. Западная политическая и бизнес-элита, понятно, не горит желанием передать контроль над частью своей экономики российскому государству. Поэтому ставятся палки в колеса нашим крупным госкомпаниям, стремящимся к экспансии на зарубежные рынки через обретение там собственности. Под запреты попадают и частные фирмы, заподозренные в особых отношениях с российской властью. А ведь укрепившееся финансовое положение российских компаний дает им неплохой шанс на активный захват части западной экономики. Но увы. Вот и стучится много лет «Газпром» в двери газораспределительных сетей в Европе. Ответа нет. А российский бизнесмен в последнюю минуту получает отказ от бельгийской компании, предпочитающей бизнесмена индийского.
Постоянное расширение нерыночного сектора экономики снижает конкуренцию в стране, а вместе с этим и лишает экономику главного фактора экономического роста. Разумеется, можно некоторое время поддерживать высокие темпы роста путем наращивания государственных расходов, формируемых за счет благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры. Только об инновационной экономике при таком подходе можно забыть. А вот забыть о неизбежном ускорении инфляции население едва ли позволит. Да и благоприятная конъюнктура – дама капризная. Может в один прекрасный день повернуться спиной. Не случайно наиболее дальновидные государственные экономисты уже предупреждают об опасности безудержного наращивания госрасходов. Жаль, что пока никто всерьез не предупреждает об опасности отсутствия активной политики развития конкуренции. Как бы не пришлось изобретать новый тезис про аналог социалистического соревнования!
