Евгений Семеняко Недавно на заседании коллегии Генпрокуратуры из уст главы этого ведомства Юрия Чайки прозвучало «революционное» предложение – привлекать следователей, виновных в необоснованном заключении граждан под стражу, к материальной ответственности.
Нужно отдать должное мужеству Юрия Яковлевича Чайки: он представил подлинные масштабы незаконного привлечения наших граждан к уголовной ответственности, заявив, что без правовых оснований за решеткой оказываются тысячи людей. Это заявление дает основания полагать, что в правоохранительных органах могут произойти серьезные подвижки к лучшему.
Однако мера материального воздействия по отношению к сотрудникам следственных органов едва ли будет способствовать повышению качества их работы. Известны многочисленные примеры, когда невиновные граждане оказывались за решеткой не только по причине халатного отношения к своим обязанностям отдельного следователя, но и контролирующего органа, который не мог дать должной оценки действиям коллеги. В числе 5265 случаев необоснованного привлечения к уголовной ответственности, о которых говорил Юрий Чайка на заседании коллегии Генпрокуратуры, не один десяток таких, когда осужденных граждан признавали психически неполноценными и упекали в психушку. А что, разве те, кто ставил им диагноз, не должны разделить вину следователей? Дело в том, что весьма опасно искать крайнего в ситуациях, когда речь идет об ошибках группы лиц, выступающих от лица государства. Поэтому я глубоко убежден, что за просчеты сотрудников правоохранительного и других государственных ведомств должно расплачиваться государство. До сих пор оно не проявляло такого желания. Сомневаюсь, что следователи, на которых будет переведена обязанность компенсировать страдания и материальные убытки безвинно осужденных, станут делать это более охотно.
Сотрудники, по вине которых люди без всяких правовых оснований оказываются за решеткой, несомненно, должны нести ответственность, но отнюдь не перед потерпевшим. Ведь есть ошибки, от которых никто не застрахован, и есть «ошибки», которые свершаются намеренно. Достанет ли у прокуратуры сил разбираться в каждой конкретной ситуации? Очевидно, есть смысл задуматься об эффективности прокурорского надзора над следствием.
Кроме того, существует и другой, предусмотренный процессуальным законом механизм предотвращения подобных ошибок – это полноценное применение функций защиты. Если поднять все 5265 дел прошлого года, по которым граждане привлекались к уголовной ответственности незаконно, и изучить доводы защиты, то, я уверен, можно найти достаточно убедительные и логичные основания для отказа от уголовного преследования. Почему они не были приняты в расчет? Во многом потому, что участие защитника, адвоката в уголовном деле правоохранительные органы воспринимают не как необходимую процедуру, а досадную помеху для осуществления стоящих перед ними задач, а самого адвоката не как процессуального противника, а как врага. И в этой плоскости также кроется одна из причин необоснованного заключения граждан под стражу. Мы об этом достаточно ясно сказали в докладе Федеральной палаты адвокатов, разосланном во все ведомства в начале этого года. Может быть, есть смысл объединить усилия по решению данной проблемы? Ведь за каждой из 5265 следственных ошибок – человеческая судьба.
Дарья Гармоненко 
