Между словами и делами

Дагестан продолжает оставаться горячей точкой на карте России.
Фото Юрия Тутова

Президент Дагестана Муху Алиев 26 августа встретился с Дмитрием Медведевым. Обстановку в республике на этой встрече дагестанский лидер назвал стабильной, подчеркнув, что это результат «позитивных перемен» в жизни региона, активного противодействия религиозному экстремизму, в результате чего «снизилось число преступлений террористической направленности».

В тот момент, когда Муху Алиев рапортовал главе государства о «достигнутых Дагестаном успехах», в редакции чуть ли не единственной оппозиционной газеты республики «Черновик» шел обыск – журналистов, регулярно пишущих о коррупции в регионе, обвинили в экстремизме. В Дербентском районе безуспешно искали боевиков, расстрелявших милиционера ППС. А в Махачкале хоронили двух сотрудников милиции, убитых прямо в центре города, рядом со зданиями правительства, мэрии, МВД и УФСБ республики.

К сожалению, перечень подобных преступлений, регулярно совершаемых в Дагестане, слишком велик. Сотрудники силовых структур и чиновники различного ранга – главная мишень террористов. К сожалению, как правило, вовсе не потому, что, как писал президент Муху Алиев в своем июльском ежегодном послании республиканскому парламенту, они «принимают на себя основную нагрузку по борьбе с терроризмом». Дело в том, что простые граждане считают, что местные силовики защищают не общество, а свои коррупционные возможности.

К примеру, в минувшую пятницу в центре Махачкалы прошел митинг, участники которого требовали обуздания коррупции в органах внутренних дел. «В Дагестане действует антиконституционная и антизаконная тайная военизированная структура, – говорилось в резолюции митинга, – которая, пренебрегая Конституцией, занимается похищением людей. Потом эти люди или бесследно исчезают, или через некоторое время оказываются в застенках правоохранительных органов, где их под пытками заставляют давать «признательные» показания». А ведь речь идет не о каких-либо экстремистах, на которых в Дагестане любят сваливать все беды, а о правоохранительных органах!

Косвенно это признает, кстати, даже Муху Алиев. В том же послании он говорит о необходимости в противовес «подпольной чиновничьей асоциальной системе» создать «альтернативную государственную систему». То есть президент Дагестана признает, что нынешняя система занимается не тем, чем ей полагается, поэтому нуждается в альтернативе. И действительно, как шутят в республике, Дагестан – единственный субъект Федерации, где рейтинг любого главы района стабильно превышает рейтинг президента Алиева. Потому что любой начальник начиная с поселкового уровня считает, что, раз он эту должность купил, значит, он и полновластный хозяин. И сломать эту систему, похоже, Муху Алиеву не удалось.

Да и неудивительно, если учесть клановый характер власти в Дагестане. А как его сломать, если, к примеру, брат главы республики Махач Алиев работает судьей в Советском районе Махачкалы, двоюродный брат Омарасхаб Абдулмуслимов – первый заместитель министра сельского хозяйства Дагестана, сын Гаджимурад Алиев – заместитель начальника управления Федеральной налоговой службы по республике.

Как сообщала в мае «Российская газета», в ходе проверки, проведенной прокуратурой Дагестана в министерствах и ведомствах республики, обнаружились многочисленные нарушения. «Особенно «отличилось», – писало издание, – Министерство сельского хозяйства и продовольствия Дагестана. Выяснилось, что первый заместитель министра Омарасхаб Абдулмуслимов (то есть двоюродный брат президента Алиева. – «НГ»), заместитель министра Башир Байтемиров и заместитель начальника управления рыбного хозяйства министерства Шамиль Магомедов в нарушение требований Закона «О государственной гражданской службе Республики Дагестан» являются одновременно учредителями различных коммерческих организаций». То есть, как подметил секретарь Совбеза Дагестана Даци Гаджиев, «пока еще некоторые чиновники рассматривают государственную службу как разновидность бизнеса». Впрочем, мудрое заявление Гаджиева на судьбу упомянутых чиновников никак не повлияло.

Естественно, в такой ситуации бороться с коррупцией, мягко скажем, даже неэтично. Что уж удивляться, что на своих местах остались практически все ключевые чиновники прежней администрации Магомедали Магомедова. В том числе министр финансов, министр внутренних дел, глава Росавтодора (всем известно, какие деньги в стране «закапываются» в асфальт), директора морского порта Махачкалы, аэропорта и т.д. То есть те люди, которые занимаются распределением финансовых потоков. А их, этих потоков, в республику идет немало. Дагестан – одна из самых дотационных республик страны. 70% бюджета республики – федеральные трансферты. При этом уровень бюджетной обеспеченности на душу населения в Дагестане почти в пять раз ниже, чем в среднем по стране. «Доходы граждан ниже, чем в среднем по России, – подтвердил этот прискорбный факт в июне полпред президента в Южном федеральном округе Владимир Устинов. – Усугубляет ситуацию коррумпированность чиновников».

На встрече с Дмитрием Медведевым глава Дагестана много говорил о притоке инвестиций в республику, строительстве жилья, росте налоговых поступлений и т.д. Но это как раз тот случай, когда «легче говорить, чем делать». Реальность выглядит, мягко говоря, не столь радужно.

Специалисты независимой экспертной организации International Crisis Group еще летом презентовали доклад о ситуации в Дагестане. В нем основными причинами всплеска терроризма в регионе называются коррупция и нестабильная экономическая ситуация. По словам вице-президента группы Алена Делетроза, из множества российских регионов именно в Дагестане коррупция обрела наиболее устойчивые позиции. Ситуация усугубляется процветанием черного рынка и нестабильностью экономики, контролируемой родственными и иными кланами.

Высокий уровень безработицы в республике, по данным доклада, существенно облегчает исламским террористам задачу вербовки новых сторонников. Согласно выводам группы, рост насилия в Дагестане можно остановить, лишь приняв эффективные меры по борьбе с коррупцией и реинтегрировав местную молодежь в нормальную экономическую и политическую среду.

Сегодня власти Дагестана много говорят об инвестициях. Конечно, без инвестиций невозможно решить экономические проблемы в одной из самых бедных республик страны, но какой инвестор рискнет вкладывать крупные средства в регион, где царит коррупция? Только тот, у которого есть соответствующие связи.

Впрочем, даже те, у кого эти связи есть, судя по цифрам внешних частных инвестиций в Дагестан, не спешат вкладываться. Как известно, деньги любят спокойствие, а также понятные и прозрачные правила игры. А когда нет ни того, ни другого, нет и серьезных инвестиций. А инвестиции – это рабочие места, налоги, стабильность, снижение недовольства населения и, наконец, реальный удар по терроризму.

«У того, что в Дагестане сегодня ситуация зашла так далеко, целый набор причин, – сказал как-то в интервью «НГ» эксперт Московского центра Карнеги Алексей Малашенко. – Начиная с того, что там есть группировки, действительно принадлежащие к исламским радикалам, и кончая личной местью. Не говоря уже о том, что за последние годы местные правоохранительные органы такое количество раз преступали закон, такое количество раз хватали тех, кто никак не заслуживал ареста, что это вызывает у населения чувство протеста. Эта ситуация банальна и очень типична».

Между тем Дагестан – это один из ключевых регионов на юге России. Он граничит с Грузией, отношения с которой у России сегодня, как известно, не самые лучшие. Рядом находится Чечня, где еще недавно полным ходом шла контртеррористическая операция. В самом Дагестане живут представители десятков национальностей. Именно поэтому для Москвы так важна стабильность в республике. Пока об этом приходится только мечтать.