Инна Шумилина Победа кандидата от Демократической партии Барака Обамы на президентских выборах в США может стать явлением эпохальным. Одной из важных причин «обамомании» в самих США стала усталость значительной части населения от правления республиканцев, среди прочего изрядно подорвавших имидж Америки за рубежом, что давно вылилось в устойчивую тенденцию к усилению антиамериканских настроений в Европе, России, в странах Азии (особенно на Ближнем Востоке).
В недавно вышедшем на наши экраны кинофильме «Чужие» режиссера Юрия Грымова американцы оказываются «чужими» не только для российских солдат, решающих боевые задачи (в этой ленте осуществляется то ли «принуждение к миру», то ли «интернациональный долг»). Они чужды и местным жителям, которых призваны спасать, вакцинируя детей. На устойчивое непонимание наталкиваются все их попытки обучить местных детей мыть руки перед едой, пользоваться столовыми приборами и т.п. Таким образом режиссер предполагает донести до зрителя суть идеи «столкновения цивилизаций».
Между тем в основе извечного политико-идеологического противопоставления Восток–Запад лежит все тот же давний стереотип «антиамериканизма», укоренившийся в сознании жителей разных регионов и особенно заметный в арабских странах. Чаще всего это форма выражения политико-идеологической фрустрации, разочарования процветанием стран Запада в целом и США в особенности, «их» доминированием в мировых делах, в сфере культуры. На фоне процветания Запада (а не только США) особенно остро воспринимается собственная ущербность. Антиамериканизм как феномен психологический – это форма выплескивания собственных комплексов, которые зачастую облачены в мифологемы, призванные вселять веру в злонамеренность Америки по отношению к внешнему миру.
В арабской версии антиамериканизма обнаруживается много общего с моделью антиамериканизма, которая проникает в сознание россиян сегодня. Политические элиты Ближнего Востока, как и российские, имеют с США устойчивые партнерские отношения. Однако на уровне массового восприятия антиамериканские настроения продолжают расцветать. Достаточно вспомнить реакцию «арабской улицы» на события 11 сентября 2001 года – нескрываемое ликование. 11 сентября стало актом выплеска на поверхность давно обозначившегося разрыва в уровнях цивилизационного развития двух крупных международных сообществ. Разрыва психологического, идеологического, наконец, политического. Неудивительно, что политики и идеологи с обеих сторон бросились принимать экстренные меры, чтобы предотвратить его дальнейшее углубление. При этом главным тезисом риторики стало отрицание так называемого конфликта цивилизаций: мол, разрыв налицо, но сам «конфликт цивилизаций» еще можно и нужно предотвратить.
Арабский антиамериканизм, как и российский, основывается на ясно выраженном разочаровании. Так называемый крах мусульманских надежд особенно очевиден на фоне глобализационных тенденций. В политике США арабский мир часто усматривает проявление гегемонизма, тон американских политиков воспринимается как назидательный, вызывая раздражение в массах и неуверенность у местных элит. Предлагаемые либеральными идеологами арабских стран и поддерживаемые на Западе идеи модернизации ислама и общественного устройства радикально настроенная часть арабских обществ интерпретирует как попытки агрессивной вестернизации, как «экономическую, политическую и культурную экспансию Запада», как разновидность «крестового похода» или даже «столкновение цивилизаций».
Схожие процессы происходят и в сфере культуры: либерально настроенная интеллигенция арабских стран пытается положительно ответить на призывы «вписаться в общемировой культурный процесс» и предпринимает определенные усилия в этом плане, в основном при поддержке партнерских структур в США и Европе (кинематографисты, писатели, артисты); другая же часть творческой интеллигенции арабских стран видит в этих призывах попытку Запада лишить арабов их собственной культурной идентичности, подвергнуть арабскую культуру обработке американским масскультом.
Именно область культуры стала тем «полем», в котором находят опору теоретики современной конструкции антиамериканизма на Ближнем Востоке. И если в Европе тезис о бездуховной технологичности американцев и их неистребимом материализме уже к концу ХХ века заметно утратил популярность, то здесь сохраняется отождествление американцев с культом доллара, кока-колой, фаст-фудом и по-прежнему расхожи упомянутые утверждения об отсутствии традиций и общенациональной культуры.
Антиамериканизм ближневосточный, как и любой другой, в конечном счете превращается в некую общественную бациллу. Ближний Восток может являть собой пример региона, где радикально настроенные круги могут варьировать уровень разрушительного воздействия на ментальность населения антиамериканских тезисов, раскручивая образ врага. В умеренных арабских странах «Аль-Каида» и «Братья-мусульмане» делают это из подполья, будучи преследуемы властями. А в таких странах, как Сирия и особенно Иран, антиамериканизм культивируется сверху – самими правителями.
Сегодня большинство правителей арабских стран осознали, что настроенным в духе средневековья религиозным и прочим фундаменталистам и националистам очень несложно воспользоваться запущенной властями бациллой антиамериканизма против самих властей. Ведь разумную часть властных элит, настроенных на взаимодействие с внешним миром, так легко обвинить в «низкопоклонстве перед Америкой». И не только в странах Ближнего Востока.
