Сергей Караганов В популярной прессе наш проект получил название «Десталинизация». Это – неточно и политически неправильно, хотя суть проекта, естественно, в том числе и в десталинизации, и в декоммунизации российского общественного сознания и самой России. Термин «десталинизация» возвеличивает людоеда и сваливает ответственность только на него. И уводит от истины, от сути того режима, наследие которого нужно преодолевать. И от сути той трагедии, которую пережил народ. На самом деле речь идет об увековечивании памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении.
Главная цель проекта – обеспечение модернизации сознания российского общества и российской элиты. Модернизация страны ни на техническом, ни на политическом уровне невозможна без изменения сознания общества, взращивания у народа чувства ответственности за себя, страну, гордости за нее – пусть и временами горькой, нормального патриотизма. Модернизационный рывок невозможен или крайне затруднен при нынешнем морально-этическом состоянии общества.
Мы предлагаем подготовить политико-правовую оценку преступлений прошлого. Возможно, в виде официальных заявлений от имени исполнительной и законодательной властей. А также безусловно необходимо авторитетное правовое решение по преступлениям прошлого. Есть и предложение подумать о новом названии того праздника, который сейчас зовется Днем народного единства. Превратив его, скажем, в день памяти жертв Гражданской войны и национального примирения. Необходимо завершить юридическую реабилитацию граждан, пострадавших от репрессий. Есть и идея о неком законе о топонимике для того, чтобы убрать из нашей жизни имена тех лиц, которые несут ответственность за репрессии.
До сих пор архивы открываются спорадически и с огромными трудностями. Они остаются фактически закрытыми. Безусловно, ключевым моментом является максимально полное открытие архивов. Чтобы российские ученые и граждане могли их изучать и публиковать. Чтобы, в частности, можно было писать такие учебники по истории страны, которые были бы свободны от многих прежних мифологем. Потому что пока они очень даже живы. Отсюда и еще одно предложение – нужен закон, согласно которому чиновники, которые публично отрицают или вообще оправдывают преступления, совершенные в годы тоталитаризма, находиться на госслужбе не могут. И, конечно, важную роль играют памятники. Необходимо в обеих российских столицах создать мемориалы всем жертвам политических репрессий, которые были в нашей стране. Мемориалы должны быть и в местах тысяч пока не найденных захоронений, и в городах и селах, из которых наших людей увозили на каторгу и на смерть.
И, наконец, настала пора решать вопрос с мавзолеем Ленина на Красной площади. Но не просто так, для того чтобы только вынести оттуда его тело. Предварять это безусловно необходимое решение должна большая работа.
Сейчас все за себя, общество фрагментировано. Элита во многом презрительно относится к массам. Массы народа – к элитам. При этом народу и элите после последних ста лет себя почти не за что уважать. Единственное, чем можно по-настоящему гордиться, – Великая Отечественная война. Но ее объединительный потенциал со временем истощается.
Общество не может начать уважать себя и свою страну, пока она скрывает от себя страшный грех семидесяти лет коммунизма-сталинизма-тоталитаризма. Когда народ совершил революцию, привел к власти и поддерживал античеловеческий варварский режим. И позволил ему существовать и участвовал в самогеноциде – системном волнообразном уничтожении лучших своих представителей, традиционной морали, в уничтожении церквей, культурных памятников, во многом самой культуры.
Самогеноцид начался с Гражданской войны через уничтожение и изгнание интеллигенции, духовенства – держателей культуры и традиционной морали, буржуазии – наиболее сильной и конкурентной части общества, дворянства – наиболее образованной и патриотической его части – хранителей национального самосознания и гордости. Затем последовали голодоморы, коллективизация, которые были нацелены на уничтожение лучшего крестьянства. Именно они, видимо, стоили стране наибольшего количества жертв. Затем последовали репрессии новой интеллигенции, военных. После войны – военнопленных. До сих пор точно неизвестно, сколько людей погибло, но почти в каждой семье есть жертвы. И это были, как правило, лучшие представители народа. Из-за этого страшного века большинство людей не знает своих прадедов, потеряли коренную связь со страной.
Продолжать полускрывать от себя эту свою историю – неявно оставаться соучастниками этого преступления.
Если мы не признаем до конца правды, мы останемся наследниками не лучшей части нашего народа и не лучшего в нашем народе, а худшего в нем и худшей его части – палачей, стукачей, коллективизаторов, организаторов голодоморов, разрушителей церквей.
Ссылаться на ветеранов – несостоятельный и трусливый аргумент. Тем более что ветеранов, чьи чувства могут пострадать, остались единицы. Наверное, не меньше осталось ветеранов, для которых осуждение тоталитарного режима было бы величайшим счастьем. Ушло и поколение людей, несших прямую ответственность за уничтожение народа.
Боятся, что полное признание ужаса ГУЛАГа, полное открытие архивов нанесет вред престижу страны. Это не так. Кампания по увековечиванию памяти жертв тоталитарного режима может вызвать только уважение. Мы по-прежнему, воспитанные в традициях комидеологии, полустыдимся его – «века эксплуататоров», «реакционных монархов» и крепостников. А ведь это был век, когда Россия была среди первейших или даже первой державой Европы – гарантом стабильности и относительного мира. Это был век расцвета русской культуры, ставшей в литературе ведущей в Европе.
Нужно восстанавливать истинную российскую идентичность, самоуважение, без которых невозможно движение вперед. Моисей водил народ по пустыне 40 лет. 20 лет мы уже отбродили, если также растратим следующие 20, то можем из пустыни и не выйти.
И последнее. Понимаю, что вызову неприятные эмоции, «подрывающие» привлекательность проекта. Но любые усилия по восстановлению общественной морали, самоуважения обесцениваются процессом Ходорковского. Никто не верит, что этот процесс не носит политического характера. Если невозможно оправдать, помилуйте.
