Обрушение инерционного сценария

Владимир Путин и Дмитрий Медведев на съезде «Единой России».
Фото Reuters

Сентябрь кардинально изменил инерционный сценарий кампании. Летом ситуация выглядела так: всех все устраивало. «Единая Россия» вполне допускала, что удастся завуалировать вопрос о тактике на президентских выборах вплоть до декабря, а рост социального пессимизма удастся компенсировать мощной агитационной кампанией, предъявлением новых лиц в списке и задействованием имиджевого реcурса Владимира Путина. На случай, если повторить рекордные показатели по количеству думских мест 2007 года не удастся, резервным вариантом выглядела коалиция с «Правым делом». Его реанимация, в свою очередь, должна была окончательно похоронить «Яблоко», отсутствие у которого ресурсов и энергетики способствовало увяданию бренда. КПРФ планировала максимальную эксплуатацию имиджа самой сильной непровластной партии, ЛДПР – запрос на национальную тему, «Справедливая Россия» – выступить в роли новой оппозиции.

Социальный фон кампании был неоднозначен. Продолжение череды катастроф (авиакатастрофа в Ярославле), скачки курса рубля и другие подобные неприятности ухудшали фон для кампании «Единой России». С другой стороны, роста поддержки других парламентских партий тоже не наблюдалось. Поэтому все основные участники кампании предпочитали двигаться по инерционному пути.

Однако этот сценарий в одночасье оказался обрушен. Главными датами, безусловно, стали 14 и 24 сентября: 14-го завершилась попытка возродить «Правое дело», а 24-го – произошла перезагрузка кампании «Единой России». Все это создало новую ситуацию, в разной степени запутавшую все партии.

«Единая Россия»: охота к перемене мест

Первую половину сентября «Единая Россия» была сосредоточена на внутренних процессах – формировании партийных списков. Статус партии власти требовал при их выстраивании внимательно следить за соблюдением баланса внутри региональных элит. А электоральные соображения, наоборот, требовали скорее предъявления избирателю новых лиц, рекрутированных в рамках праймериз и кампании ОНФ.

Одновременно единороссы не упускали из вида и конкурентов. Более других для них были важны справедливороссы и правые. Эсэры всегда были неприятны ЕР – еще со времен их внутривидовой конкуренции. В данном случае это сопровождается еще и расчетом: единороссы заинтересованы в минимизации количества прошедших в Думу партий, поскольку это автоматически увеличит количество мандатов ЕР. Эти же соображения побуждали «Единую Россию» занять недружественную позицию по отношению к Михаилу Прохорову, активность которого была чревата «отъеданием» голосов у всех партий – и особенно у ЕР. Именно этим объяснялись сообщения о готовности единороссов пойти на ситуативный союз с «Яблоком», оказав ему моральную и ресурсную поддержку. Политическая реанимация Григория Явлинского давала возможность одновременно навязать борьбу и Прохорову (на общероссийском уровне), и сторонникам Миронова (в отдельных территориях, особенно на приоритетном для эсэров Северо-Западе страны).

Ключевым событием должен был стать съезд «Единой России», который по резонансу превзошел все ожидания. Политические итоги съезда действительно любопытны. Объявление о возвращении Владимира Путина на президентский пост служит для партии мощным моральным допингом, ведь многие ее активисты тяготели именно к этому сценарию. А вот отсутствие премьера в списке и анонсированная смена председателя партии создают серьезную интригу. У единороссов не остается времени на принципиальную коррекцию своей стратегии, и вносить изменения придется по ходу кампании. Впрочем, судя по всему, Медведев будет теснее ассоциироваться с партией, да и Путин скорее всего будет постоянно приходить на поддержку единороссов. Так что, не получив лидера партии в качестве лидера списка, «Единая Россия» может «сыграть с двух рук». К тому же сейчас пропадает шанс на «разводку» партии с Медведевым, ставку на которую сделали ряд оппозиционеров. Очевидный сигнал дан и главам регионов.

Что же касается программных положений, то здесь акцент скорее всего будет сделан на удовлетворение потребительских ожиданий граждан и социальную поддержку со стороны государства – например, через тиражирование тезиса о необходимости довести среднюю зарплату до 32 тыс. руб. Отставка Алексея Кудрина облегчает единороссам задачу – можно будет «назначить» его виновником прошлых провалов, а заодно подыграть общественному запросу на отставки (раз уж не хватило пороху добиться замены другого аллергена – министра транспорта Игоря Левитина). Если на секунду забыть об интересах избирательной кампании, то в среднесрочной перспективе переход ЕР от сугубо персоналистской (путинской) составляющей к занятию конкретной политической ниши будет работать на укрепление партии.

Однако пока что проблем у «Единой России» достаточно. Рейтинг нового лидера списка партии несколько ниже, чем у Путина. При этом общественная реакция на 24 сентября пока позволяет ожидать, что к лагерю единороссов автоматически прибавится сугубо медведевский избиратель – за него партии еще предстоит побороться, и, возможно, этим будет активно заниматься внутрипартийная группа либералов. Предстоит оппонировать негативным интерпретациям съезда – в том духе, что партия стала объектом внутритандемного размена. Тем не менее, несмотря на все риски, ЕР по-прежнему выглядит как однозначный фаворит будущей кампании, и вопрос лишь в том, насколько реалистичен выход на плановое задание – повторение результата выборов 2007 года в 64,3%.

КПРФ: попытка «пересидеть»

Коммунисты в сентябре заняли пассивную позицию, исходя из того, что их основные конкуренты по оппозиционному лагерю рано или поздно выдохнутся. Они уже с удовольствием поучаствовали в «похоронах» «Правого дела», конкурировавшего с КПРФ в борьбе за городского протестного избирателя, – коммунисты высказались в том духе, что «курс Прохорова не отличался от политики ЕР». От объятий «Справедливой России» сторонники Зюганова планомерно уклоняются, а общения с ЛДПР и вовсе предпочитают избегать. В частности, КПРФ не решается вступать в дискуссию с Жириновским по национальной тематике. Геннадий Зюганов назвал неконтролируемую миграцию большим злом, однако высказался весьма размыто в том духе, чтобы «люди везде имели возможность работать». А новосибирский депутат Анатолий Локоть и вовсе раскритиковал выступление в Ярославле Дмитрия Рогозина, выразив мнение, что тот, как постпред при НАТО, «не имеет права нести отсебятину», а с национальным вопросом «надо быть аккуратнее».

Конкуренция же с «Единой Россией» является для Компартии значимым, но отнюдь не ключевым участком. Даже локальные победы (например, сентябрьскую на местных выборах в Выксе Нижегородской области) почти не пропагандировали. А появление в списках КПРФ экс-главы Роснаркоконтроля Виктора Черкесова и вовсе стало сюрпризом. Собственно, коммунисты и раньше не чурались ставить в списки чужаков. Однако вполне возможно, что публичной темой кампании этот шаг не станет, а наблюдателям останется гадать, взят ли Черкесов в рамках некоего пакета с исполнительной властью или же, наоборот, коммунисты рассчитывают получить с его помощью доступ к «секретным материалам» о нравах нынешней элиты. Интересно, что, взяв Черкесова, коммунистам придется серьезно оправдываться. Ведь традиционные нападки красных на тех же эсэров включали обвинения в коллаборационизме. Теперь такие обвинения эсэры и другие оппоненты могут смело предъявлять и самой КПРФ.

Налицо сближение оценок коммунистов и чиновников исполнительной власти и по другим вопросам. Например, критика коммунистами Бюджетного послания за непропорционально существенное увеличение расходов на правоохранительные органы и безопасность перекликалась с мнением Алексея Кудрина, высказанным им незадолго до отставки.

Наибольшая проблема для КПРФ заключается не в их стратегии, а в стратегии власти. Все предыдущие парламентские кампании власть активно давила на коммунистов, и рейтинг их в октябре–ноябре демонстрировал понижательный тренд. Пока мощного прессинга нет, но если власть примет такое решение, коммунисты вполне могут потерять до трети своего нынешнего электората.

ЛДПР: за бедных, за себя

Либерал-демократы по-прежнему тестируют возможности очередной экспансии в националистическую тематику. Казус с невступлением Рогозина в ЕР выглядел для жириновцев двояко: удалось избежать конкурента в национал-патриотической нише, но в то же время выросли страхи, что действующая власть будет жестко пресекать апелляцию к национальному вопросу.

Недвусмысленным жестом либерал-демократов стало включение в список Валерия Буданова. По версии Жириновского, это было «способом поддержать эту русскую семью». Лидер ЛДПР также намекнул что Буданов-старший долгие годы поддерживал связь с партией. В свою очередь, Игорь Лебедев (в отличие от коммунистов) весьма сочувственно отозвался о выступлении Рогозина в Ярославле, указав, что Россия «кормит Кавказ», не возвращая его в правовое поле. Показателен набор лозунгов, выбор из которых планирует осуществить ЛДПР: «За русских!», «Русские, жестче взгляд!» и «Русские, хватит молчать!» Впрочем, чтобы не повторять дагестанские эксперименты, в национальных республиках решено ограничиться расплывчатым слоганом «За ЛДПР!». Более того, в сентябре либерал-демократы начали говорить о более мягкой модели решения национального вопроса – чтобы нищета не порождала миграцию, надо дать в Центральную Азию заказ на нефть и продовольствие, а не везти их из Латинской Америки и Австралии (в терминологии радикальных националистов это, очевидно, звучало бы как «кормить Центральную Азию»). Кроме того, ЛДПР прорабатывает возможность реанимации более политкорректного лозунга «За бедных!».

Вообще, несмотря на наступление осени, либерал-демократы были довольно спокойны. Конкурентов почти не задирали – разве что обвинили Миронова в продаже сенаторских должностей, а коммунистов – в готовности продать места в партсписке единороссам. Подчеркнуто безразличной была и реакция на съезд ЕР. Хотя Жириновский до этого предрекал второй срок президентства Медведева, он легко переориентировался и теперь стал говорить, что Путин вызывает у людей больше симпатий, поскольку у людей возникают благоприятные ассоциации с «обновленным Андроповым» и «обновленным Брежневым».

Нынешний рейтинг ЛДПР позволяет ей серьезно улучшить позиции по сравнению с прошлыми выборами. Однако это единственная партия, у которой огромный антирейтинг, и если власть сделает ставку на повышение явки (а такой сценарий не исключен, хотя меньше всего ожидается оппозицией), то сторонники Владимира Вольфовича могут серьезно недобрать до 10%.

«Справедливая Россия» все еще ищет себя

СР подошла к выборам в непростой ситуации. Ее репутация радикализирующейся партии повысила некомфортность среды и породила ответные атаки – кампанию Рогозина по обвинению в рейдерском захвате «Родины», эпатажные акции оппонентов по вручению Миронову траурных венков, дорожные конфликты с участием Геннадия Гудкова. Однако в реальности на борьбу за жестко оппозиционного избирателя эсэры не решились. Попытки Гудкова, Зубова, Хованской привлечь в список радикалов вроде Владимира Рыжкова и Евгении Чириковой успехом не увенчались. Акцент был перенесен на садоводов, инвалидов и борьбу за электорат Лебедя и Явлинского, который, по мнению эсэров, сегодня остался бесхозным.

Только обиженный при составлении списков Гудков примерился и к националистической повестке дня. Он выразил сочувствие к ярославской речи Рогозина, указав на попирание прав русских в национальных республиках. Гудков все чаще занимает особую позицию и по другим вопросам. Если Миронов предрекает партии 20% на выборах, то Гудков – только 8,5–9%. Различались оценки и по поводу «Правого дела». Миронов назвал главной причиной надуманность проекта (чтобы на фоне ПД позиционировать ЕР как более центричную партию), Гудков же, наоборот, говорил о размытости идеологии как одной из причин распада.

Несмотря на периодические приступы осторожности у Миронова, психологически основной мишенью эсэров остается «Единая Россия». Так, Михаил Емельянов предрек ей «полный крах» в связи с отказом Путина возглавить список ЕР, а Оксана Дмитриева обвинила в намерении добиться снятия с регистрации отдельных списков СР.

Положение СР накануне выборов по-прежнему остается двойственным. С одной стороны, хороший потенциал – низкие антирейтинги, сильные лидеры в ряде регионов (например, в Петербурге) и отчетливый настрой начать борьбу за голоса бюджетников, лояльность которых власти в последнее время размывалась. С другой – налицо серьезное застревание на четвертом месте, дающее конкурентам повод предрекать СР непрохождение семипроцентного барьера. Эсэрам, возможно, предстоит заметно скорректировать тактику и риторику для того, чтобы провести экспансию в новые социальные группы. Ведь само по себе сосредоточение на критике власти не дает достаточных возможностей для выхода за пределы нынешней электоральной ниши.

«Яблоко» с Явлинским

Казавшийся навеки замороженным, в сентябре проект «Яблоко» неожиданно получил второе дыхание. Возвращение Григория Явлинского в телевизионный эфир создало целую серию интриг. Удастся ли «Яблоку» использовать эффект «нового» (точнее – хорошо забытого старого) лица? Дадут ли отдачу телевыступления Явлинского – ведь скептики утверждают, что его личное обаяние «не передается через телевизор». Наконец, возможна ли ситуативная коалиция вечно недоговороспособного «Яблока» с властью – первоначально для выдавливания «Правого дела», а после ухода Прохорова с политической арены – «Справедливой России»?

Сам Явлинский за годы вынужденной паузы изменился мало. А вот «Яблоко» явно ищет новые приемы политической риторики. Например, через попытку использовать потребительский запрос избирателей – ответить на него решено проектом тотальной раздачи земель с инфраструктурой по 30 соток в европейской части и по 60 за Уралом.

Но когда возникают темы из прежней эпохи, у яблочников не могут не срабатывать забытые рефлексы. Самый яркий пример – аллергия на правых. В эпоху прохоровского «Правого дела» Сергей Митрохин говорил, что это олигархическая, а не либеральная партия, действующая в интересах власти. Как только бизнесмена убрали из ПД, яблочники назвали причиной неудачи проекта «чрезмерную самостоятельность» Прохорова.

Рейтинг «Яблока» на уровне 3% является пока серьезным ограничителем. К концу октября им необходимо приблизиться хотя бы к 4–5%, чтобы сохранить шансы на успех.

Кандидаты в спойлеры

Внутренний потенциал «Правого дела» и «Патриотов России» за истекший месяц, безусловно, не укрепился. Обе партии будут искать себе нишу в качестве спойлеров. Коммунисты уже выражают тревогу: депутат Сергей Обухов опасается, что в случае регистрации патриотов на выборах они могут получить 2% голосов и отнять у КПРФ 10 мандатов. Таким страхам подыгрывают и сами патриоты. Они все активнее вбрасывают лозунги, позволяющие им играть на поле коммунистов – такие, например, как «85% населения России владеют лишь 7% национального достояния». А вот «Правое дело» и вовсе никаких ожиданий вокруг себя не распространяет: чтобы не мозолить глаза, на реконструкцию закрыли не только партию, но даже партийный сайт.