Никита Лобанов-Ростовский
Инновации и высокие технологии – лицом к лицу с традициями. Нужен симбиоз. Фото Reuters
Россия – самая богатая страна в мире по территории и природным ресурсам, третья по резервам валюты и финансово самая устойчивая страна в Европе. Она должна была бы быть одной из двух сверхдержав, с большими надеждами на будущее. Но на практике это нереально. Во-первых, продукция, производимая в России в рамках выполнения задач, поставленных в стратегии развития до 2020 года, не достигает мировых стандартов качества – по крайней мере товары народного потребления. Во-вторых, процесс производства не осуществляется с должной эффективностью.
Вопрос о конкурентоспособности
Россия занимает третье место в мире по числу людей, обладающих научными званиями. Потенциально это дает ей возможность быть исполнителем крупных заказов на научно-технические проекты со стороны США и Евросоюза. Для сравнения: Индия, после 20 лет активной подготовки научных кадров, ныне является лидером в области заключения соглашений технологического аутсорсинга с зарубежными фирмами. Но для успеха в этой деятельности важны, помимо научно-технической базы, образование, экономика, юридическая система и государственная политика. А в последние годы российские показатели на рынке наукоемкой продукции представляют собой удручающую картину – около 0,3%, сравните с 39% в США, 30% в Японии и 16% в Германии (данные основаны на числе патентов). Только один российский университет входит в список 200 лучших университетов мира – МГУ, занимавший в 2012 году 116-е место по международным стандартам сравнения. Образование стремительно теряет тот высокий уровень, который был свойствен советской школе. Например, в области нанотехнологий в 2012 году 51% международных патентов был зарегистрирован в США и только 1% – в России.
Да и конкурентоспособность отстает.
Экономика России, по сравнению с другими развитыми странами, энергозатратная: энергоемкость ВВП в РФ в 6 раз выше, чем в Японии, в 3 раза выше, чем в США, и примерно в 3,5 раза выше, чем в странах Западной Европы.
Mодернизация России и переход ее к инновационной модели развития невозможны без масштабного партнерства с Западом.
Инвестиции в специалистов
Ввиду высокого уровня коррупции Россия на данном этапе не может конкурировать с США, Европой и странами Дальнего Востока. В России нужно готовить новые поколения специалистов, которые будут работать после 2020 года. Необходимы инвестиции в человекоресурсы. Но этого не происходит. Как отметил иностранный член РАН Владимир Квинт, в России ведется активная разработка стратегии развития, но этим занимаются люди, не обладающие глубоким знанием предмета и не практикующие в нем. С этой точки зрения Россия не готова столкнуться с новыми общемировыми проблемами. Нынешний финансовый кризис в мире несколько замедлит развитие в России инфраструктуры, которая является необходимым элементом в развитии экономики. Без решения проблемы инфраструктуры сельское хозяйство останется неконкурентоспособным вне зависимости от инвестиций в него. Простой пример: огромное количество пищевых продуктов, которые Россия импортирует из малюсенькой Голландии. Дополнительная проблема – это достаточно малое количество внутренних потребителей в стране: население России в два раза меньше населения США и в 3,5 раза меньше населения Евросоюза, не говоря уже об Индии и Китае.
Говоря сегодня о России, наверное, можно было бы использовать слова американского госсекретаря Дина Ачесона, сказанные в начале 60-х годов о Соединенном Королевстве: «Британия потеряла империю и, к сожалению, не смогла найти для себя новой роли». Всем было понятно, что, утратив источники дешевого сырья и рынки сбыта, Англия обречена на длительное прозябание. Так ли это? Сейчас экономика Британских островов по объему занимает шестое место в мире и находится на втором месте после США по инвестициям в глобальную экономику. Справедливы ли были слова Ачесона? На мой взгляд, нет. Но здесь явно можно провести параллель с современной Россией и необходимостью реформ.
Надеюсь, что отставание России можно преодолеть. Если правительство осознает необходимость развития новейших технологий, внедрит новые специальности и на порядок увеличит инвестиции в образование и науку, то через шесть-семь лет появятся те кадры и те технологии, которые позволят качественно изменить российскую экономику.
Лед уже тронулся. В гражданской сфере опубликованные цифры свидетельствуют о триллионных (в рублях) программах таких структур, как «Газпром», РЖД, «Роснефть», «Росатом», ФСК ЕЭС, «Русгидро», «Транснефть».
Европа и Евразия
Возможность военного конфликта в Европе постепенно уменьшается. Старое поколение до сих пор помнит ужас и голод Второй мировой войны. Лучше жить вместе – в тесноте, да не в обиде, как говорят в России, – чем умирать поодиночке.
В Европе, как и в России, часто в большой политике принимаются ошибочные решения. Сейчас можно задним числом ругать политиков, принимавших решения по конфликтам на Балканах. И надо сказать, что до сих пор в Европе не прошла эйфория от падения коммунистических режимов. Тем не менее тяга к объединению в этом регионе налицо. Еврозона – дом для 27 стран, это сегодняшняя экономическая и политическая реальность. Но ни военной, ни политической мощи она пока не имеет. Не имеет она и единого финансово-банковского кодекса. А будет ли она иметь все это, скажем, в последующие пять лет? Не думаю. Слишком велики политические разногласия и неравенство между партнерами в Евросоюзе.
Я думаю, что Европа выживет. И выживет с помощью России. Потому что у России нет другого выхода. Экономическая сила и мощь Китая резко возрастут, и в противовес этому Россия повернется к Западной Европе. Без содружества с другими народами Россия не способна решить те исторические задачи, которые возложены на нее. Чтобы не оказаться через несколько десятилетий под полным контролем Китая, России необходимо развивать связи с Европой, с 500 миллионами европейцев. Это, в свою очередь, станет светлым будущим для Европы.
Для создания Евразийского союза у России накопился богатый исторический опыт подобного мирного сосуществования, трехсотлетний опыт успешной экспансии, который позволит ей стать собирателем евразийских земель, различных этнокультурных общностей – от малых государств, входивших в состав Российской империи, до отдельных народностей, – и при этом сохранять их индивидуальность.
К тому же было бы логично восстановить некогда экономически цельное пространство, но уже на других принципах, нежели в СССР. Каждый руководитель России, хочет он того или нет, рано или поздно задумывается об этом – вне зависимости от того, какую политическую платформу он представляет. При реальном управлении таким сложным организмом, как Россия, по-другому не получится.
Было бы целесообразно назначить в Общественную палату по президентской квоте трех соотечественников – представителей из Америки, Европы и Востока. Они могли бы оказывать влияние при обсуждении вопроса о национальной идее, которая помогла бы развитию России в будущем.
Лондон
