Вера Альперович
Сначала несут лозунги, кричат, вскидывают кулаки. Потом начинается насилие. Фото Reuters
Главное достижение недавних лет состояло в том, что снизился уровень расистского и неонацистски мотивированного насилия в России. Но, как показывает новейшая статистика, тенденция переменилась. Продолжавшийся с 2009 по 2012 год спад уличного расистского насилия прекратился. По нашим данным, в 2013 году от расистских и неонацистски мотивированных нападений погиб 21 человек и было ранено 178. Кроме того, 9 человек получили серьезные угрозы убийством в 32 регионах страны – и это не считая пострадавших в республиках Северного Кавказа и жертв массовых драк. Количество убийств по мотиву ненависти уже превысило прошлогоднее, количество раненых пока чуть меньше, но с учетом уточнения данных оно неизбежно вырастет: нам известна лишь небольшая часть подобных инцидентов, даже убийств. (Впрочем, поскольку наша методика стабильна, можем говорить о реальной оценке динамики насилия по тем или иным параметрам.) Так что итоги 2013 года могут внушать оптимизм лишь националистам и крайне неутешительны для российского общества в целом.
Технология ненависти
Всплеск этнического насилия очевиден даже незаинтересованным наблюдателям. И это несмотря на то, что сбор информации в этом случае затруднителен: ведь жертвы подобных нападений, как правило, не стремятся к огласке и редко идут на контакт с полицией, общественными организациями и СМИ, да и СМИ сообщают о таких инцидентах избирательно. Исключение составляют нападения на людей известных, как это случилось 11 ноября 2013 года в Москве, когда из травматического пистолета был ранен один из руководителей Федерации мигрантов России Маис Курбанов.
На уроженцев Центральной Азии и Кавказа в прошлом году была устроена настоящая травля. Люди пострадали как от организованных атак, так и от бытового ксенофобного насилия, в том числе с применением оружия. Помимо нападений на одиночных прохожих, существенно выросло количество групповых нападений в местах, где, предположительно, собирается много «чужаков». Не прекращались подрывы и поджоги, совершаемые по расистским мотивам: в Москве, Санкт-Петербурге и Липецке было предпринято не менее пяти попыток поджогов и подрывов домов, общежитий и других мест, где живут мигранты. Выросло и количество нападений в городском транспорте. А в октябре мы столкнулись с беспрецедентными случаями групповых налетов на поезда, идущие в Таджикистан.
Однако известны случаи нападения под ксенофобными лозунгами и на других «этнических чужаков» – пострадали темнокожие, евреи, китайцы, цыгане; отмечались и нападения, мотивированные ненавистью к этническим русским.
2013 год стал рекордным по числу криминальных инцидентов с участием местных жителей, с одной стороны, и приезжих – с другой. Эти инциденты приобрели довольно широкую известность как «межнациональные конфликты», а то и вылились в реальные массовые столкновения на почве этнической вражды. Именно они благодаря вовлечению значительных масс людей и большому резонансу задавали направление публичной деятельности националистов. Самими значительными такими конфликтами стали беспорядки в Пугачеве Саратовской области, Арзамасе Нижегородской области и в московском районе Бирюлево-Западное.
После июльских событий в Пугачеве, когда в драке с выходцем из Чечни был убит местный житель, а местные жители собирали митинги, пытались перекрыть автотрассу, а также устроить погромы, националисты стали регулярно проводить акции «против этнической преступности», лишь формально приурочивая их к выхваченным из криминальной хроники более или менее подходящим инцидентам. Делалось это в надежде, что актуализация темы «межнациональных столкновений» приведет к тому, что по всей стране начнут появляться «точки напряженности». Примечательно, что многие из таких акций прошли в форме «народных сходов», то есть не были согласованы, хотя до событий в Пугачеве ультраправые чаще всего старались получить согласие властей. Несмотря на то, что ни один из инцидентов, послуживших поводом для их проведения, не «выстрелил», множество митингов и сходов под антимигрантскими лозунгами и «хорошее» благодаря созданному пугачевскими событиями «информационному шлейфу» освещение их в СМИ способствовали тому, что тема межэтнической обстановки не сходила с повестки дня.
Но, пожалуй, главное событие 2013 года для ультраправых произошло в октябре, когда в московском Бирюлеве-Западном начались беспорядки под ксенофобными лозунгами, быстро переросшие в открытые погромы. Широкий резонанс этого события объясняется не в последнюю очередь тем, что почва в Бирюлеве была подготовлена: во-первых, местные жители годами жаловались на овощную базу, вокруг которой происходило немало криминальных инцидентов; во-вторых, среди обитателей района всегда имелось существенное число людей с ультраправыми взглядами, о чем впоследствии много писали СМИ, вспоминая известные неонацистские группировки, корнями уходящие в Бирюлево. Первыми из политических националистов, заинтересовавшихся этими событиями, стали члены объединения «Русские», оно помогало местным жителям организовывать «народный сход» 13 октября, который, собственно, и перерос в самые крупные беспорядки. Сегодня сложно судить, насколько велика была роль «Русских», но скорее всего куда важнее оказался призыв районных националистов, на который откликнулись местные жители, а также их единомышленники из праворадикальной молодежной среды со всей Москвы.
После событий 13 октября тема погромов в Бирюлеве стала одной из главных в СМИ, и уже все ультраправые сайты стали призывать соратников поддержать местных жителей. Более того, на многих ресурсах начали появляться высказывания в поддержку действий погромщиков. Даже в «Яндекс-карты», где каждый желающий может отметить ДТП, вместо данных об авариях пользователи стали отправлять сообщения типа «Бирюлево, Гольяново с вами!» На ультраправых форумах и сайтах, а также в районной группе в сети «ВКонтакте» массовыми сделались провокационные сообщения о нападениях приезжих на местных, а также о том, что «нерусские» готовят ответную акцию.
Впоследствии националистам удалось прибегнуть к технологии апрельского «Дня гнева», то есть использовать беспорядки в Бирюлеве для проведения публичных акций под антимигрантскими лозунгами.
Эти инциденты повлекли за собой целый ряд последствий. Вырос общий уровень этнической ксенофобии, антимигрантский дискурс распространился шире, чем когда-либо до этого, социальные сети были переполнены сообщениями о бытовых проявлениях ксенофобии и ненависти к мигрантам. Идея введения виз для граждан стран Средней Азии и Закавказья стала обсуждаться представителями всех политических течений еще активнее.
Кроме того, беспорядки в Бирюлеве показали эффективность погрома как меры борьбы с любыми неудобными явлениями местной жизни. Обстоятельства, вызывавшие недовольство местных жителей, постарались устранить с максимальной скоростью: пообещали закрыть овощебазу, возбудили в отношении руководителя базы уголовное дело о нелегальной иммиграции, быстро нашли убийцу Егора Щербакова (смерть которого и послужила поводом к началу событий) и доставили этого человека зачем-то лично к министру внутренних дел и т.д. Эти действия продемонстрировали, что погром – самый верный способ быстро решить те проблемы, которые власти игнорируют годами. Мысль, что без погрома крайне трудно добиться от властей решения местных проблем, а зачастую и простого выполнения их повседневных обязанностей, тоже стала обсуждаться очень активно.
Как заполняют промежутки
Крупномасштабная антимигрантская кампания властей началась весной 2013 года и активизировалась летом в связи с избирательной кампанией. В результате до невиданного ранее уровня выросли показатели этнической интолерантности и поддержки националистических лозунгов в широких массах граждан.
Все это создало для националистов крайне благоприятную обстановку. На таком фоне их инициативы – кампания за введение визового режима в отношении стран Средней Азии и Закавказья или череда митингов против «этнической преступности» – привлекали значительно больше внимания общества и СМИ, чем аналогичные инициативы ранее. Но пока не приходится говорить, что это внимание позволило ультраправым существенно нарастить политический вес или серьезно увеличить число последователей: ведь им ни разу не удалось ни возглавить подобный протест, ни спровоцировать следующий.
Зато изменения в практике властей вдохновили ультраправых на более открытые и агрессивные действия против мигрантов. Одной из главных особенностей 2013 года стала резкая активизация рейдов по поиску «нелегальных мигрантов». Из второстепенного вида деятельности, заполнявшего промежутки между политическими кампаниями, рейды стали одним из важнейших направлений активности ультраправых. Рейды националистов стали привлекать внимание СМИ, в том числе телеканалов, что для националистов оказалось редкой возможностью прорекламировать себя и свою деятельность для более широкой аудитории.
После летних беспорядков в Пугачеве и в преддверии очередных выборов (в том числе выборов московского мэра) власти тоже решили сыграть на популярной теме и, использовав как повод нападение на сотрудников полиции на Матвеевском рынке, резко активизировали показательные операции по поиску нелегальных мигрантов.
 |
| Приезжие постоянно фигурируют в криминальной
хронике, и они – группа риска, объект повышенного внимания правоохранителей. Фото Reuters |
Несмотря на то что ультраправые в массе своей сочли действия полиции «показухой», они восприняли их как индульгенцию в отношении своих рейдов и стали проводить их с удвоенной активностью. Возросло не только их число, повысилась степень их брутальности. Почувствовав, что эта деятельность одобряется как властями, так и обществом, ультраправые стали проводить рейды так, что они больше походили на погромы. В особенно открытой форме агрессивность проявилась в летних акциях «Русских зачисток» или в сентябрьском налете участников группы «Щит Москвы» на общежитие в Капотне.
В своей рейдовой активности ультраправые пытались сотрудничать не только с полицией, но и с другими властными и околовластными структурами, и те это сотрудничество вяло, но принимали. Например, в сентябре «Русские зачистки» на своей страничке в соцсети сообщили, что Елена Дунаева – начальник управления УФМС по Санкт-Петербургу и Ленинградской области – пригласила «Русскую зачистку» участвовать в их проверках. А певец Александр Розенбаум, являющийся председателем общественно-консультативного совета при УФМС РФ, предложил представителям движения «Русская зачистка» войти в состав совета (судя по списку членов совета, националистов туда все же не приняли).
К осени ситуация уже дошла до того, что «охота на мигрантов» стала претендовать на роль одного из возможных консолидирующих факторов для раздробленного ультраправого поля, показывая примеры сотрудничества между различными организациями националистов, объединяя местных разрозненных активистов, задавая им направление для деятельности.
Полиция практически не препятствовала проведению рейдов националистов, но совсем безнаказанной эта деятельность тоже не осталась. Осенью были заведены уголовные дела на нескольких известных ультраправых активистов, что заставило остальных вести себя тише. Впрочем, с другой стороны, полиция и УФМС стали как никогда часто сотрудничать с ультраправыми, привлекая их для своих рейдов и проверок в рамках борьбы с «нелегальной миграцией».
В 2013 году ультраправые вновь стали концентрироваться на самостоятельной активности, проводя традиционные акции. Главной из таких акций является «Русский марш», который, как всегда, прошел 4 ноября во многих городах страны.
В прошедшем году акция в Люблине была явно проведена по следам событий в Бирюлеве, что придало ей соответствующие окраску и характер. Еще более агрессивно, чем в Москве, отметили националисты 4 ноября в Санкт-Петербурге. Несколько десятков человек были задержаны полицией при попытке провести несогласованную акцию у концертного зала «Октябрьский», еще около 40 человек полиция разогнала при попытке танцевать «хардбасс» на Дворцовой площади. После этого часть ультраправых устроила погром на Удельном рынке, совершила несколько организованных групповых нападений на людей неславянской внешности в метро. Помимо Москвы и Санкт-Петербурга, акции прошли не менее чем в 47 городах страны, то есть география «Русского марша» продолжает расширяться. Кроме того, националистам в регионах, за редким исключением, удалось либо не потерять своих активистов, либо даже их существенно приумножить. То есть марш 2013 года стал для ультраправых довольно удачным (чего и следовало ожидать на фоне общего подъема ксенофобных настроений).
В теории потенциал ультраправого движения в России очень высок, так как более половины жителей страны разделяют ксенофобные взгляды, однако сдерживающим фактором для того, чтобы ряды националистов сильно пополнились, всегда служили низкий уровень актуальности этой проблемы по сравнению с другими, а также излишняя для среднестатистического россиянина радикальность националистического движения. Теперь же, когда тема этнических отношений актуализировалась, можно опасаться существенного прироста численности ультраправых как минимум за счет подрастающего поколения, чьи родители с одобрением относятся к националистическим идеям.
Правосудие: количество и качество
Федеральные власти продолжают традиционную линию риторического противостояния этническим националистам вообще и насильственным проявлениям этноксенофобии в особенности. Никаких существенных перемен эта политика не претерпела.
Уголовное преследование за расистское насилие оставалось примерно на том же уровне, что и годом ранее. И так же, как в 2012 году, среди осужденных – члены нескольких опасных банд. За решетку попали трое наци-скинхедов из Ульяновска (группа Simbirsk white power), двое неонацистов из Екатеринбурга (группировка «Фольксштурм»), один человек из московской банды Яна Лютика, четверо из Тольятти (банда «Монолит СС»). Готовятся и новые большие процессы. Громким событием весны прошлого года стало задержание бывшего лидера организации «Русский образ» Ильи Горячева в Сербии и бывшего члена скин-группировки ОБ-88 Михаила Волкова в Украине. Оба они находились в международном розыске по делу Боевой организации русских националистов (БОРН) и были выданы в Россию. Члены БОРН подозреваются в причастности к целому ряду громких убийств в России, в том числе к убийствам судьи Мосгорсуда Эдуарда Чувашова и адвоката Станислава Маркелова.
Количество же приговоров за ксенофобную пропаганду резко выросло. Число приговоров за пропаганду в 2013 году более чем в три раза превысило количество приговоров за насилие и вандализм, вместе взятых, а численность людей, осужденных за пропаганду, выросла почти в два раза.
Однако качество преследования за пропаганду неизменно остается низким: основную массу «экстремистов» выискивают теперь в социальной сети «ВКонтакте». Большинство осужденных за возбуждение ненависти действительно публиковали расистские высказывания, но заметным авторитетом среди ультраправых эти люди не пользовались, да и аудитория их обычно была невелика, так что оправданность стремительного роста числа приговоров сомнительна. Правда, и наказания чаще всего адекватны содеянному: суды практически отказались как от лишения свободы «только за слова», так и от условных приговоров; в основном осужденные приговариваются к обязательным и исправительным работам.
Постепенная переориентация правоохранительных органов с расистского насилия на расистскую пропаганду представляется нам основной причиной того, что снижение уровня уличного расистского насилия прекратилось.
Таким образом, в 2013 году достижения предыдущих лет постепенно утрачивались, а проблемы усугублялись. И в наступающем году мы пока видим лишь продолжение этих негативных тенденций.
