Александр Клюкин Масштабные сентябрьские выборы 2014 года в России, охватившие 84 из 85 регионов страны, прошли в целом спокойно, без пафоса и надрыва. Особенно в сравнении с федеральными выборными кампаниями 2011 и 2012 годов. Не стоит питать иллюзий, что все, кто раньше был не прочь попользоваться пресловутым административным ресурсом, разом разучились это делать. Но разница в реакции страны в целом на результаты выборов разительна. Почему вдруг?
За что голосовали
Как явствует из протоколов, практически во всех регионах избиратели проголосовали за партию власти либо ее представителей. В первом же туре губернаторских выборов победили все действующие главы регионов или временно исполнявшие их обязанности. 28 из 30 победителей напрямую выдвинула «Единая Россия», а еще двоих – коммуниста Вадима Потомского в Орловской области и самовыдвиженца Никиту Белых в Кировской – ЕР поддержала в качестве кандидатов.
«Единая Россия» выиграла 14 из 14 выборов в заксобрания регионов. При этом средний показатель голосования за ее партийный список – 70,2%, что заметно выше, чем в прошлом году (64,5%). Наконец, и на выборах в городские думы ЕР победила в 21 субъекте РФ – всюду, где избирали их депутатов.
Что означает это единодушие? Совершенно ясно, что при всей критике, звучавшей в адрес партии в последние годы, именно «Единая Россия» остается в сознании россиян политической организацией, ассоциирующейся с российской властью и «курсом Путина». Никакая другая партия не может даже претендовать на подобный имидж. Поэтому сплоченное голосование избирателей за ЕР в сентябре 2014 года свидетельствует в первую очередь о консолидации общества вокруг власти и поддержке, причем абсолютным большинством, действий президента во внешней и внутренней политике. Об этом же говорит и практическое отсутствие общефедеральных кампаний по дискредитации выборов, без чего еще пару лет назад невозможно было представить российский избирательный процесс. Это новый и очень важный консенсус российского общества. Которому, особенно начиная с конца февраля 2014-го, стали понятны ход дел в стране, вектор ее движения. Этот курс, совершенно справедливо связываемый людьми с именем Путина, пользуется безусловной поддержкой: согласно всероссийским опросам ФОМа (август 2014 года) рейтинг одобрения деятельности Путина составил 84,1%, причем в Москве с ее якобы «протестными» избирателями он был выше среднего – 85,8%. Именно это и предопределило победу ЕР на выборах 14 сентября.
Проценты легитимности
Вместе с тем «Единая Россия» и ее представители-победители поступят весьма недальновидно, если воспримут результаты выборов 14 сентября как своеобразный карт-бланш на безоблачное политическое будущее. Кстати, по некоторым цифровым показателям уже сегодня можно судить, кто из представителей партии власти действительно проводит «курс Путина» в жизнь, а кто использует его как вывеску для решения личных околополитических задач, то есть действует, по сути, не в государственных, а в собственных интересах.
Достойно удивления, например, с каким упорством они игнорируют тезис, который Владимир Путин в 2012–2013 годах повторял постоянно, в нескольких программных выступлениях, в том числе в Послании Федеральному собранию, – о важности политической конкуренции, в том числе и на выборах, для укрепления и развития государства и его политической системы.
Возможно, они считают это не руководством к действию, а ритуальным заклинанием. То есть практически не проводят «курс Путина» в жизнь, а противопоставляют себя ему.
На выборах это приводит к попыткам обеспечить себе безоговорочную победу любой ценой, сметая фигуры конкурентов с шахматной доски, – по принципу «победителей не судят».
Нет, победителей – судят. Потому что они подрывают своими бесцеремонными действиями доверие к власти.
Честная и общепризнанная победа, пусть и с незначительным перевесом, и для власти, и для общества гораздо важнее, чем «электоральные рекорды», поскольку она обеспечивает легитимность власти и доверие к ней со стороны населения. Наглядный пример обеспечения реальной политической конкуренции – выборы мэра Москвы в 2013 году: Сергей Собянин выиграл у претендовавшего на роль лидера оппозиции Алексея Навального в открытой борьбе, набрав 51,37% голосов. Эта честная и реальная победа, признанная городом, обеспечила легитимность столичной власти, поскольку все видели, что Навальный и его сторонники имели полную свободу агитации и предвыборного общения с горожанами, да и весьма своевременное освобождение Навального из-под стражи в Кирове, как все понимали, вряд ли было случайным.
Сентябрьские выборы глав регионов в 2014 году также представили широкую панораму нормальной политической конкуренции. В Астраханской области губернатор Александр Жилкин пусть и не сразу, но внял «сигналам» из Центра и, по сути, помог пройти сквозь муниципальный фильтр известному оппозиционному политику региона Олегу Шеину. Итог – легитимность власти: выборы прошли в конкурентной борьбе, и сам Шеин (16,2%) признал победу Жилкина (75,3%). В Мурманской области с врио губернатора Мариной Ковтун открыто конкурировал местный эсэр Александр Макаревич. Поддерживать его приезжали тяжеловесы СР Оксана Дмитриева и Сергей Миронов. Результат, который никто не оспаривает, в пользу Ковтун (64,7%), причем Макаревич (10,8%) пропустил вперед еще и коммуниста Михаила Антропова (11,3%). В Якутии глава региона Егор Борисов в тяжелой борьбе, не исключавшей вероятность второго тура, победил кандидата «Гражданской платформы», замначальника ФКУ упрдор «Вилюй» Эрнста Березкина (58,8% против 29,5%). В Республике Алтай другой выдвиженец «Гражданской силы» – Владимир Петров – составил врио главы региона Александру Бердникову столь серьезную конкуренцию, что тому было очень непросто завоевать победу в первом туре (50,6% против 36,4% у Петрова).
В Красноярском крае испытывал конкуренцию Виктор Толоконский, столкнувшись со сложившимися сильными внутриэлитными связями старожилов региона, к каковым он не относится. Однако победил (63,3%, у кандидата КПРФ Сергиенко – 14%). В бывшей же «вотчине» Толоконского – Новосибирской области – внутри элиты региона отмечалась реальная конкуренция различных групп. До поры до времени в лидерах ходили коммунисты во главе с Анатолием Локтем. Однако, победив в начале 2014 года на выборах мэра Новосибирска, он принял решение сосредоточиться на городских делах и в губернаторских выборах не участвовал. Глава региона Владимир Городецкий набрал 65,0%, однако его конкуренты также смогли мобилизовать свой электорат (Дмитрий Савельев, ЛДПР, – 18,8%, Анатолий Кубанов, СР, – 13,5%).
В Тюменской реальным конкурентом главы региона Владимира Якушева мог стать депутат Госдумы от КПРФ Павел Дорохин, однако он сам себе подставил подножку: нарушив требования закона, не указал имевшуюся в биографии судимость в документах, представленных в избирком. Кандидат был снят с выборов законным решением облсуда, которое подтвердил Верховный суд РФ, так что сомневаться в конкурентности выборов как таковых не приходится. В борьбе с кандидатами от других парламентских партий Якушев завоевал большинство голосов избирателей (86,6%).
Эксперты отмечают, что в ряде регионов, где победители набирали «подозрительные» более 75%, тем не менее перед выборами наблюдалась естественная конкуренция лидеров, партий и элит. Высокий кредит доверия населения здесь стоит объяснять результатами эффективной работы вновь назначенных врио губернаторов. К этой группе относятся Андрей Бочаров в Волгоградской области (88,5%), Алексей Кокорин в Курганской области (84,9%), Борис Дубровский в Челябинской области (86,4%), Игорь Кошин в Ненецком автономном округе (76,7%), Павел Коньков в Ивановской области (80,3%), Александр Соловьев в Удмуртии (84,8%). Типологически схожей была и ситуация в Ставропольском крае. Известный местный политик, экс-губернатор Александр Черногоров не принял участия в кампании, но не из-за чьих-то происков, а потому, что муниципальные элиты отказали ему в поддержке: он не смог собрать необходимого по закону количества подписей (по нашим данным, собрал всего около 60 при необходимых 223). Однако, даже приняв участие в выборах, он вряд ли смог бы повлиять на их результат (у победителя Владимира Владимирова – 84,2%).
И в Башкирии выборы прошли при привычной для региона конкуренции элитных групп. Врио главы республики Рустэм Хамитов демонстрировал готовность к открытой борьбе с оппонентами. И не его вина, что одного из них, Раиля Сарбаева, отозвала выдвинувшая его же партия, а кандидат от «Справедливой России» вовсе решил не собирать подписи муниципальных депутатов, а уехать в отпуск за границу.
В ряде регионов представители власти добились благоприятного исхода выборов, используя различные коалиции и соглашения. Это демократичная и давно принятая в Европе практика, вполне легитимный способ согласования политических интересов. В Приморском крае глава региона Владимир Миклушевский предложил конкуренту – депутату Госдумы от СР Светлане Горячевой, пользующейся авторитетом у части избирателей, поработать на благо региона на посту сенатора. Миклушевский набрал в результате 77,4%, но зажимом конкуренции здесь и не пахнет. Полный карт-бланш конкурентам «Единая Россия» предоставила в двух областях, где не стала выдвигать своих кандидатов: в Кировской области она поддержала самовыдвиженца Никиту Белых, а в Орловской – представителя КПРФ Вадима Потомского. Ставки оказались верными: оба выиграли, причем у Белых (70%) был вполне сильный конкурент от КПРФ (Сергей Мамаев – 16%), а вот у коммуниста Потомского представления о конкуренции оказались традиционными (89,2%, у всех остальных – менее 4%).
Результат любой ценой
К сожалению, далеко не все руководители регионов оказались в предвыборной ситуации на высоте положения. Они не смогли избежать искушения ограничить либо вовсе свернуть политическую конкуренцию, добиваясь «наивысших достижений». Похоже, надеясь, что в Кремле и на Старой площади примут их «рекорды» за чистую монету, они не понимали, что наверху впоследствии оценят по достоинству их фактическое противодействие курсу президента на развитие политической конкуренции. Использовались традиционные (и оттого ставшие лакмусовой бумажкой для выявления подобных псевдовыборов) методы: блокирование сильных кандидатов-конкурентов, массированное досрочное голосование, воздействие на волеизъявление избирателей.
Самое интересное, что губернаторы в этих регионах с огромной долей вероятности сумели бы победить и без этих фокусов, пусть и с меньшими процентами. Но привычка к рекордам, видимо, не изживается сама собою. Увы, заоблачные результаты оказываются не только дутыми, но и с душком.
При этом «рекордсмены», неизвестно, по наивности или из самоуверенности, не берут в расчет, что любые выборные результаты несложно проверить замерами общественного мнения, которые проходят регулярно по всем регионам. Если губернаторов поддерживают, по опросам, летом 40–50% избирателей, а на выборах в начале осени они набирают под 90%, совершенно ясно: либо эти губернаторы – чудотворцы, либо они в совершенстве освоили антидемократические избирательные технологии. И в самом деле, за счет чего июльский рейтинг самарского губернатора Николая Меркушкина (71,9%, здесь и далее приводятся данные опросов ФОМа и ВЦИОМа, июнь–август 2014 года. – А.К.) обернулся 14 сентября 91,4% голосов на выборах? Столь же невероятных взлетов рейтинга народной поддержки, которые, надо думать, и не снились ни Владимиру Путину, ни всем остальным политическим лидерам планеты, «добились» за считанные недели главы Санкт-Петербурга – Георгий Полтавченко (от 40,1 до 79,3%), Липецкой области – Олег Королев (от 38,9 до 81,8%), Нижегородской области – Валерий Шанцев (от 53,8 до 86,9%), Воронежской области – Алексей Гордеев (от 65,2 до 88,8%).
Самарской области, по отзывам экспертов, были навязаны технологии и результаты, обкатанные в Мордовии, по прежнему месту работы губернатора: результат – 91,4%, явка – 61,6%, уровень досрочного голосования – 14,9%. Это при том, что в 2011 году на выборах депутатов Госдумы в Самарской области по привычным основаниям (труднодоступные местности, экипажи судов и т.п.) досрочно голосовали 0,26%, а в 2012 году на выборах президента РФ – 0,33% избирателей!
В Санкт-Петербурге решили не оказывать содействия в сборе подписей муниципальных депутатов депутату Госдумы от СР Оксане Дмитриевой. Ее участие в кампании, конечно, повлияло бы на результат. Мало того что от выборов отсекли кандидата, выражающего мнения и интересы немалого числа петербуржцев, так город заставили еще ставить рекорды по досрочному голосованию, обойдя даже Самару (23,37%). Видимо, Санкт-Петербург только по привычке считается культурной столицей, а на деле уже превратился в город «вахтовиков», закрытых воинских частей, предприятий непрерывного цикла, изобилующий притом отдаленными и труднодоступными территориями.
В Воронежской области, по сути, отстранили от участия в кампании потенциально сильного конкурента губернатора – депутата Госдумы от СР Олега Пахолкова. В Липецкой и Нижегородской областях де-факто блокировали участие в выборах кандидатов от КПРФ Николая Разворотнева и Владимира Буланова. Примечательно, что липецкий губернатор Олег Королев – сам в прошлом видный деятель КПСС (правда, районного масштаба), а губернатор Нижегородской области Шанцев занимал видные посты и в КПСС и в КПРФ.
Результатом этих операций стали не только не «заверенные» открытой конкурентной борьбой проценты губернаторов (Королев – 81,8%, Шанцев – 86,9%), но фактически дестабилизация внутриполитической ситуации в регионах. КПРФ не оставалось ничего другого, как в открытую заявлять о нелегитимности выборов: в Липецкой области она проводила митинги против нечестных выборов, фракция партии в знак протеста покидала зал заседаний Заксобрания; в Нижегородской области коммунисты вынуждены были обратиться в президенту РФ с жалобой на административный произвол.
И ради чего, спрашивается, нужно было дискредитировать курс президента на усиление политической системы страны через развитие конкуренции, открытости и лигитимности? Ради того, чтобы потешить «политическое эго» победителей? Не станет удивительным, если наиболее серьезные и обоснованные претензии по итогам выборов у Центра возникнут именно к этим регионам.
Кстати, это может еще стать сигналом и уроком для тех регионов, в которых выборы губернаторов пройдут в следующем году: легитимность важнее процентов. Архаические методы больше не работают, на выборах необходимо обеспечивать честную и открытую конкуренцию. Ведь это не процедура самонаграждения себя, любимого, почетным статусом на несколько лет вперед, а демократическая процедура определения гражданами наиболее достойного руководителя.
Политика отстает от экономики
Стремление достичь «нужных» результатов без конкуренции было заметно и на выборах в заксобрания некоторых регионов. В ход шли все те же старые, известные чуть ли не со времен СССР и КПСС методы. В Брянской области, республиках Татарстан и Тыва зашкаливал процент досрочного голосования. Искусственное урезание поля политической конкуренции в Татарстане и Тыве привело в итоге к двухпартийности в региональных парламентах, абсолютно не соответствующей реальному политическому спектру этих регионов. На что они будут годны, кроме «штамповки» решений местных руководителей?
Особенно странно выглядит подобная ситуация в Татарстане, который в большинстве сфер экономической и социальной жизни развивается динамично. Похоже, насколько эффективна и современна команда главы Татарстана Рустама Минниханова в экономике, настолько же отстает от жизни, застряв чуть ли не в советских временах, внутриполитический блок его администрации.
Что касается Тувы, то здесь «рекорд» – результат пытались дотянуть вообще до 100%. Подобные тактические «победы» над собственными избирателями в стратегической перспективе могут обернуться крупными поражениями. Ведь у оппозиционных сил, которые так или иначе имеются в любом регионе, отнимают парламентскую трибуну, оставляя им только улицу. К чему это может привести при колебаниях политической, экономической или иной конъюнктуры – хорошо показали памятные события на московских площадях 2011 года.
В Брянской области, где буквально за несколько дней до выборов был назначен новый губернатор, его трудно упрекнуть в стратегических и тактических просчетах, допущенных администрацией его предшественника. Однако с точки зрения элементарного политического анализа результат «Единой России» (71%) для него лично – хуже, чем если бы он составил, например, около 40%. Такой результат был бы безоговорочно принят населением и элитами как честный и стал бы хорошей стартовой площадкой для расчистки местных «авгиевых конюшен», в том числе и в политической сфере. А вот увидев, что и с приходом нового губернатора нравы местной власти не изменились, что выразилось в 71% поданных за нее голосов, население такой результат партии власти всерьез не воспримет. А засевшие в ней со времен Николая Денина политики будут, вероятно, пытаться козырять перед новым губернатором своим достижением на выборах. При этом все будут прекрасно знать, какова его реальная цена.
Московское самоограничение
Выборы Мосгордумы, напротив, прошли по совершенно иной партитуре. По результатам выборов, проходивших по мажоритарной системе, сформирован городской парламент, состав которого реально отражает политические предпочтения различных групп москвичей.
А ведь если бы московская «Единая Россия» захотела монополизировать Мосгордуму, то она могла бы сделать это без особых трудностей. Как известно, рейтинг ЕР традиционно идет в фарватере рейтинга президента (хотя и уступает ему). По опросу ФОМа (август 2014 года), уровень одобрения деятельности Владимира Путина в Москве выше, чем в среднем по России – 85,8%. Рейтинг ЕР составлял 52,7% от общего числа избирателей. Соответственно если бы в ближайшее воскресенье состоялись выборы в Госдуму, партия набрала бы 67%, и в Москве ее результат был бы вне досягаемости для других партий.
Однако в Москве избежали такого соблазна: власти пошли по другому пути, освободив 10 округов для самовыдвиженцев, а в ряде округов, по сути, предоставили возможность представителям других партий конкурировать между собой. В результате в Мосгордуму вошли 10 самовыдвиженцев, КПРФ сумела почти в два раза увеличить свое представительство (с 3 до 5 депутатов), а столичный парламент наконец перестал быть двухпартийным – по одному мандату получили ЛДПР и «Родина».
Это нельзя расценить иначе как добровольное самоограничение партии власти во имя развития политической конкуренции. Новый столичный парламент является гораздо более сбалансированным и придает легитимность и устойчивость всей системе московской власти. Различные политические силы Москвы получают возможность в парламентском диалоге и находить решения городских проблем, и просто доносить свою точку зрения до мэрии и жителей столицы.
Кстати, именно конкурентные выборы позволили выявить интересные тенденции в динамике политических интересов москвичей. Сопоставляя пары конкурентов, можно увидеть, что в тех округах, где соревновались представители так называемой либеральной оппозиции и кандидаты КПРФ, побеждали коммунисты. В округе № 8 Леонид Зюганов набрал 33,47% против 20,23% у яблочника Игоря Николаева, в округе № 37 Николай Губенко с 31,73% одержал победу над Еленой Русаковой из «Яблока» с 25,63%, в округе № 44 Елена Шувалова получила 39,16%, опередив активно раскручивавшегося члена СР Илью Свиридова.
А там, где борьба шла между представителями КПРФ и «Единой России», значительно большую поддержку избирателей находили единороссы. В округе № 5 Олег Сорока опередил известного некогда политика, поддержанного КПРФ, Сергея Бабурина – 32,55% и 24,36% соответственно; в округе № 1 Зинаида Драгункина набрала 44,15%, а ее ближайший преследователь Григорий Гончарук из КПРФ – 14,84%; в округе № 12 Алексей Шапошников убедительно победил кандидата КПРФ Евгения Марченко – 52,13% против 17,35%.
Итоги выборного 2014-го: выводы и оргвыводы
Подводя итоги электорального 2014 года, можно сделать вывод, что партия власти, если она хочет соответствовать трендам политического будущего страны ближайших лет, видимо, должна не просто сделать аналитические выводы, но и перейти к конкретным мерам, не исключено, что и к оргвыводам.
Да, в большинстве регионов выборы были конкурентными и открытыми, а их результаты отражали реальные политические предпочтения избирателей. Очевидно, что эти предпочтения сегодня – на стороне патриотических и государственнических сил. «Либеральные» (в отечественном исполнении) и окололиберальные политические доктрины и силы не находят народной поддержки.
Но в отдельных регионах губернаторы и власти в лучших традициях «старых добрых времен» сделали ставку на «надувание» своих результатов любой ценой. Однако «добрые старые времена» прошли, страна изменилась, сегодня уже нельзя руководить методами, ранее сходившими с рук. Курс президента на реальное, а не декоративное развитие политической конкуренции как раз соответствует новому общественному запросу. Те, кто этого не осознал, де-факто противопоставляют себя и президенту, и российскому обществу.
Именно поэтому результаты выборов 14 сентября должны стать предметом беспристрастного анализа – и для федерального Центра, и для региональных властей, и для «Единой России» и других политических партий, и в особенности для действующих губернаторов. Ведь не за горами следующий цикл губернаторских выборных кампаний, которые пройдут в 2015 году в 14 регионах. Главным результатом их должны стать легитимность, открытость и конкурентность, а не рекордные проценты.
Что же касается «Единой России», то ведущей политической силе страны, которая служит опорой политики президента, как она себя позиционирует, логично было бы по итогам выборов предпринять конкретные шаги по обеспечению этой политики в сфере развития политической системы. К примеру, наложить взыскания на своих членов независимо от рангов и титулов за препятствование политической конкуренции, за «накачивание» процентов, за фантастическое досрочное голосование и прочие административные фокусы. Возможно, это заставит власти тех же Самарской, Нижегородской, Липецкой, Воронежской областей или Санкт-Петербурга задуматься – как возвращать народу и президенту «кредиты доверия», взятые под 80 или 90%.
Итоги выборов – это решение текущей задачи. Станут ли результаты прошедших выборов инструментом для решения сверхзадачи? И есть ли такая у победителей? Если есть, значит, работы у них будет много.
Не зря же в конце концов Владимир Путин на послевыборной встрече с губернаторами сообщил им, что самое неудачное, что они могут теперь предпринять, – это почивать на лаврах.
