Сергей Смирнов
Фото Reuters
В империи, многонациональном государстве, в котором язык «имперообразующей» нации служит государственным, власть выступает не столько организатором, сколько насильником, видя в людях не граждан, но подданных, холопов. У ее главы могут быть различные титулы – например, император, монарх, царь. Я предпочитаю слово «вождь», ибо только что указанные устарели: Гитлера и Сталина невозможно было так называть, а вождями их величали охотно. Нынешний вождь России, безусловно, ее патриот. Не меньше он патриот государственной безопасности, что естественно для выходца из ее службы, пришедшего туда по убеждению.
Несовместимость империи и демократии очевидна из их определения. Более свободный труд эффективнее подневольного, и трудно оспорить экономическое преимущество евро-атлантического типа цивилизации в сравнении с евразийским. Формы его воздействия менее просты, но доходчивее используемых в том (физических, уголовных, политических). Типичным методом приватизации власти служит коррупция. Борьба с нею в евразийских обществах не способна затрагивать интересов вождей соответствующих уровней. Тем же ограничена в них конкуренция любых видов.
Взявшие в России власть в 1917 году коммунисты боролись со всем миром. Больше пропагандой, зато внутренних несогласных жестоко подавляли. При них «выбирали» одного человека, назначенного вертикалью власти, точнее, вертикалью вождей, из одного с заранее известным итогом более 99%. Издавна приоритетом ее общества было почитание вождя (царя, потом генсека КПСС, теперь президента), а не уровень жизни. Вождь и империя («держава») сакральны по национальной идее, сформулированной Сергеем Уваровым почти два века назад: «Православие, самодержавие, народность», где последнему слову нужны объяснения. Во Второй мировой войне торжествовали «мы» с прицелом на будущее: танки наши быстры и велик ядерный потенциал. Если другие не согласны жить на наших условиях, совершенствуем оружие и восстанавливаем империю, например, крымской военно-референдумной операцией.
Память авторитарного общества о голоде мало смутил указ на уничтожение «санкционных» продуктов, потому что ему вновь внушают железный занавес и холодную войну с перспективой превращения ее в горячую. Пусть от «антисанкций» население страдает, важнее ущерб чужим. СССР противостояла эмиграция многих россиян. Вслед за Иваном Буниным эту эмиграцию пополнили Александр Солженицын и Иосиф Бродский. Покинув Россию, последний стал великим русским поэтом, умершим обычной смертью, не как Пушкин, Лермонтов, Есенин, Цветаева, Маяковский. Сейчас эмиграция, увы, может не спасти.
Европейские народы создали империи, завоевав земли со многими жителями Азии, Африки и Америки. Важнее исторически оказалась их роль носителей прогресса, ставшего причиной крушения империй. Показательна тут судьба негров в США. Независимость помимо статуса – процесс развития и углубления политической и экономической самостоятельности. Место колоний заняли первоначально тесно связанные с бывшими метрополиями страны. В Евразии крупные нации покоряли соседей, что в Европе скоро стало невозможным. Там возникли не колониальные империи. Арабская империя (халифат) распалась еще до завоеваний европейцев, в IX веке. Позднее появились русская (Российская), турецкая (Османская) империи. Плюс Китай, вообще не называемый империей, хотя в его составе не только китайцы (хань).
Все империи распадаются неизбежно, и крах СССР был частью кончины русской империи. Более важным в нем видели коммунизм (интернационал-социализм). СССР сулил коммунизм всему миру, русскую национальную мечту о будущем, но не воплотил утопию и проиграл евро-атлантическому интернационал-капитализму. Россия изолируется претензией на «величие». Лозунг ее вождя (этим титулом массы, то есть «народ», рады наградить президента) «поднять страну с колен» вырос из фиаско коммунизма. Оно ударило по русской идее «всем поровну, по справедливости», не очень совместимой с коммунизмом по Марксу, но проще приведенной выше формулы графа Уварова. Китай при всех изъянах однопартийной системы заставляет относиться к его варианту не столь скептически, как к русскому. Целостности России, как и СССР, грозят экономические трудности со снижением жизненного уровня. На месте конкурентов пропаганда рисует врагов возвышающего нацию вождя. Для вождей страшнее всего – утрата власти. Массы сопрягают ее с мировой войной, вероятность которой тем выше, чем дольше их правление. К сожалению масс, вождь не вечен, и проблемы марта 1953 года в России могут повториться априори: станет ли он ждать естественного конца своей власти?
По Конституции президента должны выбирать. Народ Германии в свое время выбрал Гитлера. Немцев протрезвили поражение во Второй мировой войне и раздел страны. Как трезвость придет к русским с атомной бомбой? Отсутствие прямого пути в по-имперски воссоединенный Крым стимулирует ядерный шантаж. «Духовность» и «смерть на миру красна» призваны компенсировать русским жизненный уровень и «импортозамещение». Попытки принудить Украину к выполнению воли бывшей метрополии дадут то же, что и афганская авантюра СССР, то есть ускорение распада империи. Ведь в ней живут народы, отличающиеся от русских еще и религией. Глядя на последнего правителя Югославии Милошевича, тему распада России сделали уголовно наказуемой. В отличие от Гитлера и Милошевича у нашего вождя есть ядерное оружие. По театральной байке висящее на стене ружье выстрелит. Например, при новом вожде с Кавказа под восторг масс.
Непредсказуемость будущего империи оставляет надежду на зависимость приближенных вождя от мира. А на что еще надеяться?
