Александр Беляков
Идем вправо, идем влево. И даже в нескольких направлениях одновременно.
Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru
Сегодня у нас есть, по сути, две концепции антикризисных преобразований экономики. В основе первой – достаточно жесткая денежно-кредитная политика, реально проводимая Банком России и Минфином РФ. Вторая, активно продвигаемая Сергеем Глазьевым и Борисом Титовым, – программа существенного смягчения финансовой и кредитной политики в целях активизации экономического роста.
Предлагаемые в рамках этих базовых моделей дополнительные меры – из области совершенствования институтов рынка, дополнительной поддержки малого бизнеса, изменения налоговой системы, возможного ввода валютных ограничений и т.д. – концептуальной сути конкурирующих программ не меняют. Обе они оперируют прежде всего валютно-финансовыми механизмами, являются по своей сути чисто монетарными.
В этом и сила их, и слабость. Сила в том, что монетарный подход в любом случае не требует от экономических властей никаких чрезвычайных усилий. Снижай (повышай) процентные ставки, валютный курс, дефицит бюджета, инфляцию – и все образуется само собой. Волшебная сила рынка. Просто и удобно.
Но мнимая простота подхода оборачивается слабостью. Накопленный опыт и объективный анализ свидетельствуют о том, что решить сложную многофакторную задачу структурной перестройки односложными методами чисто финансового регулирования не получится. В любых монетарных концепциях возникают труднопреодолимые противоречия и спорные допущения.
Переходная специфика
О проблематичности ставки исключительно на снижение инфляции сказано уже достаточно и разными специалистами. Не стоит повторяться. Но, на наш взгляд, дело не только в том, что следует ориентироваться и на другие важные цели, в том числе такие, как уровень платежеспособного спроса, инвестиций, занятости, темпы роста. Определенная инфляция, по нашей оценке на уровне 6–7% в год, перманентно присуща переходной непроизводительной экономике хотя бы потому, что в ней всегда будет объективно низкий (относительно курса паритета покупательной способности) курс национальной валюты.
Допустим, что инфляцию удастся снизить до планируемых 4% годовых, но какими будут при этом состояние внутреннего спроса, темпы роста экономики, если уже при инфляции в 8–10% этот рост близок к нулю? Где будет нижняя точка траектории пикирования экономики в дефляционный шок?
Предположение о том, что уменьшение инфляции неизбежно, обеспечит увеличение инвестиций и сделает кредит более доступным, – достаточно гипотетическое, вероятностное. Будут существовать серьезные препятствующие факторы как для банков-кредиторов, так предприятий-инвесторов: в частности, по-прежнему дорогой импорт, низкие доходы населения, недостаточный спрос на отечественную продукцию, большая просроченная задолженность на балансе банков, вообще ресурсная слабость кредитной системы, нехватка стимулов для инвестиций и инноваций. Эти факторы никуда не исчезнут, будут действовать, а в какой-то степени даже наберут дополнительную силу.
При этом мы абсолютно согласны в том, что нельзя фиксировать курс рубля или даже искусственно завышать его. Большая ошибка ЦБР и правительства РФ была как раз в том, что рубль после 1998 года постоянно укреплялся вслед за внешней конъюнктурой и вопреки реальным нуждам экономики. Как известно, большинство развитых экономик мира не спешит ни увеличивать стоимость денег, ни укреплять свою валюту. Сейчас курс рубля близок к своим оптимальным значениям и даже слегка завышен. Нашей экономике соответствует пока низкий курс рубля – много ниже курса его паритета.
Три звена системы
Определенные противоречия есть, на наш взгляд, и в финансовой концепции Глазьева–Титова. На чем, например, основана уверенность, что снижение ключевой ставки ЦБР и общее снижение стоимости денег будет направлено на повышение спроса именно на отечественные товары, а не на покупки импортной продукции и валюты?
Для реального стимулирования производящего малого бизнеса также мало одних финансовых мер. Для этого нужно менять принципы взаимодействия (кооперации) крупных корпораций и малых производств, создавать для малого производящего бизнеса производственные ниши, надежно интегрировать его в производственный цикл корпораций, чего сегодня нет. Здесь без тщательной разработанной промышленной политики и предметной помощи государства не обойтись. В противном случае наш «производящий бизнес» ограничится выпуском ширпотреба и будет постоянно и жестко конкурировать с китайскими товарами.
Что касается акцента на проектное финансирование, то проблема в том, что у нас не так уж много по-настоящему эффективных и взаимовыгодных инвестиционных проектов. К тому же большинство из так называемых уполномоченных банков, в том числе государственных, очень плохо, вяло работают именно в сфере инвестиционного кредитования. Оборачиваемость средств низкая, а риски высокие, и не только из-за инфляции.
В программе Столыпинского клуба имеются правильные, на наш взгляд, предложения – например, об изменении порядка формирования резервов банков по инвестиционным и проблемным ссудам, поддержании стабильно низкого обменного курса рубля, дополнительной финансовой поддержке отраслевых институтов развития, допустимости кредитной эмиссии для целей инвестиционного кредитования. Издержки такой эмиссии при определенных условиях могут быть ниже получаемых от нее преференций.
Если говорить о кредитовании инвестиций, то мы предлагаем сделать нашу банковскую систему фактически трехзвенной: ЦБР – отраслевые институты развития – коммерческие банки. ЦБР – это рефинансирование (в том числе эмиссионное) институтов развития. За институтами развития – промышленная политика, согласование инвестиционных проектов, кредитование кредитных организаций. Обычные кредитные организации – это непосредственное кредитование инвестиций в промышленности и контроль за целевым расходованием кредитных ресурсов клиентами. Очень важно, чтобы риски кредитования обязательно разделялись между коммерческими банками и институтами развития (так работал германский банк KWF).
Институты развития фактически должны сочетать в себе функции органов государственного управления и кредитно-финансовых организаций. Это должны быть «министерства–банки». Рефинансирование Банком России институтов развития, как и кредитование коммерческих банков, должно вестись по ставке существенно более низкой, чем текущая ключевая ставка. Все же речь идет об инвестиционном кредитовании.
Обе рассматриваемые монетарные концепции (ЦБР–Минфина и Глазьева–Титова) предполагают, естественно, быструю активизацию инвестиций и внутреннего спроса, в том числе на основе расширения корпоративного и потребительского кредитования. Увеличение спроса, причем на отечественную продукцию, и рост инвестиций совершенно обязательны для любой экономической программы. Без спроса и инвестиций экономического роста не будет. Без инноваций рост еще возможен, без спроса и инвестиций его не будет.
Однако методы для увеличения спроса и капиталовложений две монетарные концепции реформ предлагают совершенно разные. В одном случае это снижение инфляции, абсолютная сбалансированность бюджета. В другом, напротив, снижение процентных ставок, смягчение денежно-кредитной политики, увеличение денежной массы и доходов. Спрос, согласно этой концепции, должен расти за счет роста доходов. Особо указывается, что ускорение инфляции (вероятно, все же неизбежное в данном варианте реформ) не является препятствием для экономического роста.
Локомотив роста
Цель у двух монетарных концепций вроде бы общая, единая, а пути достижения диаметрально противоположные. Может ли так быть – вопрос, но данное противоречие (реальное или мнимое) можно легко решить, если отказаться от одних только чисто финансовых методов перестройки хозяйственного механизма. На наш взгляд, существует вариант структурных реформ, обладающий всеми достоинствами монетарных концепций, но избавленный от их серьезных недостатков и противоречий.
Ключевая идея состоит в том, что внутренний спрос на отечественную продукцию можно увеличить не за счет роста денежной массы и доходов, а путем повышения потребительных свойств (потребительской привлекательности) этой отечественной продукции. Повышение спроса за счет необоснованного и массового увеличения доходов выглядит слишком простым и спорным, хотя внешне привлекательным.
Отечественная продукция, потенциально привлекательная для нашего потребителя и способная успешно конкурировать с импортными высокотехнологичными товарами, существует. Это, например, индивидуальное недорогое жилье с небольшим приусадебным участком, отечественные качественные продукты питания, свежие морепродукты, недорогая, но добротная мебель российского производства, недорогие бытовые альтернативные источники энергии и т.д. Большого разнообразия нет, но реальные возможности имеются.
Хорошее и относительно недорогое индивидуальное жилье с приусадебным участком пользуется и будет пользоваться в нашей стране неограниченным спросом, причем в существенной части платежеспособным. Люди часто предпочитают такое жилье и близость к земле проживанию в многоэтажных городских постройках.
В России для малоэтажной жилой застройки есть все необходимое: огромный потенциальный спрос, свободная земля, строительные материалы, необходимость в новых рабочих местах и развитой транспортной инфраструктуре, наконец нехватка у наших банков спроса на привлекательные ссуды.
Строительство малоэтажного индивидуального жилья способно стать подлинным локомотивом роста и структурной перестройки, поскольку массовое строительство жилья, дорог к нему, соответствующей инфраструктуры способно создать в экономике мощный мультипликативный эффект, стать мощным активизатором инвестиционного спроса.
Строительство является потребителем продукции практически всех отраслей промышленности и экономики. На продукцию этих отраслей также возрастет спрос, у них появится реальная заинтересованность в инвестициях и сформируются средства для них. Многие ломают голову, как помочь отечественному автомобилестроению. Массовое строительство в стране жилья и дорог поможет надежно решить и эту проблему.
В изложенных выше монетарных концепциях преобразований мотивация низовых звеньев промышленности к инвестициям совершенно не очевидна, несмотря на наличие у некоторых предприятий необходимых средств. В предлагаемом же варианте жилищных реформ мотивация к инвестициям изначально сильна у всех исполнительных звеньев: рядовых граждан – покупателей жилья, банков-кредиторов, частных и государственных строительных компаний. Причем все они будут готовы внести свое посильное финансовое участие. Спрос на жилье является практически платежеспособным, а это триллионы дополнительных рублей для экономики.
Проблемы дефицита бюджета, снижения инфляции в предлагаемом варианте реформ также не будут иметь приоритетного значения. Инвестиции, как и темпы роста, будут возрастать и при наличии инфляции – и это в результате роста спроса и возникшего в экономике мультипликативного эффекта расширенного строительства, увеличения доходов у большинства предприятий. Более того, инфляция и дефицит бюджета будут снижаться в предлагаемом варианте в силу увеличения в экономике товарной массы (жилья) и расширения базы налогообложения.
С массовым строительством индивидуального жилья сотни тысяч семей получат прочную основу для полноценной жизни, необходимую степень свободы для выбора основной трудовой деятельности. Индивидуальное жилищное строительство придаст дополнительный импульс занятости населения, малому бизнесу, сельскому хозяйству.
С нашей точки зрения, рядовому покупателю жилья нужно предлагать не землю для самостоятельного строительства дома под востребованный им коммерческий ипотечный банковский кредит, а уже готовые дома с участками и инфраструктурой на выбор под кредит, обеспеченный предприятием, на котором работает покупатель, и субсидируемый государством. Реальная структурная перестройка, как и предлагаемая здесь программа реформ, невозможны без активного организационного и финансового участия государства, в том числе и на региональном уровне. От регионов, их готовности организовать и строить малоэтажное жилье зависит очень многое.
* * *
Мы не раз писали о таком варианте структурных реформ (последний раз – в «НГ» от 02.08.16). Вновь поднять эту тему нас заставили в основном два обстоятельства.
Во-первых, сформулированы официальные подходы к реформам (пресс-конференция Эльвиры Набиуллиной после заседания ЦБР, выступление Антона Силуанова на Финансовом форуме), вышел материал Столыпинского клуба о пакете первоочередных мер.
Во-вторых, поражает абсолютное молчание, отсутствие конструктивных предложений по данным проблемам со стороны нашей академической науки, экономических институтов РАН (естественно, за исключением Сергея Глазьева, но он, так сказать, внутри процесса).
Дело не в наших трудах и стараниях. Подобные идеи в том или ином виде давно высказывали очень серьезные наши специалисты – в частности, Виктор Геращенко, Олег Дерипаска, Евгений Ясин. К сожалению, насколько нам известно, эти разумные соображения не получили тогда дальнейшего развития. Схожие мысли, как можно понять, высказывает Михаил Дмитриев. Как выяснилось в ходе телевизионных дебатов при выборах в Госдуму, партия «Яблоко» имеет даже концепцию реформ, основные выводы которой, как можно понять, близки к приведенным выше.
Реакция официальной отечественной экономической науки (как и СМИ) на все это – нулевая. Единственное исключение – Руслан Гринберг, но и у него мало предметных предложений, чаще звучит общая критика либерально-монетарной политики. Полагаем, что время общих рассуждений о том, нужна ли помощь государства в становлении полноценного рынка, прошло. Уже давно все и почти всем понятно, что сбалансированного работающего рынка без помощи государства не получится.
Пассивная позиция академической науки, отраслевых институтов, научных журналов, на наш взгляд, не способствует решению насущных проблем ни нашей экономики, ни самой Академии наук.
