Александр Денисенко
Фото агентства городских новостей "Москва"
С 2022 года наших детей ждет обязательный единый государственный экзамен (ЕГЭ) по иностранному языку. C 2020-го по новому стандарту образования во всех школах обязателен второй иностранный язык. Мы услышали про обязательный ЕГЭ по истории – и тоже с 2022 года. Плюс к этому обещание вернуть сочинение. И, наконец, о мечте руководства – экзамене по литературе. В одной республике Северного Кавказа уже ввели обязательный предмет – шахматы. А еще не высказалась РПЦ.
Борьба за живучесть чада
Ничего нельзя возразить против того, чтобы наши дети приобщались к языкам Шекспира, Гёте, Алигьери. Мы довольны, что наконец-то хоть что-то будет безусловно полезное от нашей школы. Кому нужны все эти синусы или Анна Каренина? Лучше пусть объяснят про таргетирование инфляции и дискурс. Если потребуются синусы – пусть сам школьник и изучает, для этого полно спецшкол, литературы, олимпиад... Подсознательно родителями движет нормальный инстинкт – борьба за живучесть чада.
Тут появляется совершенно прозрачный и измеримый социальный лифт, отделяющий своего ребенка от оболтусов, – выучил еще сотню-другую слов и выражений – поднялся еще на ступеньку. А уж если отправили погостить в страну изучаемого языка – считай, лестничный пролет миновал... Редкий случай совпадения интересов родительской массы с образовательными властями.
Про уже существующие обязательные ЕГЭ: они не остановили деградации знаний по русскому языку или математике. В этом году уже было обращение ректоров ведущих вузов о том, что последние наборы студентов не в состоянии понимать русский текст. Имелось в виду: текст, превышающий по длине привычный формат блогосферы, то есть несколько сот букв. На чем основана уверенность в том, что с иностранными языками будет иначе? Хотелось бы авторов идеи на сцену.
Последние данные по выпускникам таковы, что из необязательных экзаменов (не считая обществознания) чаще всего выбирают физику (!), затем – историю, а также химию и биологию. И почти никто не выбирает иностранные языки, хотя интерес у детей к ним огромный в силу гаджетно-интернетной природы поколения.
Уровень знаний языков в школе отражен в законе о пороге для поступающих в вузы. Если по основным наукам установлен минимальный уровень около 40 баллов, то по иностранным языкам – 22 (минимум среди всех предметов). В переводе со 100-балльной шкалы на русский – это кол с плюсом. И есть госуниверситеты, которые такие баллы признают. В массовой школе при существующей сетке часов (два–четыре в неделю) не получается научить языку. А сколько надо? Многолетний опыт спецшкол доказывает, что для этого нужно 10–12 часов в неделю плюс преподавание одного или нескольких предметов на языке, плюс – это самое важное – периодическое живое общение и пребывание в языковой среде.
За чей счет банкет
Начнем с заказчиков. Для советского научного образования заказчиком был прежде всего военно-промышленный комплекс – отсюда математика, физика, математический анализ. Заказчиком компьютеризации был так или иначе рынок – массовые поставки техники, особенно зарубежной. Заказчиком гуманитарных компонентов выступала партия. Относительно лоббистов нынешнего решения мнения расходятся.
Прежде всего иностранный язык – спасение для самой идеологии ЕГЭ. Только там и эффективна тестовая часть, которую и предполагается сохранить, удалив из всех остальных экзаменов. Среди авторов идеи ЕГЭ творятся странные вещи. Два года назад помимо ЕГЭ вернул собеседование Физтех, собственный экзамен ввели МГУ им. М.В. Ломоносова и (внимание!) Высшая школа экономики. А ведь казалось, что ВШЭ и была инициатором ЕГЭ.
Предыдущий министр образования Дмитрий Ливанов перед отставкой успел выпустить приказ о необходимости физической передачи аттестата в выбранное абитуриентом учебное заведение в течение двух суток. Это аннулировало основное преимущество ЕГЭ – возможность не ездить из глубинки в столицу. Может быть, в этом и заключалась цель – остановить отток мозгов из регионов в столицы.
Как всегда, есть пара противоположных конспирологических версий. По одной из них – идет планомерная подготовка нашей страны к прямому и тотальному внешнему управлению. Сегодня в богемных столичных школах даже от сопляков из начальных классов можно услышать рассуждения (с характерной ухмылочкой) о скором расчленении «рашки» с ее оккупацией китайцами, поляками, даже белорусами (разумеется, при общей координации из США). По другой версии – готовится наша экспансия за нынешние рубежи. В истории с Крымом успехи вежливых людей были бы скромнее, если бы не отсутствие языкового барьера с местным населением. Кто заказчик – Бильдербергский клуб или Генштаб РФ – можно спорить до хрипоты.
На самом деле, в последние 20–30 лет у нас скопилась толпа знатоков английского языка, не обремененных знаниями и способностями ни в какой области. Это, по сути, экскурсоводы. Иногда их называют менеджерами (например, по туризму). Ни у промышленности, ни у науки, ни у бизнеса нет потребности в таком количестве «экскурсоводов» (не считая так называемых эскорт-услуг). Любому нужен не просто толмач, а человек, способный переводить речь или текст в конкретной области – медицине, бухгалтерии...
В случае реализации решения школа станет конденсатором (или канализатором) неограниченной емкости для поглощения и переваривания всей этой толпы. Вспомним, что на уроках иностранного языка класс делится пополам – нужно вдвое больше учителей, чем по другим предметам. И оплата их труда – не шутки.
Ясно также, что вновь выиграет репетиторский пул. О каких денежных потоках может идти речь? Точных цифр нет, но по бытовым расспросам и отрывочным публикациям нормальным можно считать расход около 20 тыс. руб. в месяц на московского ребенка и 5–10 – в глубинке. Это в течение нескольких лет учебы. В выпускных классах и перед поступлением в вуз цифры могут значительно возрастать. То есть речь идет об интегральных потоках примерно триллиона. Заметим сразу, что эти цифры относятся к математике и русскому. По иностранным языкам их можно смело удвоить.
Каково соотношение зарплат учителей по обязательным и необязательным предметам – доступной статистики тоже нет. Но бюджет школы не резиновый, и добавить денег на изучение иностранных языков (двух!) да с делением классов пополам можно только за счет приговора другим предметам и предметникам.
Расслоение семей, а не школ
Мы подошли к главному – новые экзамены как никакие другие усилят имущественное расслоение семей. В нашем сознании причудливо уживается требование выравнивания возможностей с эффективными социальными лифтами. Но лифты ходят по вертикали. И нам монтируют глубокую лифтовую шахту. Хочется предложить нашей образовательной системе простой и понятный критерий эффективности – расходы семьи на обеспечение образовательных потребностей ребенка (конечно, доля в доходах семьи и в разрезе территорий и социальных слоев). Не вынесет Боливар семерых – платить и математикам, и словесникам, и историкам, и вдвое по сравнению с ними – новым бонам.
Почему в США многие дети успешно изучают в школе испанский? Там достаточно выйти на улицу, чтобы очутиться среди испаноговорящей публики. И на Кавказе нередко жители владеют многими местными языками. А нашему гражданину даже до Берлина и Праги из его Нижнего Тагила доехать можно разве что на танке родного Уралвагонзавода. Видя ежедневно таджикских дворников, кто-нибудь из нас знает, как сказать «здравствуйте» на языке Хайяма? Мало встречаться на улице с носителями языка. Нужны общение и мотивация. Зайдите на курсы фарси – встретите наших молодых физиков. Три месяца – и можно ехать на заработки в Иран.
Опасения по поводу имущественного расслоения были и в конце прошлого века при компьютеризации школы. Кому-то доставались импортные классы, кому-то списанные заводские и армейские «дрова». А что говорить об украинских хуторах, таджикских кишлаках, вологодских деревеньках... Ситуацию спасли две вещи – политика и технологии. Распался СССР, и половина головной боли ушла. А наши латифундисты закрыли около 15 тыс. сельских школ – ушла еще часть забот. Наконец, электронная индустрия совершила такой рывок, что у любого подростка недорогой домашний компьютер превышает мощности тогдашнего компьютерного класса.
Сейчас же мы говорим о расслоении семей, а не школ. И зарплата наших учителей не может в разы упасть от технологических новаций. Если, конечно, забыть конспирологию.
Образовательный гомеостаз
Тема единого экзамена вообще, и по иностранному языку в особенности, существует не сама по себе. Одна из связанных тем – потеря мозгов. Потери бывают внешние (эмиграция) и внутренние (не прошел ЕГЭ). С самого начала ЕГЭ был результатом борьбы столичных и региональных элит. Москвичи были категорически против, поскольку провинциалы отнимали у них места в вузах. Приказ о необходимости физической передачи аттестата стал компромиссом в этом отношении – столица отбросила часть провинциального потока абитуриентов, а регионы удержали у себя часть светлых голов. Но главная цель ЕГЭ утрачена.
Про бегство мозгов любопытна история. Еще в конце 90-х профессор Сергей Капица обнародовал данные – «бегут» 85%. А недавно к моему другу приезжал бывший сокурсник проститься перед отъездом. Мой друг из своего выпуска остается один. Молодые люди материализуют обещанный их родителям ваучер – забирая бесплатное образование с собой. Нефть-то у них украли еще в прошлом веке. И одобрение родителями ЕГЭ по иностранному языку вместо всего остального – оплеуха современному общему среднему образованию.
В то же время есть у нас сильные фирмы, где выпускники ведущих вузов трудятся и никуда не собираются. Что их отличает? Неприятие так называемых ценностей другого мира. И не последнюю роль в этом играет подчас настоящая аллергия к тому или иному языку. Люди понимают профессиональные тексты на нужном языке, могут при необходимости и объясниться с коллегами, но не хотят жить в чужой языковой среде.
Школьник имеет право на индивидуальную непереносимость материала, как и «ботаник» – на манеры соседа по казарме. И мы откажем ему в праве на высшее образование, когда он может из бумаги запросто склеить икосаэдр? Дамы и господа! Очнитесь! Мы пока хоть как-то живы благодаря этим людям. А при необходимости они освоят любой язык безо всяких ЕГЭ.
Тема поступления в вузы имеет важнейший аспект – призыв в армию. В любом случае останется значительная часть выпускников, которые никуда не поступят, – в случае с обязательным экзаменом по иностранному языку эта величина очевидно возрастет. Что ждет их? Армия. Кажется извращением сам факт того, что мы требуем каких-то баллов ЕГЭ от чада, которому через пять лет доверим калькулятор считать чужие деньги, но ничего не требуем от того, кому сразу доверим автомат, а потом и «Буратино» со «Змеем Горынычем» (название современных видов оружия громадной разрушительной силы). Но попробуйте представить отмену призыва. Как же запаникуют репетиторы и липовые вузы! Да и некоторые родители не обрадуются отмене армейского призыва. Чем тогда пугать нерадивое чадо?
В интервью газете «Троицкий вариант – наука» педагог Николай Константинов на вопрос: «Что бы вы сделали для образования, если бы были тут самым главным?», ответил, что отменил бы призыв. Огромное количество пустых людей заполнили вузы, спасаясь от армейского призыва, а вовсе не в погоне за знаниями.
Как можно сократить «квест ЕГЭ»? Доверить базовый уровень школам, профильный – только для поступающих в вузы. Вон из школы все глушилки, миноискатели, досмотры перед экзаменом... Вернуть доверие школе. Почему нельзя ставить две оценки за сочинение (русский язык, литература – как раньше) и за экзамен по физике (включить оценку по математике). Вообще – уравнять предметы в правах. Не может быть предметов первого и второго сорта. Освободить последнее полугодие для подготовки к экзаменам, перечень которых извлекать в последнее Рождество под кремлевской елкой. А 10 лет пусть учат все что могут. У школьника должна оставаться свобода хоть какого-то выбора.
Необходимо помнить и о школьниках, для которых иностранным фактически является даже русский (Поволжье, Северный Кавказ). Как быть с ними? И еще у нас около миллиона староверов – их дети читают важнейшие книги только на церковнославянском.
Можно закрыть оставшиеся сельские школы, но хочется напомнить диалог Сергея Витте с Александром III при закручивании гаек после убийства народовольцами отца самодержца (тогда была предпринята экстрадиция иноверцев из столиц). Витте пробовал смягчить процесс. Государь его прямо спросил, почему он симпатизирует этой публике. Витте ответил примерно так: «Государь, вы можете их всех утопить в Черном море? Вот и я не могу. Значит, надо договариваться». А ведь изгоев после наших новаций может оказаться только больше.
