Александр Сухаренко Как бы мы ни воспринимали азиатский стиль госуправления, в плане борьбы с коррупцией нам есть чему у них поучиться. На прошлой неделе вьетнамский суд приговорил к смертной казни экс-председателя совета директоров нефтегазовой госкорпорации PetroVietnam Нгуен Суан Шона, обвинявшегося в особо крупном хищении бюджетных средств. До работы в нефтяной промышленности он возглавлял банк Ocean Bank. Как установил суд, действия Шона вместе с руководством банка в течение нескольких лет привели к общим потерям банка и госбюджета в размере более 160 млн долл. Помимо него по этому делу были осуждены еще 50 госчиновников и банковских служащих. Экс-глава Ocean Bank Ха Ван Тхам приговорен к пожизненному заключению, а два его зама – к 22 годам тюрьмы. Остальные подсудимые получили от 18 месяцев условно до 20 лет.
Месяц назад Верховный суд Таиланда приговорил к 42 годам тюрьмы за подлог при осуществлении рисовых сделок с Китаем экс-министра торговли Бунсонга Терияпхирома. Его первый зам Пхуми Сарапхон получил 36 лет, а 18 бывших руководящих работников Минторга – от 25 до 32 лет. Суд пришел к выводу, что сделки по продаже риса, заявленные ведомством в 2013 году как межправительственные, таковыми не являлись, а большая часть риса была продана на внутреннем рынке по убыточным ценам. А 27 сентября с.г. Верховный суд заочно приговорил к 5 годам бывшего премьера королевства Йинглак Чинават, обвиняемую в халатности и попустительстве коррупции при реализации дотационной госпрограммы рисового залога, призванной улучшить положение фермеров. Закупки риса велись по завышенным ценам, а общий ущерб государству составил 14,8 млрд долл.
Не осталась в стороне от антикоррупционной зачистки и Южная Корея. В конце августа суд признал вице-президента и де-факто руководителя концерна Samsung Electronics Ли Чжэ Ёна виновным в коррупции и других преступлениях, приговорив к 5 годам тюрьмы, а двух его замов – к 4 годам. Согласно приговору, он перечислил в благотворительные фонды, подконтрольные Чхве Сун Силь – подруге экс-президента страны Пак Кын Хе, 38,3 млн долл., которые стали «платой» за разрешение провести слияние двух филиалов концерна.
Наиболее рьяно с коррупцией борются в Китае. Крупномасштабная антикоррупционная кампания в стране началась с приходом к власти в 2012 году Си Цзиньпина. В 2014 году был создан отдел по делам международного преследования беглых чиновников и возврата их незаконных активов. С тех пор из 90 стран были возвращены 2,5 тыс. беглецов и 8,6 млрд юаней (1,2 млрд долл.). Примечательно, что 1293 экс-чиновника вернулись на родину добровольно, оформив явку с повинной.
По итогам прошлого года китайские суды увеличили антикоррупционную производительность на треть, рассмотрев 45 тыс. дел о коррупции в отношении 63 тыс. человек. О серьезном настрое властей свидетельствует майский приговор суда бывшему зампредседателя тяньцзиньского комитета Народного политического консультативного совета Китая У Чаншуню. Его признали виновным в присвоении 342 млн юаней и растрате 101 млн юаней госсредств, получении 84,4 млн юаней и даче 10,5 млн юаней взяток и приговорили к смертной казни (с отсрочкой на два года) с конфискацией имущества.
Нам до азиатских соседей пока что далеко. И дело тут не только в законодательных или ментальных особенностях, сколько в сложившихся правилах антикоррупционной игры: виновата не мышь, а тот, кто предложил ей сыр. Поэтому и сажают в нашей стране в основном обывателей или муниципалов – легко заменяемые звенья коррупционной цепочки. По данным Генпрокуратуры, за последние полтора года по утрате доверия было уволено лишь 760 служащих, а осуждено за совершение коррупционных преступлений всего 1254 чиновника. А где же те, о несметных богатствах которых без устали пишет пресса? Почему к ним до сих пор нет вопросов со стороны правоохранительных органов?
Несмотря на победные реляции властей о выполнении международных обязательств и многочисленные правки антикоррупционного законодательства, результативность борьбы с коррупцией более чем скромная. По данным Главного информационно-аналитического центра МВД РФ, за 8 месяцев текущего года количество должностных преступлений (глава 30 УК РФ) сократилось на 41,3% (до 9,7 тыс.), в том числе фактов взяточничества – на 19,1% (до 8,8 тыс.), а злоупотреблений полномочиями – на 7,1% (до 1,7 тыс.).
Между тем, согласно последнему докладу Всемирного экономического форума «Глобальная конкурентоспособность 2017–2018», именно коррупция является основной проблемой для ведения бизнеса в России. В рейтинге из 137 стран по уровню взяточничества Россия заняла 76-е место, административных барьеров – 79-е, фаворитизма при принятии решений – 66-е, независимости судов – 90-е место. Данный вывод перекликается с результатами недавнего опроса РСПП: 47% иностранных бизнесменов назвали одной из наиболее острых проблем в развитии деловой среды в России высокие административные барьеры, 35% – коррупцию (в 2014 году – 27% и 14% соответственно).
Таким образом, прежде чем строить очередные воздушные замки для иностранных инвесторов (территории опережающего развития, свободный порт Владивосток и т.д.), властям стоит крепко задуматься о качестве институциональной среды, к которой давно накопились серьезные претензии со стороны бизнес-сообщества. Самое большое сопротивление проведению социально-экономических реформ оказывают чиновники, численность которых перевалила за миллион.
