Дмитрий Журавлев
Эрдогану удалось убедить Алиева в возможности военного разрешения конфликта. Фото с сайта www.president.az
В последнее время внимание приковано к Нагорному Карабаху, к разгорающемуся там конфликту. Но что это за земля, за кем правда в этом противостоянии?
Начнем с того, что Нагорный Карабах – регион в Закавказье, в восточной части Армянского нагорья. Эта территория заселена преимущественно армянами, лишь в Шушинском районе большинство составляют азербайджанцы. Но со всех сторон Нагорный Карабах окружен азербайджанскими территориями. Корни межнационального конфликта тянутся в глубины истории.
Судьба Карабаха – судьба России
Пока Южный Кавказ входил в состав Российской империи, проблем не возникало. Но после февраля 1917 года они появились. В 1918–1920 годах шла армяно-азербайджанская война, в которой армянская сторона не смогла победить азербайджанцев, которых поддерживали турки. В результате в январе 1919 года британское командование на Кавказе объявило, что Карабах и Зангезур признаются под временным азербайджанским командованием до решения Парижской мирной конференции. По армяно-азербайджанскому договору от 22 августа 1919 года Карабаху предоставлялась территориальная автономия, а местным армянам – культурная автономия. В начале 1920 года на Парижской конференции Карабах был признан за Азербайджаном. Казалось бы, все разрешилось...
В 1920 году в Закавказье пришла советская власть. А у новой власти на вооружении был национально-территориальный принцип, и снова встал вопрос о Карабахе. Большевики колебались, понимая, насколько острый это вопрос: 4 июля 1921 года решением Кавбюро ЦК РКП(б) было решено передать регион Армении, но уже решением от 5 июля он был оставлен в составе Азербайджана с предоставлением широкой областной автономии.
СССР был лишь по форме союзом республик, а по сути – жесткой вертикальной структурой, где все решалось в союзном Центральном комитете КПСС – органе абсолютно наднациональном. В случае с Карабахом это сыграло на пользу делу мира: не имея возможности тянуть одеяло на себя, этого никто и не делал.
Но началась перестройка, которая сопровождалась ростом националистических движений в союзных республиках. Кроме того, Михаил Горбачев совершил ошибку: он решил сделать ситуацию гласной и провел под телекамерами обсуждение карабахского вопроса с участием глав двух республик. Это было столь же «эффективно», как тушение пожара бензином: официально СССР признал существование карабахского вопроса, но не нашел на него ответа. Дальше республики посчитали, что они получили добро от Союза, и вели себя как противоборствующие стороны.
Уже в начале октября 1987 года на митингах в Ереване, посвященных экологическим проблемам, прозвучали требования передачи Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО) Армении. Эти призывы впоследствии были повторены в многочисленных обращениях, направлявшихся в адрес советского руководства. 20 февраля 1988 года внеочередная сессия народных депутатов НКАО обратилась к верховным советам Армянской ССР, Азербайджанской ССР и СССР с просьбой рассмотреть и положительно решить вопрос о передаче области из состава Азербайджана в состав Армении. Ящик Пандоры был открыт.
СССР попытался предотвратить вооруженный конфликт. 12 января 1989 года в НКАО было введено прямое управление с образованием Комитета особого управления Нагорно-Карабахской автономной областью под председательством Аркадия Вольского, приостановлены полномочия областных партийных и государственных органов, ограничены конституционные права граждан. Но остановить сползание к войне было уже невозможно. 28 ноября 1989 года Комитет особого управления НКАО был упразднен.
А через некоторое время перестал существовать и СССР. В результате у обеих сторон оказалось оружие. Война не заставила себя ждать. Она началась 7 декабря 1993 года и продолжалась до 12 мая 1994 года. Это была ожесточенная война. Хотя точных данных о потерях нет, экспертные оценки говорят о 20–25 тыс. погибших.
При такой ожесточенности и кровопролитии результаты войны оказались ничтожными. Да, армянская сторона одержала военную победу: непризнанная Нагорно-Карабахская республика получила под свой контроль 92,5% территории бывшей НКАО. Однако конфликт не был разрешен, но лишь заморожен.
Турецкий фактор
Причина здесь не в ошибках сторон, а в самой сути конфликта. И для армян, и для азербайджанцев это не война за территории, которая всегда может закончиться компромиссом: мы вам вот эти территории, а вы нам эти. Это вообще не противостояние государств, но война каждого человека за свой дом. Каждый рассматривает другого как агрессора, а себя – как защитника отчих могил. Пойти на компромисс здесь – это не предать родину, а предать самого себя. Поэтому компромисса не будет. Возможно только замораживание. Но при любой оттепели конфликт вспыхивает вновь.
Что, собственно, сейчас и произошло. Сработал турецкий фактор. Турции удалось убедить Азербайджан в возможности военного разрешения конфликта, то есть возможности победить в войне за Карабах. А такая уверенность – это прямой путь к войне. И для армян, и для азербайджанцев, если есть хотя бы небольшая возможность победить, необходимо воевать. Именно невозможность победы ни для одной из сторон сохраняла мир в течение четверти века. А теперь Анкаре удалось убедить Баку не просто в возможности победы, но и в ее неизбежности. И аргументы очевидны – турецкое оружие и военная помощь. Правда, Баку эту помощь отрицает, но очень аккуратно: Алиев подчеркивает, что прямого военного участия Турции нет, не скрывая при этом поставок современного турецкого оружия, в первую очередь беспилотников, и присутствия турецкой авиации на территории Азербайджана.
Но вот вопрос: зачем все это Турции?
Тому есть несколько причин. Самая простая и самая незначительная – это стремление помочь союзнику и тем самым укрепить свое влияние как на этого союзника, так и на весь регион. Желание контролировать Южный Кавказ – вторая причина активности Турции в регионе. Южный Кавказ – один из немногих маршрутов Великого шелкового пути, не проходящих через территорию России. И тот, кто будет держать ключи от Южно-Кавказских ворот, необходим будет и Китаю, который нуждается в экспорте своих товаров в Европу, и для США, которым жизненно необходимо, чтобы эти ворота перед китайцами были закрыты, и для России, с точки зрения которой на Кавказе живут друзья и соседи. Так что доминирование в этом регионе сулит не только огромные доходы, но и огромное политическое влияние.
Но даже это для нынешнего турецкого руководства не главное. Реджеп Тайип Эрдоган – первый лидер Турции за 100 лет, который рассматривает ее не как крупнейшее на Ближнем Востоке, но все-таки одно из многих государств, а как империю, центр всего мусульманского мира, имеющий историческое право контролировать любую территорию, на которой проживают мусульмане. Недаром Турция активно вмешивается в дела не только на Кавказе и в Сирии, но и в далекой Ливии. Это уже не борьба за влияние на соседей – это борьба за империю.
Но, для того чтобы претендовать на роль лидера всех мусульман, это лидерство необходимо продемонстрировать – показать способность защитить интересы правоверных в любой точке планеты. И новая карабахская война – это первая (но не последняя) попытка сыграть роль защитника всех мусульман. Турции нужна не просто война, а абсолютная победа. Поэтому турки всеми имеющимися у них средствами будут вести дело именно к военной победе, независимо от того, чем придется заплатить за эту победу Азербайджану. И в этом принципиальное различие позиций Азербайджана и Турции. Азербайджану нужно решение конфликта, но не ценой разрухи и массовой гибели азербайджанцев. Турции же нужна победа любой ценой.
Но в том-то и дело, что никакого окончательного военного разрешения конфликта не будет, как не привела к разрешению конфликта ни победа азербайджанцев в 1919 году, ни победа армян в 1994-м. Оба народа никогда не признают победу друг друга. И чем позже поймут это стороны, тем больше крови прольется.
Стратегия Москвы
Но что же делать России? Во-первых, вести дипломатические переговоры: объяснять обеим сторонам невозможность окончательной военной победы. Когда это понимание возникнет, РФ вместе с США и Францией (а может быть, и Турцией) может стать посредником в переговорах. Конечно, Москва может направить в НКР миротворцев, но только с согласия обеих сторон. А сейчас это невозможно. Азербайджан верит в свою победу, и ему миротворцы не нужны.
Конечно, нужно работать и с Турцией. Без турецкого фактора война бы не началась, и без него будет гораздо больше шансов закончить ее быстро и без больших потерь. И в этой ситуации с Анкарой необходимо договориться. Из трех сопредседателей Минской группы это может сделать только Россия. Французам турки не очень доверяют, а американцы для них – главные соперники.
Но и наши отношения с Турцией весьма сложные. С одной стороны, история с «Турецким потоком» показала, что мы способны эффективно сотрудничать в экономике. Не менее важно то, что и Россия и Турция готовы защищать свой авторитет от домогательств США, что расширяет наше поле сотрудничества в политической плоскости.
С другой стороны, мы не можем согласиться с претензией Турции на патронаж над всеми мусульманами мира. В России компактно проживают миллионы мусульман. Для нас они граждане России, а не подданные турецкого «халифа». И здесь возникает опасность конфликта.
Однако удалось же нам согласовать позиции в Сирии, где противоречия были еще острее (напоминаю, турки даже сбили наш самолет). Но нашли решение. Найдем и здесь. Преодолеть конфликт не удастся, но заморозить его опять – вполне реально.
Что же можно сделать, чтобы не заморозить, а прекратить конфликт? К сожалению, в условиях невозможности эффективных компромиссов здесь есть только одно средство – время. Если статус-кво будет длится очень долго, то он перестанет восприниматься как проблема и начнет восприниматься как данность. Беда только, что времени на это потребуется очень много.
Дарья Гармоненко 