Олег Никифоров
Запуск «Северного потока» ознаменовал в свое время надежды на создание единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока. Фото с сайта www.kremlin.ru
Ковидная пандемия внесла свои коррективы в продвижение климатической повестки дня во всем мире. Главным образом это было связано с падением уровня производства во всем мире и со снижением выбросов. Согласно Всемирному экономическому отчету ООН, в 2020 году мировая экономика сократилась на 4,3%, этот показатель более чем в два раза выше, чем во время глобального финансового кризиса 2009 года. Ожидаемое в 2021 году умеренное восстановление в 4,7% едва ли компенсирует убытки предыдущего года. Согласно выводам доклада UNEP, вызванное эпидемией COVID-19 падение производства вызвало кратковременное снижение уровня выбросов углекислого газа. Основной вклад внесли прекращение работы промышленных предприятий, снижение транспортного потока и фактическое прекращение пассажирских авиаперелетов.
Согласно анализу Всемирной метеорологической организации, указанные меры в Китае привели к сокращению выбросов CO2 на 25% за четыре недели. Однако послековидное восстановление уровня производства вызывает острый спрос на нефть и газ.
Главный аналитик JPMorgan по нефтегазовому сектору Кристиан Малек считает, что цены на нефть могут подскочить до 100 долл. за баррель и даже выше уже в 2021 году. Ситуация на мировых биржах подтверждает эти прогнозы. К 12 февраля ценник на нефть марки Brent впервые с начала прошлого года превысил планку в 62 долл., а уже 17 февраля взлетел до 64 долл. Для охваченного пандемией мира это запредельно дорого. Ведь еще недавно планку в 60 долл. считали потолком для 2021 года.
Конечно, подобный разгон цен явно спекулятивен, поскольку ни мировая экономика, ни потребление углеводородов пока не растут так быстро, как цены на нефть. Но какова бы ни была природа нефтяного пузыря, рост цен на нефть неизбежно тянет за собой и рост цен в смежных и связанных с потреблением углеводородного топлива отраслях. Financial Times ссылается на два крупнейших банка на Уолл-стрит, которые предрекают новый нефтяной суперцикл, причем JPMorgan Chase и Goldman Sachs ожидают, что цены на нефть вырастут, как только пандемия утихнет. Их расчеты базируются на том, что налогово-бюджетные стимулы бизнеса, которые сейчас запускают многие страны, будут способствовать росту потребления нефти и нефтепродуктов. В итоге спрос превысит предложение, спровоцировав затяжной скачок цен, – начнется нефтяной суперцикл. По оценкам экспертов, дефицит предложения нефти может возникнуть, если потребление увеличится на 1,2–1,4 млн барр. в сутки и более.
По прогнозу Международного энергетического агентства, эту планку мир перешагнет уже в нынешнем году. В 2021 году МЭА ожидает увеличения мирового спроса на нефть на 5,4 млн барр. в сутки – до 96,4 млн барр.
Газовые рынки в ковидные времена
В складывающихся условиях представляет интерес ситуация с развитием мирового газового рынка. Как отмечается в Энергетическом бюллетене за февраль 2021 года Аналитического центра при правительстве Российской Федерации, холодная зима и драматические решения ЕС об уходе от природного газа в электроэнергетике к 2030 году создают у наблюдателей ощущение когнитивного диссонанса. Намерения ЕС на долговом финансировании пойти по пути «зеленого оживления» вызывают оптимизм у всех сторонников предотвращения глобального потепления в Европе. Но оживление в экономике и долгие морозы как текущая форма проявления глобального потепления вызвали пока некоторый рост спроса на газ (отчасти удовлетворяемый из запасов), а также повышение цен на газ в ЕС и особенно на азиатских рынках. А в краткосрочном плане придется ждать развития экономической активности с весны 2021 года.
Но именно существенный рост цен в зимний период, пусть и связанный в значительной мере с погодно-климатическими факторами, заставляет переоценить перспективы рынков газа и рассмотреть их с позитивной стороны. Ситуация на газовых рынках, тяжело переживавших кризис в условиях избытка предложения, серьезно изменилась на рубеже 2020–2021 годов. Цены на газ подскочили до многомесячных максимумов. Не последнюю роль в этом сыграли погодно-климатические факторы, так что всплеск конъюнктуры может быть рассмотрен как сугубо временный. В то же время события последних месяцев напоминают о сохраняющейся роли газа в энергобалансах для гибкости энергоснабжения в условиях периодических (а в условиях изменения климата, вероятно, еще более частых) погодно-климатических шоков.
Сезонные особенности зимы 2020/21 года: импульс для спроса на газ. В середине 2020 года в Энергетическом бюллетене № 87 перспективы газовых рынков оценивались как туманные. Кризисное сокращение экономической активности существенно сократило спрос, в частности за счет снижения потребности в электроэнергии приостановленных или сокративших масштабы работы предприятий. В 2019 году рост производства СПГ транслировался в существенный рост поставок на европейские рынки, ведь АТР уже не мог абсорбировать дополнительные объемы газа. Наконец, еще одной угрозой для газовых рынков становились дополнительные инициативы властей по зеленым антикризисным мерам, которые бы способствовали форсированному отходу от потребления ископаемого топлива. С учетом этих факторов прогнозируемые цены на 2021 год не превышали 200 долл./тыс. куб. м, да и в перспективе нескольких лет эта отметка представлялась труднопреодолимой. С мая по июль 2020 года цены на газ действительно находились на минимальных отметках. Но в конце 2020 года наметился резкий поворот в мировой конъюнктуре, такой, что на рынке АТР цены возросли кратно и достигли беспрецедентных для последних лет уровней. В Европе упомянутая отметка 200 долл./тыс. куб. м преодолена уже в декабре и цены восстановились до предкризисных уровней двухлетней давности.
Повысились цены и в США, хотя лишь до 100 долл./тыс. куб. м, но на американском рынке, давно характеризующемся избыточным предложением, и этот уровень оставался недостижимым более полутора лет. Важным фактором удорожания газа стали погодно-климатические факторы. По мере постепенного отхода международных газовых контрактов от нефтяной индексации с переходом к ценообразованию на основе конкуренции «газ-газ» на хабах неизбежным элементом ценовой динамики становится риск сезонных колебаний.
В Европе это наблюдалось и зимой 2016/17 года, и зимой 2017/18 года. Казалось, в последние две зимы появление дополнительных ресурсов, способных сглаживать дефицит, приведет к преодолению указанного риска, но текущая зима показала обманчивость этого впечатления в условиях действительно серьезных температурных колебаний. Относительно низкое число отопительных градусо-суток зимой 2019/20 года по сравнению с предыдущими годами стало одним из важных факторов прошлогоднего ценового коллапса. В начале прошлой зимы температурная картина повторялась, более того, в четвертом квартале 2020 года количество отопительных градусо-суток даже снизилось к предшествующему году, хотя в декабре ситуация начала меняться».
Политические аспекты торговли энергоресурсами
Для России главными потребителями ее энергоресурсов за рубежом, прежде всего газа, остаются Европа и Китай. Энергоресурсы как важная материальная основа национальной экономики давно вышли за рамки категории простой торговли и сейчас имеют прямое отношение к будущему и судьбе страны. По оценке китайского аналитического интернет-издания Guancha, с точки зрения конкретной практики Германия и Россия – это две большие страны, которые ранее практиковали «сближение энергетики и безопасности».
Цель построения прагматической энергетической взаимозависимости между двумя странами – это не только взаимная выгода, но и укрепление безопасности и снижение степени взаимной угрозы. Что касается Германии, то в период холодной войны, чтобы противостоять давлению со стороны Соединенных Штатов, она инициировала энергетическое сотрудничество с Советским Союзом. Очевидной целью этого шага было усиление защиты собственной национальной безопасности, поскольку в то время Советский Союз считался самой большой внешней угрозой для Европы. После холодной войны – хотя такой серьезной внешней угрозы, как Советский Союз, больше не существовало – сотрудничество в области энергетики между Германией и Россией сохранилось, две страны ищут новые и более масштабные проекты для взаимодействия, особенно полагаясь на немецкие инвестиции и технологии для расширения энергетического сотрудничества. Даже когда ЕС представил свою новую стратегию энергетической безопасности, начал активно развивать новые отрасли энергетики и попытался уменьшить свою зависимость от российской энергетики, а после украинского кризиса было проведено несколько раундов санкций ЕС против России, сотрудничество Германии с Россией в области энергетики не подвергалось никаким коррективам, несмотря на оказываемое на правительство Германии давление со стороны ряда других стран – членов сообщества, прежде всего Польши.
Для России возможность продолжать сотрудничество с Германией в области энергетики имеет решающее значение для поддержания стратегической безопасности ее Европейского региона. На саммите Россия–ЕС в Санкт-Петербурге в 2003 году Россия предложила создать четыре единые российско-европейские «дорожные карты» по общему пространству. Одна из них – «единое экономическое пространство» – включала сотрудничество в области энергетики. Продолжением этого плана является предложение Путина в 2010 году в Германии о построении общего экономического пространства «от Лиссабона до Владивостока» с Европейским союзом, в котором будут установлены равные и сбалансированные отношения поставок, потребления и транспортировки энергоресурсов в Европе. Еще в 2016 году Путин также выступил с инициативой Большого евразийского партнерства, которую можно рассматривать как новое продолжение этой концепции.
Как считает Guancha, именно газопровод «Северный поток» между Россией и Германией считается краеугольным камнем реализации этих инициатив. В долгосрочной перспективе энергетическое сотрудничество между Китаем, Россией и Германией в Евразии имеет большие возможности для расширения. Например, они могут, полагаясь на соответствующие рыночные потребности, техническое оборудование, огромные резервы и другие преимущества, углубить сотрудничество в области пикового выброса углерода, сокращения выбросов углерода и других областях, а также достигнуть взаимодополняемости, что должно еще более повысить качество и уровень сотрудничества в области энергетики в Евразии. Это объективный процесс, заслуживающий внимания. Поэтому сегодня уже можно говорить о «евразийской геополитической модели для обеспечения энергетической безопасности».
С китайской точки зрения это новый тип режима сосуществования, в котором крупные державы взаимодействуют друг с другом, сохраняя при этом взаимную сдержанность. Как сказал профессор Фэн Шаолэй, директор Центра российских исследований Восточно-Китайского педагогического университета, континентальная пространственная непрерывность, поддерживаемая евразийской геополитикой и геоэкономикой, не только облегчает обмены между сторонами на Евразийском континенте, но и делает Евразийский континент полным сложных и разнообразных взаимовлияний и взаимосвязей, из них трудно выйти самостоятельно. Guancha утверждает, что модель сосуществования в условиях взаимного сдерживания не может быть более применимой к трем основным державам Евразии – Китаю, Германии и России.
Возьмем, к примеру, Европу, пишет Guancha. Хотя транснациональные энергетические трубопроводы, построенные в Европе с 1970-х годов, не избежали серьезных споров между Россией и Европой, эти важные инфраструктурные сооружения сыграли огромную роль в конфликтах между Европой и Россией, что особенно проявилось во время двух региональных кризисов – в Грузии и Украине. Если бы не было подобного инфраструктурного барьера, то интенсивность конфликтов между Европой и Россией была бы намного сильнее. Та же практическая логика сейчас играет важную роль в отношениях между Китаем и Россией, подчеркивает китайское издание.
Пока идея евразийского экономического пространства в значительной степени потеряла свою популярность в Европе. Это связано как с возрождением идеи Трансатлантического партнерства после прихода к власти в США демократов, так и с событиями 2014 года, связываемыми с присоединением Крыма к России. Весной 2020 года в Германии был проведен опрос на эту тему. Один из ведущих предпринимательских союзов Германии, Восточный комитет – Восточноевропейское объединение немецких предпринимателей (OAOEV) – в начале 2020 года поручил немецкому Институту по изучению общественного мнения Forsa провести опрос граждан Германии относительно их отношения к России. Интересно, что 61% опрошенных вполне представляют себе возможность создания единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока. Против этого высказались только 20%. 55% высказываются за интенсификацию сотрудничества с Россией, и отклоняют его только 28%. Особенно отчетливо, делает вывод немецкий предпринимательский союз, подобное доверие России проявилось в вопросах энергетического сотрудничества. Более чем три четверти граждан Германии (77%) высказываются за завершение строительства «Северного потока – 2» вопреки противодействию со стороны США. Данное требование поддерживает преобладающее большинство сторонников всех представленных в Бундестаге партий. Наиболее высока степень одобрения проекта среди сторонников СДПГ (93%), ХДС/ХСС (89%), Левой партии (89%) и «Союза 90/Зеленых» (86%). Лишь 4% граждан Германии отрицательно относятся к продолжению строительства трубопровода.
В Германии идею создания единого евразийского пространства из политических партий практически разделяет только правопопулистская «Альтернатива для Германии». В программе этой партии даже содержится требование роспуска Евросоюза, отказ от евро. На этом фоне создание нового европейского экономического сообщества, как это названо в программе, воспринимается как перестройка нынешней Европы, в которой, как можно предположить, найдется место и для России. Достаточно сильны параллели с популярным в начале 2000-х лозунгом о «Европе от Лиссабона до Владивостока».
В этом контексте становятся более понятными попытки США препятствовать завершению строительства и вводу в строй газопровода «Северный поток – 2», поскольку они отражают новый виток соперничества между евразийской континентальной геополитикой Китая, России и Германии и океанической геополитикой США. В течение долгого времени, будучи крупной державой на суше и море, Соединенные Штаты не нуждались в прямом и масштабном вмешательстве в распределение интересов внутри Евразии. Они могли легко изменить ситуацию, добавив немного веса к сложным взаимодействиям между различными блоками Евразии, обеспечивая себе таким образом прибыль. Очевидно, утверждает китайское издание, что построение взаимозависимых энергетических отношений между Россией и Германией не соответствует максимизации американских интересов, поскольку это не только снижает влияние Соединенных Штатов на европейские страны, но и ослабляет их зависимость от Америки, увеличивая расстояние между двумя сторонами. В частности, различия и противоречия в трансатлантических отношениях проявились в большом масштабе в эпоху Трампа, эти действия России и Европы обнаружили еще большую несовместимость с принципом максимизации интересов США.
Энергетический вопрос всегда был одним из основных, связанных с безопасностью и стратегией. Поэтому Соединенные Штаты всегда выступали против любого возможного соглашения между Россией и Европейским союзом, поэтому всеми правдами и неправдами препятствовали и вмешивались в проект «Северный поток – 2», давя на западную часть Евразии. Независимо от того, находится у власти Республиканская или Демократическая партия, у США не будет никаких серьезных изменений в основных целях, только разница в стратегии.
Оценивая изменения в политике администрации Байдена в рамках проекта «Северный поток – 2», китайское издание утверждает, что США преследуют двойную цель. С одной стороны, она состоит в том, чтобы избежать повторения ошибок прошлого, а с другой – в поиске пространства для обмена интересами всех сторон, исходя из принципа максимизации интересов Соединенных Штатов.
Если обратиться к истории, Соединенные Штаты также всеми силами блокировали энергетическое сотрудничество между Советским Союзом и странами Западной Европы с конца 1950-х до начала 1980-х годов, но в итоге проиграли эту битву. СССР и страны Западной Европы, включая Федеративную Республику Германия, успешно построили нефте- и газопроводы, соединяющие обе стороны. Это также исторический фон, который Америка, вероятно, должна учитывать.
Судя по всему, есть несколько причин, почему Байден объявил об отказе от санкций в отношении «Северного потока – 2». С одной стороны, это отражает его антитрамповский политический стиль и реалистичные политические соображения по этому вопросу, например, чтобы трубопровод «Северный поток – 2» перестал быть катализатором внутренних разногласий, противоречий и конфликтов на Западе, что приводит к нескоординированным действиям в отношении России. С другой стороны, это проложит путь для возможного взаимодействия между Соединенными Штатами, Европой и Россией по вопросам изменения климата и сотрудничества в области энергетики.
комментарии(0)