Константин Ремчуков
В беседе с Константином Ремчуковым Дебора Броннерт отметила, что КС-26 явилась продолжением уже ведущейся кропотливой работы по климатической повестке. Фото «НГ»
В беседе с главным редактором «Независимой газеты» Константином РЕМЧУКОВЫМ чрезвычайный и полномочный посол Великобритании в России Дебора БРОННЕРТ рассказала о том, что предшествовало 26-й конференции участников Рамочной конвенции ООН по изменению климата (КС-26) и какие решения там были приняты.
– Я думаю, что факт изменения климата очевиден. Этот процесс уже сейчас вызывает экстремальные погодные явления, приводящие к разрушительным последствиям. Это происходит по всему миру, включая Великобританию и Россию.
Наша цель заключалась в том, чтобы собрать представителей всего мира на 26-ю Конференцию ООН по вопросам изменениям климата для того, чтобы договориться, как мы будем бороться с опасным изменением климата и его последствиями. Мы сделали это в сотрудничестве с Италией и в партнерстве с ООН.
Было крайне необходимо провести КС-26, несмотря на все сложности пандемии, несмотря на вполне реальные разногласия между многими странами в настоящий момент – в том числе между Великобританией и Россией. Нам всем нужно признать, что планета у нас одна на всех. У нас нет альтернативы. Сейчас мы живем в противоречии с природой, и нам нужно выработать понимание того, как вернуться к равновесию. Это вызов для нашего поколения. Нам следует принять меры по борьбе с изменением климата прямо сейчас – чтобы мы могли защитить не только собственное будущее, но и будущее наших детей и внуков.
– Как бы вы описали конечную цель КС-26?
– Мы хотели договориться о комплексных и амбициозных мерах. Мы хотели заложить основу для будущих действий, так как очевидно, что мы не смогли бы решить все важные вопросы за одну встречу. Я хотела бы подчеркнуть, что хотя и с трудом, но мы достигли цели по удержанию роста глобальной температуры в рамках 1,5 °С. Мы добились того, что большинство стран увеличили свои целевые показатели и свои амбиции. В том числе Россия. Теперь государства, на которые приходится 90% мирового ВВП, обязались достичь нулевых показателей нетто-выбросов парниковых газов к 2050 году. 80% стран повысили свои целевые показатели по достижению нулевых показателей нетто-выбросов до 2030 года. Это по-настоящему важно, потому что действовать нужно прямо сейчас. Понятно, что 2050 или 2060 год еще далеко, но 2030-й уже достаточно близок. Мы также согласовали регламент реализации Парижского соглашения.
Я хотела бы подчеркнуть, что мы проводили КС-26 совместно с нашими партнерами. Фактически мы продолжили работу по климатической повестке, которая была начата ранее – особенно в 2015 году в Париже.
Центральную роль здесь сыграла дипломатия. Это не просто дипломатия в отношениях с Россией. Это была глобальная дипломатия, это были в значительной мере коллективные действия, и это было необходимо для успеха на КС-26. Мы активно работали со всеми странами, с международными финансовыми организациями, ООН, гражданским обществом и бизнесом.
– Как вы оцениваете вклад российской делегации в работу КС-26?
– Я упоминала о разногласиях, в том числе между Россией и Великобританией. Однако Россия стала серьезным и активным участником конференции. Мы основательно и конструктивно работали не только с российским правительством, но также с бизнесом, гражданским обществом, научными кругами, экономистами и рядом других заинтересованных сторон.
Министр Алок Шарма, председатель КС-26, посетил Россию в июне этого года. После завершения КС-26 он сказал мне, что российская делегация занимала конструктивную позицию в переговорном процессе. Ранее вы упоминали, что президент Путин не приехал, и это правда. Но к нам приехали лидеры более 120 стран. Конференцию посетили 25 тыс. участников. Россия была представлена большой делегацией. Россия присоединилась к резолюции об остановке обезлесения и о восстановлении утраченных лесов к 2030 году. Президент Путин был одним из немногих лидеров, которые выступили по этому поводу по видеосвязи. И Россия также подписала заключительный документ – Климатический пакт Глазго. В ходе конференции состоялись переговоры между нашими лесохозяйственными организациями.
Кроме того, более 100 стран взяли на себя обязательство сократить выбросы метана на 30%. Мы надеемся, что это обязательство возьмет на себя и Россия. Это действительно важно, поскольку метан – очень опасный парниковый газ. И мы ожидаем от России повышения определяемых на национальном уровне вкладов в свете важных обязательств, озвученных ранее президентом Путиным.
В ближайшее время я буду обсуждать с российским руководством наши планы на следующий год. Мы продолжим председательствовать на КС-26 в следующем году, а в ноябре 2022 года передадим эту роль Египту.
Думаю, все вышесказанное продемонстрировало возможности дипломатии, возможности совместной работы. Теперь нам совершенно необходимо не только выполнить взятые на себя в Глазго обязательства, но и понять, как достичь еще большего.
– Переход к зеленой экономике для многих стран может оказаться сложной задачей. Некоторые могут заявить, что сокращение выбросов негативно скажется на их экономическом развитии, поскольку эти страны, например, сильно зависят от углеродного топлива.
|
|
Несмотря на сложности, саммит в Глазго состоялся. Фото Reuters |
– Президент Путин подчеркнул, что в России очень прогрессивная структура генерации электроэнергии, включающая гидроэнергетику и газ. И он сказал, что существует не более пяти стран с такой прогрессивной культурой. Каково отношение Соединенного Королевства к атомной энергетике?
– В Великобритании атомная энергетика является частью общей структуры электрогенерации, мы планируем использовать ее и дальше. Понятно, что она должна быть безопасной и необходимо учитывать экологические аспекты. Мы целиком и полностью принимаем тот факт, что в России атомная энергетика является значимой частью общей структуры электрогенерации, так же как и во многих других странах. В то же время мы прекрасно понимаем позицию стран, которые решают не использовать атомную энергию. И как вы сказали, в России помимо атомной хорошо развита гидроэнергетика. Россия уже продемонстрировала, что часть ее электрогенерации в определенной степени низкоуглеродна.
– Я понимаю, что очень важной задачей КС-26 было активировать механизм финансирования для оказания помощи развивающимся странам. Это получилось?
– Я считаю правильным и справедливым разочарование развивающихся стран тем, что экономически развитые страны не выполнили вовремя задачу по привлечению 100 млрд долл. в год на финансирование низкоуглеродного и устойчивого роста развивающихся стран. Тем не менее по этому пункту в Глазго достигнут значительный прогресс. Теперь мы совершенно уверены, что эта цель будет достигнута в 2023 году. Вполне вероятно, она будет достигнута уже в следующем, 2022 году. Хотя, думаю, следует согласиться с критикой. Это следовало сделать раньше. Помощь развивающимся странам необходима, потому что всем нужно перестраивать свою экономику. Мы должны обеспечить развивающимся странам возможность это сделать и сделать правильным образом. Великобритания уже взяла на себя обязательства по этому поводу. Мы выделим 15,5 млрд долл. на данные цели.
КС-26 стала крупным успехом, но нам предстоит еще многое сделать. Нам нужно действовать здесь и сейчас.
– Кто будет решать, как распределить средства между развивающимися странами, которые запросят подобное финансирование?
– Развитые страны самостоятельно выбирают каналы, по которым они осуществляют свои вклады в климатическое финансирование. Большинство проводит крупнейшую часть своих средств через многосторонние банки развития (МБР) – такие как Всемирный банк и Азиатский банк развития, поскольку развитые страны являются крупными акционерами таких учреждений, а МБР направляют все большую долю своих средств на достижение климатических целей.
Парижское соглашение подразумевает, что климатическое финансирование должно поровну распределяться между мероприятиями по смягчению последствий изменения климата и адаптации к нему. Представители многих уязвимых к изменению климата стран и генеральный секретарь ООН призвали развитые страны добиться соотношения 50:50. Великобритания – единственная страна в пятерке крупнейших доноров, которая приблизилась к достижению такого баланса.
– Есть ли у саммита в Глазго результаты, относящиеся конкретно к частному бизнесу? Как бы вы оценили эти результаты?
– Конференция дала возможность провести серию переговоров и наметить дальнейшие планы. Есть некоторые конкретные программы, например Race to Zero, в рамках которых компаниям – и не только компаниям, но и университетам и другим учреждениям – предлагается взять на себя обязательство добиться нулевых нетто-выбросов.
Насколько я помню, к этой инициативе присоединились и некоторые российские компании. Со своей стороны, я всячески убеждала российские компании в необходимости участия в этой инициативе. Это было отдельным направлением работы под руководством Марка Карни, бывшего управляющего Банком Англии. Он возглавлял процесс привлечения очень крупного частного финансирования. В результате группа из 450 банков и страховых компаний под общим названием Glasgow Financial Alliance for Net Zero обязалась выделить 130 трлн долл. в период с настоящего момента до 2050 года на борьбу с изменением климата.
– Говорили ли вы о вовлечении молодежи в процесс принятия решений, касающихся изменения климата?
– Перед проведением КС-26 Италия организовала в Милане предварительную встречу министров, а также молодежный саммит. Опять же это частично связано с тем, что я сказала в начале. Если мы не будем бороться с изменением климата сейчас, то будем страдать от его последствий еще при нашей жизни. Но по-настоящему серьезной проблемой это станет для наших детей и внуков. Обеспечение процветающего и безопасного будущего для них – наша по-настоящему важная обязанность. И это одна из причин значимой роли молодежи – как в преддверии КС-26, так и в ходе нее. Очень важно, чтобы молодые люди регулярно задавали нам острые вопросы об изменении климата и откровенно говорили о том, что мы сделали для нашей планеты и чего они ждут от нас. И даже если мы не всегда согласны с их словами, мы должны их слушать, стараться понимать и при этом думать, какие действия предпринять. Борьба с изменением климата – это не только совещания между правительствами стран. То, как мы можем изменить ситуацию к лучшему, должно касаться каждого из нас.
– Вы правильно сказали о дипломатических усилиях по объединению различных сторон в очень противоречивом мире. Но вопрос тем не менее в том, как это можно продолжать с практической точки зрения, ведь такая работа требует большого взаимного доверия. То есть в первой половине дня мы создаем атмосферу взаимного доверия, а во второй прорабатываем санкции?
– Прежде всего, когда Великобритания берет на себя те или иные обязательства, она делает это для себя. И Россия, беря на себя какие-либо обязательства и предпринимая какие-либо шаги, действует в своих интересах. И Китай тоже. Конечно, проблему изменения климата можно решить только вместе, но мы все равно делаем это в собственных интересах, потому что хотим, чтобы у нас было будущее. Мы хотим жить на этой планете. Других вариантов у нас просто нет. Каждая страна работает в своих интересах, но с пониманием того, что научные данные и наш непосредственный опыт показывают, что гораздо эффективнее будет действовать сообща. Это не решит все проблемы мира. Это не означает разрешение фундаментальных разногласий между Великобританией и Россией. Но это означает, что страны смогут работать вместе по данной конкретной проблеме. Например, одним из многих факторов, способствовавших успеху саммита, стала договоренность США и Китая совместно работать над вопросами климата. Никто из них не сказал, «мы готовы действовать вразрез с нашими национальными интересами»; напротив, они дали четкий сигнал, что совместная работа над этой повесткой – в их национальных интересах. Тот факт, что мы можем сотрудничать, весьма позитивен; но это не означает, что разногласия между Великобританией и Россией, например по вопросам национальной безопасности, будут автоматически разрешены.
И здесь важно отметить, что мы никогда не убеждали ту или иную страну в необходимости каких-то определенных изменений во вред процветанию этой страны. На самом деле речь о том, каким именно образом все мы продолжаем развиваться. Речь о том, чтобы это развитие было устойчивым, чтобы защитить нашу планету, наше будущее, наше экономическое процветание и рост в долгосрочной перспективе.
Игорь Субботин 
комментарии(0)