Александр Сухаренко
Фото УФСИН по РБ
Просматривая последние криминальные сводки, подметил весьма любопытный тренд: некогда аполитичных и матерых уголовников (блатных) все чаще стали признавать экстремистами, используя для этого аббревиатуру ныне запрещенного в РФ общественного движения АУЕ. Причем речь идет вовсе не о замышляемом ими госперевороте, а о пропаганде криминальной субкультуры и сборе денег в так называемый общак. Вменение экстремистских статей криминальным авторитетам (в основном регионального уровня) свидетельствует о желании властей приструнить архаичное воровское сословие методами 20–30-х годов ХХ века (когда все контрреволюционеры объявлялись вне закона).
Судите сами. Решением Верховного суда (ВС) России от 17.08.2020 по делу № АКПИ20–514с международное общественное движение «Арестантское уголовное единство» было признано экстремистским, а его деятельность запрещена. Как утверждает Верховный суд, АУЕ продвигает идеи создания «воровской» власти в качестве антипода государственной и применения других законов («понятий»). В его рамках формируется экстремистское мировоззрение с протестным поведением, нацеленным на подрыв общественных ценностей и государственных институтов. Объединяющей основой является криминальная идеология, разрушающая моральные устои общества, нравственные ценности человека и формирующая базу для пополнения рядов криминального сообщества, а также экстремистская идеология, заключающаяся в возбуждении ненависти и вражды по отношению к представителям власти (в первую очередь к сотрудникам правоохранительных органов как социальной группе). Его деятельность, осуществляемая без образования юрлица на территории России, Казахстана, Украины, Беларуси, Азербайджана и Армении представляет реальную угрозу основам конституционного строя России, общественной безопасности и здоровью граждан. В октябре Верховный суд дополнил резолютивную часть августовского решения указанием на иные наименования движения: «Арестантский уклад един», «Арестантское уркаганское единство», АУЕ., охарактеризовал его символику (восьмиконечная звезда с черно-белыми лучами, эполеты) и выкрикиваемые лозунги: «АУЕ!», «Жизнь ворам!», «Нет режиму» и т.д.
Как заявили после этого во ФСИН, участие в АУЕ подпадает под действие статей 282.2 и 282.3 УК РФ, наказывающих за организацию, вовлечение и участие в деятельности запрещенной организации, а также ее финансирование. При этом профилактическая работа с последователями движения будет вестись в рамках мер по недопущению распространения экстремистской идеологии среди осужденных. Впоследствии в отношении привилегированной прослойки тюремного криминалитета («положенцев», «смотрящих» и отдельных воров в законе) стали возбуждать уголовные дела по упомянутым статьям вкупе с неплохо зарекомендовавшей себя антиворовской статьей (210.1 УК). Результатом проделанной работы стало осуждение череды весьма моложавых (30+) ауешников, отбывавших сроки в колониях Амурской, Астраханской, Свердловской и Ульяновской областей, а также Калмыкии. На подходе к очередному сроку их коллеги из Иванова, Калуги, Забайкалья, Подмосковья, Приморья, Адыгеи и Тывы.
Что роднит всех этих господ, помимо криминальной идеологии, так это чеканные формулировки вынесенных приговоров, чем-то напоминающие выписки из комсомольских характеристик. Так, в апреле Свердловский облсуд огласил приговор Александру Красиеву (Тито) и Алексею Колбасову, организовавшим в местной колонии ячейку АУЕ. Как установил суд, в 2021 году ранее судимый Красиев, являясь так называемым «положенцем» в ИК № 52, разделяющим взгляды и идеологию движения АУЕ, достоверно зная, что оно признано экстремистским и его деятельность запрещена, в целях пропаганды криминальных традиций, асоциального поведения, престижности совершения преступлений, ненависти, агрессии и насилия в отношении представителей правоохранительных органов и членов общества, не поддерживающих идеологию АУЕ, с целью притеснения, насилия и дискриминации несогласных с его идеями, а также возбуждения социальной розни, пропаганды исключительности, превосходства и неполноценности людей по признаку их социальной принадлежности, организовал деятельность ячейки данного движения на территории колонии. Иначе говоря, он выполнял функции авторитетного руководителя, который в условиях исправительного учреждения занимался пропагандой и поддержанием криминального уклада жизни через своих ставленников – «смотрящих» (например, путем чествования и поминовения воров в законе); разрешением конфликтов; формированием общака (в том числе за счет азартных игр) и распределением поступавших средств; а также наказывал ослушавшихся заключенных. Несмотря на все уговоры администрации колонии, он не отказался ни от своего статуса, ни от своих убеждений (хотя в суде признал вину и раскаялся в содеянном).
|
|
Источник: Судебный департамент при Верховном суде РФ |
Забота о подрастающем и склонном к девиантному поведению поколении, фигурировавшая в информационной кампании вокруг движения АУЕ, могла бы быть реализована посредством активизации применения ч. 4 ст. 150 УК (вовлечение несовершеннолетних в преступление по мотивам ненависти или вражды к какой-либо социальной группе (к тем же самым правоохранителям). Однако, судя по отчетам судов, указанная норма применяется редко. Так, за 2019–2022 годы по ней осудили всего 410 человек, из которых за решетку отправилось менее половины. Видоизменить под криминальную субкультуру можно было бы и диспозицию ст. 151 УК, наказывающую за вовлечение несовершеннолетних в совершение антиобщественных действий.
Впрочем, управа на приверженцев криминальной субкультуры уже содержится в Уголовно-исполнительном кодексе РФ, ст. 115–118 которого вкупе с ведомственными инструкциями позволяют администрации колоний на вполне законных основаниях создать им «невыносимые условия бытия». Речь идет о помещении их в штрафные изоляторы (ШИЗО), единые помещения камерного типа (ЕПКТ) и одиночные камеры, от длительного пребывания в которых даже самому рьяному поборнику «воровского уклада» придется поступиться принципами. Кстати, с осени 2019 года в кулуарах Госдумы обсуждается законопроект о раздельном содержании воров с остальными заключенными как в колониях, так и в СИЗО.
Примечательно другое. За два года до появления иска Генпрокуратуры России о запрете АУЕ Правительственная комиссия по законопроектной деятельности забраковала проект сенатора Антона Белякова о запрете пропаганды криминальной субкультуры в СМИ ввиду того, что «используемые в нем термины «криминальная субкультура», «социокультурные ценности преступного мира», «криминальный образ поведения» законодательством не предусмотрены, поэтому могут повлечь неоднозначную правоприменительную практику». Также в правительстве сочли необоснованной его идею о внесудебной блокировке соответствующих сайтов, сославшись на ст. 15.1 Федерального закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Однако финальный правительственный довод об «отсутствии в пояснительной записке статданных, свидетельствующих о неэффективности действующих правовых норм», выглядит совсем нелепо, если учитывать осведомленность федеральных властей об этой проблеме.
Куда более категоричным в своих выводах по законопроекту было Правовое управление Госдумы. «Если исходить из того, что субкультура является частью культуры, то возможно говорить и о субкультуре преступной части общества. В нее входят в том числе песни, фильмы, рассказывающие о «благородных бандитах». В этой связи предлагаемые законопроектом меры потребуют цензуры кинофильмов, литературных, музыкальных и иных произведений. Говоря о неформальном молодежном сообществе АУЕ как о носителе определенной субкультуры, пропагандирующей образцы поведения преступного сообщества, необходимо учесть, что если она приобретает экстремистский характер, направленный на возбуждение социальной розни (по признаку отношения к «воровскому братству») и воспрепятствование деятельности правоохранительных органов, то должен применяться Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности», – говорится в его заключении. Сходную позицию занял и комитет Госдумы по культуре, указавший, что «проблему распространения криминальной субкультуры среди несовершеннолетних необходимо решать не установлением новых запретов, а иными мерами, в частности развитием физкультурно-спортивной, культурной и иной общественно полезной занятости молодежи, формированием позитивных и социально значимых ориентиров, которые будут вытеснять криминальное сознание».
И вот спустя всего пару лет у федеральных властей возникло непреодолимое желание запретить криминальную идеологию, придав ей форму экстремизма, а вместе с этим зачистить (пускай и избирательно) неугомонную криминальную элиту. Видимо, кому-то наверху захотелось упорядочить межгрупповые отношения в криминальной среде, отполировав изрядно покосившуюся из-за межэтнических и идеологических трений воровскую вертикаль. Участившиеся межклановые разборки на плодово-овощной, строительной и транспортной почве, массовые тюремные бунты и громкие заказные убийства, за которыми стояли воры в законе, а также назревшая необходимость навести порядок в отдельных регионах и сподвигли власть на столь радикальные меры. С учетом переориентации силовиков на борьбу с экстремизмом и весьма жесткого отношения к нему со стороны судей, новый запрет оказался как нельзя кстати. За 2019–2022 годы по ст. 282.2–282.3 УК РФ осудили почти 500 человек (в основном за организацию или участие в запрещенных организациях). Самым урожайным на сей счет выдался 2022-й. При этом оправданий по таким делам почти не было, а лишение свободы назначили большинству осужденных.
Впрочем, общественное мнение относительно признания движения АУЕ экстремистским неоднозначное. Большинство опрошенных ВЦИОМом россиян не знают о нем, но поддерживают его запрет, опасаясь за будущее своих детей. Иного мнения придерживаются специалисты. Как заметил доцент ЮРИУ РАНХиГС Юрий Блохин, «АУЕ – не формирование, а идеология! Это все равно что буддизм признать организацией. Нынешняя антиворовская кампания – своеобразный реванш силовиков за 90-е годы, когда у них были связаны руки. А сейчас в ходе регулярного закручивания гаек и выстраивания вертикали власти появилось понимание, что необходим контроль и за преступниками». Схожего мнения придерживается в книге «АУЕ: Криминализация молодежи и моральная паника» (2023) и антрополог ИЭА РАН Дмитрий Громов, более 10 лет изучавший криминальную субкультуру. Добавим, что инициатором посадки воров за один лишь статус стал сам президент РФ (до него к проблеме оргпреступности обращался лишь Борис Ельцин), а оперативное сопровождение по таким делам осуществляет ФСБ (а не МВД).
Несмотря на смену государственной парадигмы, эффективность борьбы с оргпреступностью невысока. За минувший год на всю страну выявили всего 9,5 тыс. (в 2021 году – 6,6 тыс.) преступлений участников организованных преступных групп (ОПГ), из них 3,1 тыс. (в 2021 году – 1,7 тыс.) – на счету этнических. Большую часть ими содеянного квалифицировали как мошенничество или незаконный оборот наркотиков. Остальные их злодеяния исчисляются десятками и единицами. В частности, киберпреступлений набралось всего 59, фактов организации незаконной миграции – 44, а торговли людьми и использования рабского труда – 2. Самыми криминализированными, по статистике МВД РФ, остаются регионы Центрального (Москва и область), Приволжского (Пенза и Пермь), Северо-Западного (Санкт-Петербург и область) и Уральского (Тюмень и Челябинск) федеральных округов. Сомневаюсь, что в остальных округах ситуация благополучнее, чем в этих. Несоразмерными причиняемому ущербу и масштабам преступной деятельности остаются объемы изымаемых у участников ОПГ материальных ценностей и оружия (без учета наркотиков и полтонны взрывчатки). Незначительным остается число разобщенных ОПГ с коррупционными и межрегиональными связями. На скамье подсудимых в основном оказываются рядовые участники ОПГ, а не их лидеры. Таким образом, объявленная три года назад борьба с криминальной субкультурой носит скорее демонстративно карательный, нежели превентивный характер. Неприкаянная и деградирующая молодежь продолжает кучковаться в профильных интернет-пабликах, осваивая блатной жаргон и татуировки, а также примеряя тюремную атрибутику. В то время как избежавшие ареста воры в законе продолжают руководить своими подопечными из-за рубежа через мессенджеры.
* * *
СПРАВКА «НГ»
Еще при Советском Союзе силовики проводили несколько кампаний по искоренению воров в законе. Одной из самых знаменитых стала так называемая «сучья война» – противостояние заключенных – ветеранов Великой Отечественной войны и убежденных «законников», не желавших никоим образом подчиняться государству. Администрация ГУЛАГа, воспользовавшись этим противоречием, целенаправленно перетасовывала ортодоксов с фронтовиками, в результате чего между ними началась кровопролитная война, длившаяся 10 лет. Позднее для развенчивания воров в Соликамске была создана особая колония «Белый лебедь», где к ним применялись весьма жесткие методы воздействия (за 10 лет от своего титула там отреклись 130 заключенных). После использования подобных практик к брежневскому застою количество «законников» сократилось до 60 человек. Правда, потом их число заметно выросло за счет широкомасштабной теневой экономики и коррупции.
Однако настоящий расцвет воровского сословия наступил в связи с распадом СССР и последовавшим за этим жесточайшим социально-экономическим кризисом. Всеобщая разруха стала благодатной почвой для ухудшения криминогенной обстановки, а значит и укрепления воровского сословия. К 1997 году общая численность воров в законе достигла 1,5 тыс. человек – невиданная даже для советского времени цифра. Во многом динамичный прирост их числа происходил за счет «обуржуазивания». Становление «дикого капитализма» привело к появлению воров нового типа – «апельсинов», купивших свой титул за деньги. Причем им не обязательно было иметь судимость. Получение криминального статуса рассматривалось ими как некий имиджевый проект. С того времени многие воры, оперируя «понятиями», тем не менее все дальше отходили от них – обзаводились семьями и элитным имуществом, совершали или заказывали убийства конкурентов, занимались бизнесом и сотрудничали со спецслужбами.
К началу апрельской антиворовской кампании 2019 года картотека МВД РФ насчитывала примерно 400 имен воров в законе, в основном грузин. Около половины из них находились на свободе. В отличие от предыдущих кампаний в ходе нынешней власть пытается обуздать еще и распространение самой криминальной идеологии. Вслед за президентскими поправками в Уголовный кодекс РФ (ст. 210.1) последовал судебный запрет движения АУЕ, которое в октябре 2020 года Минюст внес в перечень запрещенных экстремистских организаций, а принадлежность к нему стала преступлением.
Между тем Россия отчасти повторяет грузинский путь. Членство в воровском сообществе и пребывание в статусе вора являются преступными в Грузии с 2005 года. В 2018-м уголовно наказуемыми стали еще и участие в воровской разборке или сходке, помощь воровскому миру и обращение к вору. По подсчетам МВД Грузии, за последние 10 лет против членов воровского мира и воров в законе возбудили 257 уголовных дел. Пик их уголовного преследования пришелся на 2018 год – 57 дел. В 2022 году к уголовной ответственности привлекли 85 лиц (57 в 2021-м), связанных с воровским миром, в том числе шестерых воров (двух в 2021-м). Подобные меры вынудили многих грузинских воров покинуть страну и обосноваться за рубежом (Украина, Европа и Ближний Восток). Впоследствии аналогичная ситуация повторилась и в России. Почуяв опасность, наиболее влиятельные криминальные авторитеты, ранее засветившиеся в СМИ, сбежали за рубеж, в то время как оставшихся арестовали, обвинив по ч. 4 ст. 210 и ст. 210.1 УК РФ. В 2022 году по этим статьям было осуждено 20 человек (в 2021-м – 8). После серии оправдательных вердиктов дела указанной категории вывели из-под юрисдикции суда присяжных в целях обеспечения безопасности участников судопроизводства (Федеральный закон от 13.06.2023 № 216-ФЗ).
