Рейтинг власти упал (1)

Ни исполнительная, ни законодательная власть не придумали новых способов повышения рейтинга. Фото с сайта Государственной Думы РФ

В 2019 году власть оказалась в непривычной ситуации. Ее рейтинг, просевший после пенсионной реформы, перестал расти, а где-то и вовсе начал падать. Пользуясь эвфемизмом, введенным в оборот самой властью, можно сказать, что замедлились темпы прироста рейтинга.

Наверху нет четкого понимания того, как поднять рейтинг. Прежние и традиционные факторы мобилизации – Крым, Олимпиада, чемпионат мира – перестали работать. Новые методы сплочения народа вокруг действующей власти не придуманы.

Одновременно более динамичной стала структура общественных настроений. Они стремительно меняются, а вместе с ними и оценка работы – президента, премьера, правительства, Думы, губернаторов и мэров. Власть не может предугадать, какой раздражитель станет общественно значимым. При этом несвоевременная или неадекватная реакция на этот раздражитель может повлечь за собой резкое обрушение даже самого высокого рейтинга, вплоть до сомнения в легитимности.

Вынужденно меняется инструментарий реакции власти на происходящее. В самой системе начинают включаться сдерживающие факторы. Протесты вокруг строительства мусорного полигона в Шиесе продолжаются – и людей не арестовывают. В ситуации со строительством храма на месте сквера в Екатеринбурге местная власть была вынуждена дать задний ход. Протестующие добились своего. Поворот на 180 градусов произошел в «деле Ивана Голунова». Реакция общественности заставила пересмотреть приговор Павлу Устинову, задержанному в рамках «московского дела». Власть в условиях застывшего рейтинга уже не может действовать исключительно силовым путем – она не получает на это санкции от общества, с которым теперь вынуждена чаще вступать в диалог.

Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ), обычно радующий власть результатами своих исследований, в мае опубликовал данные соцопроса, из которых следовало, что уровень доверия президенту Владимиру Путину – самый низкий за последние 13 лет и составляет всего 31,7%.

После этого руководитель ВЦИОМа Валерий Федоров объяснил падение рейтинга главы государства в эфире телеканала «Дождь». По его словам, граждане не понимают, «когда нам станет жить лучше», когда станут расти их доходы. Это были непривычные и довольно смелые заявления.

Сложно сказать однозначно, что случилось в следующие несколько дней, но ВЦИОМ вдруг объявил, что меняет методику опроса. Если прежде граждан без указания конкретных личностей спрашивали, кому из политиков они доверяют, то теперь социологи стали предлагать респондентам имена. Теперь же выяснилось, что Путину доверяют 72% опрошенных. За несколько дней рейтинг легким движением вернули к «норме». Но ощущение, что какой-то психологический рубеж преодолен, осталось. Вчерашней жизни для власти уже не было.

Впрочем, ВЦИОМ не отказался от старой методики. Опросы продолжились. В конце ноября их результаты вновь привлекли внимание СМИ, хотя и не вызвали такого ажиотажа, как в мае. Гражданам задавали вопрос, кому из политиков они бы доверили решение важнейших государственных задач. Лишь 30,6% респондентов назвали Путина. Оказалось, что его рейтинг совершенно не вырос и даже снизился по сравнению с весной-летом. Еще хуже обстояли дела у премьер-министра Дмитрия Медведева. В августе о доверии ему заявили 8,4%, а в ноябре – только 7,1%.

Весь год, по данным разных социологических организаций, правительству России доверяло не больше трети опрошенных. Не больше четверти, по опросам Левада-Центра, положительно оценивали работу Государственной думы. Другими словами, стагнация рейтингов коснулась всех ветвей власти и всех ее представителей. Некоторых эта стагнация настигла в низкой точке.

Новая жизнь бросает власти и новые вызовы. Например, в том, что касается непопулярных решений, у нее практически нет пространства для маневра. Нет рейтингового резерва, который можно безболезненно расходовать.

Хороший пример потенциального непопулярного хода – подписание мирного договора с Японией. О такой возможности много писали на рубеже 2018 и 2019 годов. Экономически выгодное соглашение предполагало бы территориальные уступки. Но договор не был подписан. При снизившемся и застывшем рейтинге власти сложно было бы сдержать волну возмущения.

Остро встал вопрос о выборах в Госдуму в 2021 году. Осенняя кампания, особенно в Москве, показала, что системные оппозиционные партии способны быть бенефициарами протестных политтехнологий вроде «Умного голосования». Это означает, что модель их поведения внутри системы может измениться, с ними придется договариваться на новых условиях, например обещать им более заметное присутствие в парламенте или важные посты в регионах. Отставку иркутского губернатора-коммуниста Сергея Левченко – притом что ожидавшегося осеннего «губернаторопада» не случилось – можно интерпретировать как игру мускулами: власть как будто напоминает оппозиции о том, кто в доме по-прежнему хозяин.

При этом для правящей элиты очевидно, что падение и застой рейтингов коснулись и «Единой России». Ни один опрос не обещает главенствующей партии конституционного большинства в следующей Думе. На вопрос, как все-таки обеспечить это большинство, ответа нет. Идет поиск подходящей политической технологии. Уже шли слухи о полном переходе на одномандатную систему, об оттягивании голосов у коммунистов и ЛДПР при помощи малых партий и т.д. Другими словами, помимо проблемы-2024 (транзит президентской власти), у правящей элиты появилась и проблема-2021.