4. Драконовским законам придали обратную силу

«Закон о лишенцах» довел оппозиционную карьеру Любови Соболь до политэмиграции. Фото Reuters

Группа депутатов Госдумы от всех четырех тогдашних фракций 4 мая 2021 года внесла законопроект о корректировке избирательного закона. До начала выборов нового созыва оставалось полтора месяца – и власти стало ясно, что физического разгрома структур Алексея Навального, объявленных экстремистскими, недостаточно. Это не гарантирует политического или даже электорального поражения навальнистов, а тем более, их главного проекта – «умного голосования».

Поэтому появился специальный закон о невозможности таким оппозиционерам участвовать в предстоящей думской кампании и вообще любых выборах на ближайшие три года или пять лет. Срок поражения в правах зависел от статуса – это рядовой боец или кто-то из руководящего слоя. Предвыборный цейтнот заставлял ускорить наступление на навальнистов, что и привело к решению придать закону обратную силу. Оппозиционных командиров проверяли за три последних года, пехоту – за год, предшествующий решению суда о признании организации экстремистской и ее запрете.

Первое чтение законопроекта прошло 18 мая, а ко второму чтению 25 мая появились дополнения, что речь идет о любых выборах и что термин «причастность» к экстремизму означает даже лайк или донат в соцсетях. Но было и разъяснение, что причастность обычных сторонников и сочувствующих якобы должна устанавливаться судом отдельно.

Президент подписал «закон о лишенцах» 4 июня, а 9-го суд уже запретил и навальнистов. Одним из первых под закон попал столичный мундеп Илья Яшин, который намеревался идти в Мосгордуму. Удары обратной силой испытали на себе еще несколько экс-координаторов навальнистской сети. И сейчас в ЦИК РФ вроде бы справедливо отмечают, что закон коснулся в итоге едва ли полдесятка человек, а вовсе не миллионов или хотя бы сотен людей. Но властям, по сути дела, и не пришлось много стрелять в прошлое из пистолета. Большинство потенциальных фигурантов запрета явный намек на посадки поняли сразу – и не явились к барьеру. Например, Любовь Соболь, объявившая об отказе от похода в Госдуму уже 14 июня.

«Закон о лишенцах» стал хитом того драконовского сборника, который власти составили в Госдуме еще в конце 2020 года. В большинстве своем это были ужесточения против иноагентов, де-юре не предусматривающие обратного действия, но де-факто как раз так и действующие. На втором месте по значимости, напомним, были «IT-иницииативы». И с началом 2021-го Минюст приступил к оформлению, а затем и формированию новых реестров. В феврале и марте заработали нормы об административной и уголовной ответственности за неисполнение законодательства об иноагентах.

В результате к концу года в наличии имеются: список из пока лишь трех общественных объединений, исполняющих функции иноагентов, и непрерывно растущий перечень иностранных СМИ-иноагентов, подавляющая часть которого – это российские журналисты в основном из сетевых изданий. В совокупности там уже более 100 позиций, количество которых Минюст регулярно увеличивает по пятницам.

Реестр физлиц, объявляемых иноагентами как за политическую деятельность в интересах внешних сил, так и за шпионскую работу – сбор сведений в военно-технической сфере, пока остается незаполненным. Эта категория выбивается даже из драконовского подхода, так что ее, похоже, не рискнули назначать кому попало. К тому же это, видимо, должно было стать точкой сбора для экстремистов, упорствующих в своих политических правах. Но таковых не оказалось.

Что же до рутинного контроля за разными НКО, то тут власти тоже вышли на пик. 15 октября после обысков в московском офисе «Мемориала», который давно признан в РФ НКО-иногентом, 8 ноября столичная прокуратура подала иск в Мосгорсуд о ликвидации правозащитной структуры. 9 ноября Генпрокуратура обратилась в Верховный суд, но приговоры скорее всего будут уже после каникул.

Такая же перспектива ждет и «уличных коммунистов», борьба с которыми началась с февраля. Тогда КПРФ чисто из-за ковида было отказано в акциях на День защитника Отечества. И в дальнейшем ни один из традиционных красных праздников так и не был согласован. А ближе к выборам левые активисты стали получать штрафы и аресты за одиночные пикеты, флешмобы и даже за участие во встречах с депутатами Госдумы. Последние попытались под таким прикрытием повести людей на протесты после 19 сентября, но столкнулись с жесткой реакцией властей. Попытки дальнейшей уличной радикализации и привели главу московских коммунистов Валерия Рашкина к «делу об убийстве лося».