Многие из призванных на спецоперацию столкнулись с трудностями. Фото РИА Новости
Президент РФ 21 сентября подписал указ «Об объявлении частичной мобилизации». К участию в спецоперации было привлечено более 300 тыс. человек. 28 октября Минобороны доложило, что мобилизационные мероприятия завершены. Их проведение выявило множество проблем в армии и в целом в госуправлении – от материально-технических до политических. И теперь забота о мобилизованных и их семьях объявлена едва ли не главной задачей всей вертикали власти.
О своем решении объявить в России частичную мобилизацию Путин сообщил в специальном обращении к народу. «Обращаюсь сегодня к вам, ко всем гражданам нашей страны, к людям разных поколений, возраста и национальности, к народу нашей великой Родины, ко всем, кого объединяет большая историческая Россия, к солдатам и офицерам, добровольцам, которые сейчас сражаются на передовой, находятся на боевом посту, к нашим братьям и сестрам – жителям ДНР и ЛНР, Херсонской и Запорожской областей, других освобожденных от неонацистского режима районов» – именно такие слова президент счел подходящими.
Он подчеркнул, что «речь пойдет о необходимых, неотложных шагах по защите суверенитета, безопасности и территориальной целостности России, о поддержке стремления и воли наших соотечественников самим определять свое будущее и об агрессивной политике части западных элит, которые всеми силами стремятся сохранить свое господство, а для этого пытаются блокировать, подавить любые суверенные самостоятельные центры развития, чтобы и дальше грубо навязывать другим странам и народам свою волю, насаждать свои псевдоценности».
Но если сказать коротко, то власть предложила народу согласиться с тем, что допущенные ею в ходе спецоперации ошибки, а может быть, просчеты или даже провалы теперь надо исправлять общими усилиями. При этом выбранный формат общения с людьми в стиле «братья и сестры» моментально вступил в противоречие с действиями властной вертикали. По городам и весям страны начались настоящие облавы на военнообязанных и нередко просто первых попавшихся граждан. Разговоры о каких-то неотложных выплатах мобилизованным, об обязательном их обучении не за пару дней, не говоря уже о прямых обещаниях президента, что брать абы кого не станут, – все это низовой госаппарат в реальности или просто игнорировал, или вообще дезавуировал.
Когда уже в первой половине октября соцопросы стали показывать взлет тревожности в общественных настроениях и доминирующее внимание респондентов именно к ходу мобилизации, власть, похоже, поняла, что сама излишне раскачала лодку политической стабильности. Тогда «Единая Россия», ОНФ, провластные волонтерские и общественные организации, военкоры и даже ключевые фигуры госпропаганды получили команду выявлять нарушения и сигнализировать о них наверх.
В России, таким образом, случился короткий период правды, который завершился уже 28 октября. Министр обороны Сергей Шойгу доложил президенту о завершении мобилизационных мероприятий. Регионы отреагировали моментально, в некоторых из них граждан отправляли домой прямо из военкоматов, где им уже оформляли соответствующие предписания о направлении на фронт. И вся государственная информационная машина не просто плавно переключилась с правдоискательства, а была, как какой-то компьютер, принудительно обесточена – и затем перезапущена с предыдущего неаварийного сеанса.
Между тем за мобилизационный месяц в армии и стране выявился настоящий океан проблем. Начиная с очевидного развала бумажной системы воинского учета и отсутствия современных технологий в этой сфере. Продолжая странным дефицитом полигонных мощностей и специалистов по обучению призывников в тех условиях, когда в РФ действует сразу несколько форматов военной службы. И завершая, но вовсе не заканчивая, необъяснимым отсутствием должного объема материально-технических запасов для обеспечения мобилизованных. Однако после официального объявления о завершении мобилизации все это уже не имело продолжения. Так что Госдуму, где часть депутатов пыталась добиться хотя бы каких-то последствий для конкретно виноватых чиновников, просто отрубили от информационного пространства.
Более того, категорическим отказом президента подписывать указ о завершении частичной мобилизации и целым сонмом разъяснений, почему этого и не надо делать, власть, судя по всему, показала, что понимает всю глубину допущенной ею ошибки. Когда же сам Путин при каждом удобном случае принялся поручать региональным властям сделать заботу о мобилизованных и их семьях чуть ли не главным их занятием, стало ясно, что президент ни в коем случае не хочет, чтобы частичная мобилизация была связана с ним. В действующей российской парадигме это уже само по себе является прямым доказательством того, что конкретное решение признано вредным. Но при этом оно ни в коем случае сразу не будет пересмотрено, а будет всячески лакироваться, в том числе дополнительными денежными вливаниями, и многажды перекрашиваться.
Пока шел горячий мобилизационный октябрь, непросто было понять, чем же объясняются неоднократные всплески общественной тревожности. И только задним числом стала вырисовываться следующая картинка: за короткое время глубинному народу, то есть лояльному пропутинскому большинству, пришлось три раза подряд удивиться тому, как с ним совсем не по понятиям поступили. Сначала не просто без предупреждения, а наоборот, с предварительным введением в заблуждение – «никакой мобилизации не планируется» был нарушен негласный общественный договор о деполитизации населения и в целом общественной дезактивации в обмен на минимально гарантированную социально-экономическую стабильность. Затем, едва люди это проглотили и смирились с тем, что теперь надо будет повоевать немного за власть, оказалось, что кормить, одевать и даже вооружать по дороге на фронт необязательно будут. И, наконец, этот самый отказ от формального указа о дате будущего дембеля, то есть как бы бессрочная мобилизация.
Екатерина Трифонова 
