Десять лет спустя

Повесть Михаила Булгакова "Собачье сердце" являлась одним из символов перестройки. Имена ее персонажей стали нарицательными. Шариковыми презрительно именовали людей, покушающихся на чужую жилплощадь, так же называли твердолобых сторонников марксистской доктрины. Жена ленинградского мэра рассказывала корреспонденту "Огонька" (# 5, 1991), как ее мужа осуждали за обмен квартиры на большую: "Нашлись новоявленные "швондеры" и "шариковы", развернувшие очередную кампанию против Собчака". Повесть, перелицованная в пьесу, шла на сценах столичных театров.

"[Профессор Преображенский] ироническим умом, широтой натуры, мерой чуть барственного превосходства, внутренней интеллигентностью, корректным достоинством - напомнил рецензенту журнала "Театр" Д.Золотницкому (# 1, 1989) - знаменитого русского композитора Глазунова и одновременно кустодиевский портрет Шаляпина...

- В собачьих видениях-снах Швондер помогает Шарикову взобраться наверх. - И вот Шариков царит на вершине. Первым делом он отсекает длинным ножом голову доктора Борменталя: голова является залу, лежащая на подносе, к вящему величию победителя-единодержца. Апофеоз предательства, насилия, диктатуры".

На сцене московского театра мы видим ту же антитезу:

"Профессор Преображенский в растерянности сидит посреди своего кабинета... Немая сцена. Так заканчивается "Собачье сердце" в Московском ТЮЗе. Символ прост, и от этой простоты знобит, как от приговора. Роковой выбор русского интеллигента, два пути: за границу или - в лагерную пыль... Русская интеллигенция вещество особое...

Прежде всего совесть. А потом и сострадательность. Искупительная трагическая судьба русской интеллигенции впечаталась в гены, она как тавро и отсвет проступает на меченых лбах поколение за поколением... Грабеж истребил крестьян, Швондер и Шариков - интеллигенцию".

(Алла Боссарт "Уроки музыки" "Огонек" # 18, 1989).

Итак, с одной стороны, иронический ум, совесть, достоинство, сострадательность, с другой - низость, насилие и предательство. И естественно, что русские читатели и зрители сопереживали магу и кудеснику, особенно в предчувствии новых волшебных перемен. И счастье было так близко. На юбилейном концерте в честь семидесятилетия Булата Окуджавы телевизионная камера то и дело покидала юбиляра, почтительно замирая на известных политических деятелях в зрительном зале: Гайдар, Чубайс, Козырев! Какие имена! Какие благородные лица! Наши вожди, лидеры - и такие интеллигентные, вместе с нами слушают Окуджаву! Казалось, еще мгновение - и, подобно эпилогу повести Булгакова, страна чудесным образом преобразится. "Возьмемся за руки, друзья" - и вся шариковско-анпиловская нечисть, беснующаяся на улице, исчезнет без следа.

В то полное иллюзий и надежд время (1988-1990 гг.) мы, преподаватели Гарвардского университета, читали со студентами "Собачье сердце". К нашему немалому удивлению, большинство наших учеников не разделяли, казалось бы, такого естественного, восхищения русской аудитории талантливым, интеллигентным ученым. У американских молодых людей были серьезные претензии к почтенному профессору. Нам захотелось рассказать об этом взгляде со стороны русским читателям. В нашем распоряжении было около 40 сочинений на тему: "Как вы относитесь к словам профессора Преображенского: Да, я не люблю пролетариат". Авторы работ - молодые люди, в основном дети обеспеченных родителей. Как и полагается молодежи, они идеалисты, видели в окружающем обществе лишь социальную несправедливость и хотели сражаться с ней. Преображенского они рассматривали в контексте этой борьбы с консервативными силами и чувствовали, что он не на их стороне. Подчеркнем, что речь шла не о художественных достоинствах повести Булгакова и не о культурных и социальных особенностях русско-советской жизни 30-х годов. Студентов волновали общечеловеческие проблемы, в первую очередь ответственность образованных людей (включая их самих) за справедливое социальное устройство общества. Высказывания молодых американцев отражают этические представления наиболее либеральной части американского населения того времени.

Наша попытка познакомить советских читателей с этой позицией ("Литературное обозрение" # 5, 1991) оказалась не слишком удачной. Анонимный редактор сменил название статьи, в несколько раз сократил текст, оснастил его многочисленными красотами стиля, кокетливыми ужимками и бессмысленными утверждениями. Статья сопровождалась развернутым комментарием социолога Сергея Шведова, уличавшего молодых американцев в чувстве собственного превосходства и невежестве:

"Сочинения студентов из далекого Гарварда не кажутся нам совершенно чужеродными, ни на что не похожими... Да это же суды над Онегиным, Ленским, Обломовым, что устраивали комсомольцы двадцатых. То же ощущение своей правоты, безапелляционность суждений, убежденность в том, что история началась сегодня...Похоже, что и гарвардские ниспровергатели озабочены были не столько текстом булгаковской повести, сколько жаждой выразить собственную жизненную позицию... И в результате стало возможным увидеть лишь зеркальное отражение своих проблем, своих болевых точек и забот. Так что, думается, повесть Булгакова ждет еще своего прочтения в Гарварде".

Статья Сергея Шведова, тонкого и наблюдательного ученого, убедительно показала, что наша попытка показать некоторые направления социального развития американского общества не удалась. Мы ли не смогли (нам не дали) высказаться достаточно внятно или наши читатели не захотели услышать сказанное, теперь не столь уж существенно.

Прошло 10 лет. Исчезла страна, называвшаяся СССР, немало перемен произошло и в США. В Гарварде же по-прежнему изучают русский язык и время от времени читают на старших курсах "Собачье сердце". Нам захотелось вернуться к идее, невостребованной в прошлом, рассказать о реакции американских студентов на повесть Булгакова, сравнив на этот раз сочинения конца восьмидесятых годов с сегодняшними работами. Как и прежде, мы убеждены в том, что этические представления и социальные взгляды американской молодежи могут быть интересны и полезны русским читателям.

CУД НАД ПРОФЕССОРОМ ПРЕОБРАЖЕНСКИМ (КОНЕЦ 80-Х ГОДОВ)

Вот начало сочинения, написанного в форме юмористического интервью:

"К моему великому удовольствию, сегодня у нас в телестудии очень замечательный и известный врач Филипп Филиппович Преображенский из Москвы. Его вызвали в Америку, чтобы он постарался омолодить Рональда Рейгана, но даже известный профессор не смог сделать этого, хотя он сказал, если бы мы нашли мозг умершей недавно обезьяны, то может быть он бы смог заменить его старый обезьяний мозг новым".

Веня

(Мы называем студентов выбранными ими на уроках условными именами.)

Юмористическая позиция в сочинениях - редкое исключение, обычно профессор Преображенский наводит молодых американцев на печальные размышления:

"Меня изумило не то, что он отказался помогать более бедным людям, а то, что он признался в том, что он не хотел помогать им, потому что он презирает пролетариат... Я просто не могу представить себе человека, который вместо того, чтобы легко успокоить людей, открыто объясняет им, что он их ненавидит... По-моему, профессор крайний пример человеческой природы. Конечно, пролетарий борется за те же квартиры для всех, ту же зарплату для всех и так далее. Но профессор, который уже богатый и уверенный в том, что он так и останется, обижает всех других. Почему он решает в конце концов превратить Шарикова еще раз в собаку? Потому что он становится угрозой. Профессор только любит тех, кто не грозит ему... Эта книга очень грустная. После ее чтения я считаю людей ужасными. В этой книге нет ни одного сказочного Ланцелота, который живет, искренне помогая людям. Есть в этом мире такие люди?"

Лариса

Мы видим, что не только отвратительный вожак жилтоварищей Швондер, но и благородный профессор приводит молодую американку в отчаяние, заставляет усомниться в человеческой природе. Он кажется ей самовлюбленным эгоистом, поступающим некрасиво и неразумно. Не менее суровы к профессору и многие другие студенты. Их не устраивает классовая позиция профессора, им не нравится Преображенский как человек. Убеждения профессора, что до революции была удобная, нормальная жизнь, американцы встречают скептической усмешкой, слишком очевидна его личная заинтересованность. Желание сохранить все как было не вызывает у молодежи сочувствия, они уверены в необходимости перемен:

"Преображенский жил в хорошей квартире и ел икру, а рядом люди голодали".

Этой бытовой деталью репутация ученого в глазах американских студентов безнадежно испорчена, экзамена на человечность и порядочность благородный интеллигент не выдержал:

"У него была большая квартира, служанки, деньги, влияние, все, чего не имел пролетариат... У профессора нет очень честных убеждений. В рассказе он продолжает обогащаться, никогда не страдает. Поэтому я скажу, что, конечно, Преображенский ненавидит, не уважает и боится пролетариата не только потому, что электричество иногда гаснет, но также и важнее потому, что пролетариат грозит приятной жизни профессора".

Андрей

"Легко понять, почему профессор не хочет делить свою квартиру. Люди, которые собираются поселиться у него, очень разные с ним, например, они не образованные. Но это не значит, что он не должен делить квартиру. Много людей очень бедно, если у них есть дома, эти дома ужасные. Их жизнь невыносима, и так как у него много денег, он должен стараться помочь им. Было бы лучше, если бы он мог выбрать с кем делить квартиру, но он даже не спрашивает об этом, а просто отказывается".

Александр

"Отношение Преображенского к рабочему классу отталкивающее... Если бы Преображенский был американец, он бы сказал, что каждому рабочему нужен не милиционер, а больше денег, то есть эффективным рабочим нужны положительные побуждения, а не террор".

Жанна

"Когда одна женщина из домкома появляется одетой как мужчина, Преображенский насмехается над ней. И когда она говорит, что она заведующий, он исправляет ее и говорит: "Заведующая".

Маша

"И тоже заметьте, как писатель рисовал разные характеры: пролетариев он описывал как неграмотных, отвратительных подлецов, а буржуазию он описывал как героев. Вот как манипулирует нами автор".

Дима

"Он врач богатых... он может создать лучшее здоровье, но даже не касается того, чтобы омолодить души людей. Его цель не помогать обществу, а много зарабатывать и преуспевать".

Сарра

"Преображенский и Швондер похожи, так как оба хотели преобразовать природу человека, Преображенский - физически, Швондер - философски".

Света

"Преображенский очень высокомерный и жестокий человек. Несмотря на то, что он сам (и мне надо добавить - без разрешения и Клима, и Шарикова) создал Шарикова, он не хочет отвечать за него".

Тим

"Он раньше сказал Зине, что люди не должны бить ни друг друга, ни животных, а должны обращаться добро друг с другом. Но он бьет Швондера и других, не кулаками, а словами. Он делает вид, что он гораздо лучше их, и все это грубость. Он видимо не готов жить при своих принципах".

Анна

"Надо уважать всех, у всех есть что-то важное, нельзя говорить: "Вы стоите на низшей ступени развития". Это не диалог, это переход на уровень оскорблений, это не помогает самостоятельно думать, это разрушительно, а не конструктивно. Профессор не давал Шарикову шансов или примеров добра. Он считал манеры самым важным. Шариков всегда слышал: "Дурак".

Давид

"Он, кажется, подлец, но мы ему сочувствуем. Но вообще я считаю таких людей, как Преображенский, предубежденными подлецами. Он нехороший эгоистичный человек... Мы должны уважать друг друга. Не надо любить и не надо притворяться, что тот, кого мы не любим, наш друг. Но мир всегда лучше, когда люди хорошо обращаются друг с другом. Милость - хороший штрих. Домком был, может быть, немного грубым, немного глупым, но они вообще хорошие, не злые люди. Ему не надо было обращаться с ними так грубо".

Женя

* * *

Почему же профессор так раздражает молодых людей, обычно довольно терпимых, скорее склонных поверить в добрые намерения литературного героя, чем вступить с ним в пререкания? Казалось бы, идеалы средних классов Америки и дореволюционной русской интеллигенции, представителем которой является Преображенский, довольно близки. Отчасти так оно и есть, счет, предъявляемый профессору студентами, - счет к своим, своему кругу, своему классу, к самим себе. С другой стороны, очевидно различие пройденного СССР и США пути. Вероятно, лет сто назад профессор Преображенский считался бы блестящим ученым, уважаемым респектабельным джентльменом по обе стороны обеих океанов. Однако в социальном и нравственном отношении в ХХ веке произошли заметные изменения. Личная порядочность без внимания к нуждам других людей не кажется молодым американцам столь уж большим достоинством.

Каждое общество ценит черты, которые в его среде в данный момент редки и важны, и, наоборот, не слишком дорожит качествами широко распространенными. Очнувшись на дне социальной и экономической пропасти, в окружении демагогии, лжи, невежества, безалаберности и безответственности, советский человек испытал глубокое уважение к человеческим качествам, воплощенным в профессоре. Талантлив, трудолюбив, высокопрофессионален, честен, видит вещи такими как они есть, держится с достоинством, не обманет, не предаст, не бросит в беде, справится с трудной работой - казалось бы, чего еще можно пожелать! Приверженность Преображенского к частной собственности, его убежденность, что каждый должен делать свое дело, совпадали с направлением идеологического сознания перестройки, с ними связывали прогресс и путь к достижению личного успеха. В США частная собственность царила всегда, однако государство все более энергично вмешивается в экономику, используя разнообразные средства регулирования и перераспределения, поскольку благополучие всех членов общества - высшая ценность. Отнимать чужое нельзя, но оставлять бедных бедными, несчастных несчастными безнравственно, и тот, кто отказывается помогать другим, заслуживает осуждения. Личными достижениями в Америке также никого не удивишь, но при этом все более важной представляется проблема людей пассивных, не умеющих найти свое место в современных джунглях, бедных, бездомных, безработных, так называемых меньшинств: сексуальных, национальных и др. Создание для таких людей определенного статуса, их поддержка - важная социальная проблема. Уважение к другим людям - не просто манера поведения, это принцип американской жизни, вытекающий из многообразия культур и из отсутствия единой общепризнанной шкалы ценностей.

ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ (1999-2000)

Прошли годы. Россия построила капитализм, создала рыночную экономику, расприватизировала что можно и что нельзя. Процветания, однако, не наступило. Средняя продолжительность жизни, интегрально отражающая уровень жизни населения, заметно упала, так что для очень многих застойный период представляется золотым веком. Претенденты на интеллигентность быстро исчезли с политической сцены, и на нее вскарабкались или въехали на мерседесах тертые крепыши с уголовно-аппаратным прошлым. Ельцина, Шумейко, Путина с профессором Преображенским не сравнят самые бесстыдные журналисты, а косноязычные афоризмы Черномырдина достойны Шарикова. Социальные проблемы в лице бастующих шахтеров, голодающих учителей, побирающихся стариков и детей постоянно дают о себе знать. Совершенно очевидно, что российскому обществу без их решения не обойтись. В Америке не было бурных потрясений, но политические, социальные и экономические перемены не обошли ее стороной. О некоторых из них свидетельствуют сочинения студентов 1999-2000 учебного года, приведенные ниже.

"Булгаков отказывается нам дать простую идеологию, а создает сложное изображение русского общества сразу после революции, не скрывая недостатков нового и старого мира. Он описывает большевиков как настоящих невежд, которые, ничего не понимая, повторяют фразы из Маркса, описывает страх, за который революция отвечает: Швондер ходит к Преображенскому почти каждый день, чтобы ему угрожать, новых людей вселяют в квартиры, все боятся доносов. Но Булгаков также издевается над Преображенским - представителем старого мира. Преображенский очень снисходительно обращается к швейцару Федору, который уже привык к такому отношению. Профессор верит, что все должны знать свое место, также очень фамильярно обращается к пациентам, к Зине и к Борменталю. Он не чувствует никакой вины за то, что он имеет семь комнат, когда многим было негде жить. Благодаря его интеллигентности, богатству и способности к ласке он имеет власть над всеми, даже над Швондером в начале рассказа. Одним словом, Булгаков описывает старый мир как место полное несправедливостей, где сильные и богатые имеют власть, а бедные и слабые страдают, как Шарик в начале рассказа. Он часто описывает борьбу между двумя мирами как борьбу между двумя языками, которые оба могут быть очень смешными. Больше всего Булгаков цитирует большевиков, которые употребляют новый язык, не понимая, о чем они говорят. Швондер повторяет оскорбления "монархист", "империалист" и т.п., не отличая их друг от друга, и "Собачье сердце" полно документами, написанными глупым, бюрократическим языком. У старого мира тоже есть свой язык "да-с", "нет-с", "голубчик", "господин". Эти языки борются в тексте, например, когда профессор настаивает на том, чтобы Шариков его звал "Филипп Филиппович".

Наконец мне нравится, что Булгаков использует гениальную метафору, чтобы критиковать превращение общества, предложенного большевиками. Они хотели создать нового советского человека из человека старого мира. В начале рассказа Шарик похож на раба, и он следует за профессором благодаря его ласке, деньгам и колбасе. Когда он становится человеком или получеловеком, он похож на Швондера, он грубый оппортунист. По-моему, Булгаков иронизирует над тем, что когда пытаешься сделать нового организованного человека из раба, тогда получаешь чудовище".

Давид

"Я не понимаю этот мир, где люди могут получать комфорт, который они сами не заработали. Но все равно я уважаю таких людей как Швондер, он человек, который борется за то, что ему кажется улучшает мир, даже если для меня его мнения неправильные и наивные. Наоборот, Шарикова, который тоже верит в права нового мира, я не могу уважать и не только из-за того, что он не знает своих обязанностей, что необходимо. Шариков заботится только о себе, а такие люди вредны и старому и новому миру. Все что есть у профессора он получил работая, и я согласна с этим правилом старого мира, но мне страшны люди, которые хотят сделать работу Бога - это опасно. И поэтому когда профессор не чувствует ответственности за результаты своей работы, мне не нравится это. Я очень рада, что живу в мире, который больше похож на старый, чем на новый, как они нарисованы в рассказе, где у меня будет только то, что я сама зарабатываю. Но я думаю, что у людей должно быть сочувствие, чтобы мы могли жить вместе, ответственность, уважение к другим и способность бороться за то, во что они верят".

Эстер

"Да, я не люблю пролетариата, - печально согласился Филипп Филиппович и нажал кнопку". С точки зрения профессора Швондер и его спутники не ведут себя по правилам культурной жизни, вернее, они другой вид - не вполне человеческий. Они не господа, они товарищи, пролетарии. Их взгляды, язык, одежда - новые черты нового вида, а именно нового человека "homo sovieticus". Швондер какой-то Франкенштейн, у которого "на голове возвышалась на четверть аршина копна густейших вьющихся волос"... Но почему "печально", вместо слова "неприязненно" или даже "горделиво"? Как объяснить эту тонкую деталь и что здесь важно? Во-первых, "печально" означает отчаяние, точнее, бессилие перед лицом советской власти и потери или старого предреволюционного стиля жизни, или идеала либерального (буржуазного) общества. Другой вариант, Ф.Ф., хотя он похож на старого интеллигента, в качестве ученого безусловно радикал. Его проект омоложения имеет утопические и советские оттенки. В этом контексте профессор разочарован в действительном облике реального пролетария по сравнению с его утопическим идеалом... Шариков, на самом деле, - антитеза идейности пролетариата. Он расчетливый индивидуалист, использующий коммунистические лозунги о справедливости для своей собственной пользы, бесстыдно злоупотребляющий властью. Булгаков точно описывает неизбежный упадок революционного общества - освобождение становится террором и местью, как во Франции во время Робеспьера. Как Сатурн в живописи Гойи, революция пожирает собственных детей. И какой-нибудь Шариков донесет на Швондера как на шпиона или грабителя. Как интеллигент профессор знает, что Шариков воплощает в себе это явление, но Швондер, несмотря на марксистскую веру в исторический процесс, с пафосом создает собственного палача.

Явной и важной темой рассказа "Собачье сердце" является принятие роли Бога человеком. Оттенки Фауста и Франкенштейна мы видим у профессора и у советской власти. Физически профессор создал Шарикова, а новая власть, а именно Швондер, создала Полиграфа Полиграфовича, заведующего подотделом очистки. Бесспорно конфликт между старым и новым мирами в рассказе фактически дан в противостоянии старого интеллигента (профессора) новому порядку, но в то же время профессор и член домкома разделяют общую цель улучшения человеческого положения".

Эдуард

"Отказ Филиппа Филипповича от сотрудничества или сочувствия пролетариату отлично отражен в речи, особенно в замечательном ряде отрицательных слов: "Нет, не возьму, не хочу, не сочувствую" и, наконец, "не люблю". Мне кажется, что в этом обмене словами профессор решает закрыть дверь бывшего мира за ним, чтобы ни один пролетарий не вошел и не испортил сохранившейся мощи жизни господина. Так что, когда я читаю слова: "Да, я не люблю пролетариата", мне кажется, профессор отступает в убежище операционной, где пролетариата не было и где он еще волшебник, божество, господин... Шариков говорит профессору и доктору: "Мучаете сами себя, как при царском режиме". Но когда профессор спрашивает, как вести себя "по-настоящему", Шариков не может ответить. Позже он описывает Энгельса как немца, который пишет, пишет, до того, что голова пухнет. Становится ясно, что Шариков понимает только то, что влияет на его существование. У него нет широкой перспективы или мировоззрения. У него нет чувства или понимания истории и даже происхождения или традиций. Как заявляет Преображенский, Шариков - "неожиданно появившееся существо... лабораторное", неестественное. Почему это важно? Потому что как старый, так и новый мир основан на общественном порядке и создает правила, чтобы ограничивать поведение граждан. Правила разные при царском и советском режиме, но оба они занимаются контролем общественной памяти и мнений. Роль Шарикова очень ясно показывает, что человек без прошлого опасен, потому что он может легко колебаться из нового мира в старый, а из старого в новый. На кого он будет доносить? "Пес его знает".

Келли

* * *

Сергей Шведов оказался прав, повесть Булгакова прочитана в Гарварде с лучшим пониманием как ее литературных особенностей, так и советской жизни 30-х годов. Авторы современных работ много внимания уделяют стилистике Булгакова, юмору, особенности речи героев повести. Столкновение Преображенского и его оппонентов студенты рассматривают в реальной обстановке как борьбу старого и нового мира в послереволюционном российском обществе.

По мнению авторов сочинений, профессор Преображенский, при всех его бесспорных достоинствах, не претендует на роль положительного героя, а является лишь одной из сторон в трудноразрешимом классовом конфликте. С основанием или без молодые люди убеждены, что Булгаков занимает такую же, как они, беспристрастную позицию над схваткой. Молодые американцы отмечают, что профессор не всегда следует своим принципам, что он покровительственно, пренебрежительно разговаривает с прислугой, что он уклоняется от ответственности за результаты своих опытов. Различие между профессором и его врагами представляется не столкновением благородства с низостью, а лишь противостоянием хороших манер и невоспитанности. Но главное, как отмечает одна из студенток, - между мирами профессора и Швондера есть существенное сходство: они оба стремятся к определенному порядку, к организации мира по определенным правилам. Шариков, человек без прошлого, легко переходящий из старого мира в новый, но не разделяющий ценностей ни того, ни другого, существо чрезвычайно опасное. Представляется, что гражданам России, столкнувшимся вплотную с угрозой разрухи и анархии, мысль о необходимости порядка и социальной организации общества достаточно близка. Но главное, чем поразительны современные студенческие работы, - это отсутствием социальных эмоций. Никто из них не рассматривает столкновение Преображенского и Швондера в контексте борьбы бедных и богатых, с точки зрения необходимости помочь необеспеченным и нуждающимся людям. Социальная проблематика современного американского общества остается полностью за рамками обсуждения. Почему?

К нашему удивлению, оказалось, что взгляды гарвардских студентов 80-х годов демонстрировали не главное направление развития американского общества, а были лишь последними арьергардными стычками великой американской революции 60-х. Революции социальной, расовой, молодежной, феминистской, существенно изменившей американское общество и американскую жизнь. Сегодня Америка окончательно обживается в послереволюционной реальности, отступая назад, туда, где стали заметны негативные последствия проведенных реформ. Этот откат происходит не только и не столько на государственном и законодательном уровне, сколько в сознании людей. На смену поколению, стремящемуся к установлению социальной справедливости в стране и на земном шаре, пришли люди, решающие свои собственные личные задачи. Как утверждает американский историк Шлезингер, такое чередование поколений от общественных интересов к личным и обратно типично для американского общества и происходит постоянно с периодичностью около 30 лет. Определенную роль в изменении американского сознания сыграл развал СССР. Исчезла альтернативная модель социальной организации общества, что продемонстрировало уникальность капиталистического пути развития и бесплодность напряженных усилий нескольких поколений, стремившихся решить социальные и этнические проблемы социалистическими методами.

Однако независимо от колебаний маятника настроений американского населения России, по нашему глубокому убеждению, предстоит понять происшедшее с ней и предстоит построить демократическое, благополучное в социальном и экономическом отношении общество, в котором свобода и равенство станут достоянием каждого, где власть будет контролироваться народом, будут охраняться права женщин, молодежи, обездоленных, национальных меньшинств. Поколениям, которым предстоит нелегкая борьба за эти нормы цивилизованной жизни, будут понятны социальные тревоги американской молодежи 60-80-х годов, отразившиеся при чтении гарвардскими студентами повести Булгакова "Собачье сердце".