Плюшевый террорист

В автобиографии Кристофер Робин рассказал о том, как его преследовал игрушечный медведь. Кадр из фильма «Кристофер Робин»

Утро гения

Жил-был на свете Алан Александр Милн. С самого детства была у Милна мечта, что, когда вырастет, он станет... Кем мечтают стать дети? Да кто кем. Кто-то мечтает вырасти и стать пожарным на большой красной машине. Кто-то – великим ученым, который будет каждый день совершать по открытию. Кто-то – продавцом мороженого, потому что никто, даже строгая няня, не может запретить продавцу есть его же мороженое.

Милн мечтал стать писателем, самым известным писателем в Англии и на всем белом свете. Чтобы его книги возили в огромных разноцветных вагонах и чтобы все от мала до велика знали его имя.

Алан Милн мечтал, а его отец эту мечту всячески поддерживал. А что не поддерживать-то, когда Алан не просто сочинял стишки (много кто сочиняет), а относился к своей будущей профессии со всей серьезностью, даже попросил переоборудовать его детскую в рабочий кабинет. Там будущий великий писатель каждый день трудился на благо отечественной и мировой литературы.

Алана поддерживали и соседи, и знакомые, и даже его учитель, между прочим Герберт Уэллс, который познакомился с нашим героем в 1889-м, когда Милну было всего семь. Правда, первый роман Уэллса выйдет в свет в 1895 году, тем не менее он обратил внимание на талантливого мальчика. Ну а когда вышла «Машина времени», все обратили внимание на Уэллса, а Милн-старший тут же вспомнил, что именно этот молодой человек учил его сына и одним из первых отметил его способности.

Но была и другая мечта: маленький Милн хотел иметь семью, достойную своего великого будущего, – красавицу жену и послушных детей. Все они должны были восхищаться его талантом и ходить на цыпочках в то время, когда великий литератор будет трудиться в своем красивом кабинете. Ухоженные, чистенькие детки будут воспитываться доброй, как крестная Золушки, феей, а их мама станет угощать всех в гостиной правильным английским чаем, сначала наливая в чашечки ароматные сливки, потом свежезаваренный чай и в завершение – по ложечке сахара в каждую чашку. Позавтракав, детки поцелуют руку матери, вежливо попрощаются с отцом, и в следующий раз он повстречается с ними уже вечером, дабы благословить на сон грядущий.

После начальной школы Милн поступил в Вестминстерскую школу, а потом – в Тринити-колледж Кембриджа, где ему привили любовь к точным наукам, но не отбили желания сделаться писателем. Там Алан начал работать в студенческой газете «Грант». Его работы были замечены британским юмористическим журналом «Панч», который пригласил юношу к сотрудничеству.

Писатель и война

В 1913 году Милн познакомился с Дороти де Селинкурт (домашнее имя – Дафна). Девушка была очень хороша: миниатюрная шатенка с тонкой талией и длинными ногами. Но и Милн был более чем недурен – блондин с безупречной прической и васильковыми глазами, к тому же он сразу сообщил, что скоро станет великим писателем. Как тут устоять? Дафна вышла за него замуж.

Милн купил дом, где оборудовал писательский кабинет. Гостиную, спальни и другие помещения по своему вкусу обставляла молодая жена.

Тем временем началась Первая мировая война. И вместо того чтобы тихо сидеть в тылу или купить какой-нибудь кругосветный круиз, Милн пошел добровольцем на фронт. Он потерял всех своих боевых друзей и чуть не погиб сам. Позже Милн напишет книгу «Мир с честью», в которой будет осуждать войну.

Вернувшись домой, Милн не мог найти себе место в обычной, невоенной жизни. Услышав фейерверки за окном, он падал на пол, спасаясь от бомбежки, звуки едущих по дорогам машин наводили его на мысли о дислокации вражеской техники, а жужжание мух – о незахороненных человеческих останках. Издатель требовал новых фельетонов, а в голове писателя была война. Милн писал только о войне, только о крови и страданиях. Но люди не могут все время думать только о плохом, они хотят как можно скорее позабыть перенесенные ужасы, а не читать о них снова и снова.

Несмотря на то что муж вернулся с фронта и сразу же засел за новую книгу, Дороти этого было мало. Сказал же «буду великим» – так будь! Какой смысл добиться успеха на склоне лет? Успех нужен, пока они молоды! Она желала получать удовольствия от жизни, а не сидеть под дверью кабинета какого-то скучного типа.

«Еще немного, и он у тебя запьет, – совестила Дафну соседка. – Алана может спасти только очень большая радость».

Дафна решилась родить дочку, которая никогда не наденет военную форму.

Блондин с безупречной прической и великий писатель. Фото 1922 года

В 1920 году Милны ждали появления дочери, но родился сын, которого родители поначалу хотели назвать Билли, но потом решили, что Билли – хорошо для ребенка или пирата, но что будет, если сын вырастет и сделается серьезным человеком: банкиром, политиком, священником? Поэтому они дали ребенку серьезное имя Кристофер Робин. Дома же все равно называли малыша Билли.

«Новое произведение Милна вышло в свет 21 августа 1920 года в 4 утра и весит 4 кг, если доверять акушерке, а им не стоит верить, потому что акушерки – те же рыбаки и всегда норовят приврать относительно своего улова».

Казалось бы, мечта Алана Милна об идеальной семье начала сбываться, но тут выяснилось, что он не испытывает ни малейшего желания прикоснуться к ребенку. Проще говоря, вообще не знает, что с ним делать. Мечта потерпела фиаско.

Шаг навстречу судьбе

Когда сынишке исполнился год, Алан подарил ему медвежонка Тэдди, которого мальчик нарек Винни. Винни – женское имя, сокращенное от Виннифред. Так звали медведицу из Лондонского зоопарка. А спустя еще немного времени это имя сделалось двойным: Винни-Пух. Пухом звали лебедя. Но лебедю его имя больше было не нужно, и имя отдали мишке.

Кто бы мог подумать, что этот набитый опилками хищник со временем сломает жизнь целого семейства!

Как мы уже говорили, дома Дороти звали Дафной, а Кристофера Робина – Билли, при этом малыш вместо «Милн» говорил «Мун» – «Луна». Билли Мун – Билли Луна. Маленький хорошенький мальчик, мечтательный и нежный – не земной, а лунный. Хотелось бы сравнить с Маленьким принцем Экзюпери, но эта история в то время еще не была написана.

Однажды, когда Кристоферу Робину исполнилось четыре года, его отец пребывал в творческом кризисе. Он искал и не мог найти тему, которая бы захватила его как писателя и одновременно понравилась издателям. Тема же все время находилась у него под носом, то и дело попадаясь на глаза. Но до сих пор ни разу не пыталась заявить о себе, сказать: «А вот и я...»

Милн сидел в кабинете, когда до слуха его донесся странный звук. Сначала он слышал шаги сына по деревянной лестнице: топ-топ. Но Алан вдруг заметил, что «топ-топ» сопровождаются странным отзвуком. Кристофер Робин шагал: топ-топ, а потом раздавалось: бух. Топ-топ, бух. Топ-топ, бух. Как будто что-то мягкое и одновременно тяжелое ударялось о ступеньки лестницы. Потом дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул мальчик. Секунда, и Милн понял, что же производило это странное «бух». Оказалось, что Кристофер Робин тащит за заднюю лапу мишку, голова которого при этом стукается о лестницу, пересчитывая ступеньки. Кристофер Робин не пытается сделать своему другу больно, просто Винни-Пух пока не знает другого способа ходить по лестницам. Мальчик постоял на пороге и, не дождавшись приглашения, повернулся и пошел вниз по лестнице: топ-топ, бух, топ-топ, бух…

От этих «бухов» в голове Алана произошло озарение. С этого момента он начал сочинять сказку о своем сыне. Написав для начала о том, как глупый мишка спускается с лестницы, Алан сделал перерыв, зашел в детскую и вытащил из ящиков игрушки. Поросенку Пятачку, старому и уже достаточно потрепанному жизнью ослику Иа-Иа, кенгуру Кенге и ее малышу Ру – в общем, всем, всем, всем обитателям детской в самом скором временем предстояло сделаться героями сказки.

Теперь Алан уже не отталкивал от себя Билли Муна, а внимательно выслушивал его и затем использовал эти разговоры в книге. Он выработал новый способ общения с ребенком – нечто вроде интервью. Что может быть проще? Пусть он плохой отец и не умеет сюсюкать с ребенком, зато он может с ним работать, и эта работа сблизит их!

Так Кристофер Робин из обычного мальчика сделался книжным героем. Все дети Англии страшно завидовали Кристоферу Робину из-за его славы.

Вообще это ведь так здорово – вдруг узнать, что герой книжки не придуманный персонаж, а самый настоящий мальчик, который живет с родителями, лазает по деревьям, стреляет из игрушечного ружья…

Пресса неистовствовала, магазины детских игрушек наладили производство персонажей из сказки Милна и разыгрывали приз – чай с Кристофером Робином и Винни-Пухом.

Для этого мероприятия мальчика одели так, как было нарисовано в книге, в руках он держал Винни-Пуха. Нет, не свою игрушку: глупенький мишка давно уже был засаленным и неопрятным и не подходил для такого важного дела, как чаепитие с поклонниками. Билли Муну выдали нового медведя и запретили открывать журналистам свое домашнее имя, приказав отзываться исключительно на Кристофера Робина.

Теперь, вместо того чтобы играть в своем лесу, дошкольник участвовал в парадах, давал интервью на радио, вместе с няней и мамой отвечал на письма поклонников. Кристофер Робин был представлен в Палате лордов, а однажды, после того как в интервью Алан рассказал о медведице Виннифред, его попросили устроить фотосессию в Лондонском зоопарке.

Каково же было удивление писателя, когда его крошечному сыну предложили войти в вольер к живой медведице и сфотографироваться с ней! Конечно, рядом стоял работник зоопарка, но даже очень опытный зоотехник не может знать, что на уме у хищника. Поняв, что отец в затруднении, мальчик сказал, что готов сделать то, ради чего его пригласили, и смело вошел в вольер.

Что Милн искал 

у кролика в норе

Мир Винни-Пуха весьма интересен и своеобразен, его персонажи имеют имена, но Милну этого мало, некоторые из них еще и живут «под именами», то есть под определенными вывесками.

«Давным-давно – кажется, в прошлую пятницу – Винни-Пух жил в лесу один-одинешенек, под именем Сандерс.

– Что значит «жил под именем»? – немедленно спросил Кристофер Робин.

– Это значит, что на дощечке над дверью было золотыми буквами написано «Мистер Сандерс», а он под ней жил».

Позже Милн подарил сыну плюшевого тигра, который понадобился писателю для развития сюжета, но Билли Мун держал его в клетке, так как боялся хищника. Сову и Кролика Милн придумал сам, таких игрушек никогда не появлялось в детской Кристофера Робина. Кстати, на то, что Сова и Кролик не были игрушками, указывает уже тот факт, что Кролик говорит Сове: «Только у меня и тебя есть мозги. У остальных – опилки». В оригинале Сова – мужского пола, но в русской версии пол был изменен.

А еще в этом мире осел привязан к хвосту, на теле медведя можно обнаружить северный и южный полюс и существуют «удобоваримые» книги, одну из которых Кристофер Робин читал своему медвежонку, когда тот застрял в кроличьей норе.

В этой сказке почти все как в реальности. Миру привычному – Стоакровый лес – противостоит другой мир, оттуда приходят чужие – те, кого следует сторониться.

По Англии толпами бродили беженцы, среди которых запросто могли оказаться уголовники и шпионы. Поэтому европейский читатель совершенно спокойно воспринял то, в каких выражениях персонажи детской сказки перемывают косточки явившейся в их лес маме-одиночке Кенге с ее малышом:

«Никто не знал, откуда они взялись, но вдруг они очутились тут, в Лесу: мама Кенга и крошка Ру. Пух спросил у Кристофера Робина: «Как они сюда попали?» А Кристофер Робин ответил: «Обычным путем».

Должно быть, такой же вопрос задавали английские дети своим родителям, и те, не считая нужным объяснять проблем, связанных с мигрантами, отвечали: «Обычным путем».

«— Мне вот что не нравится, – сказал Кролик, – вот мы тут живем – ты, Пух, и ты, Поросенок, и я, – и вдруг… Мы видим какое-то незнакомое животное! Животное, о котором мы никогда и не слыхали раньше! Животное, которое носит своих детей в кармане… Предположим, что я стал бы носить своих детей с собой в кармане, сколько бы мне понадобилось для этого карманов?

– Шестнадцать, – сказал Пятачок.

– Семнадцать, кажется… Да, да, – сказал Кролик, – и еще один для носового платка – итого, восемнадцать. Восемнадцать карманов в одном костюме!»

Они осуждают животное, которое носит своего детеныша в кармане и, как это выясняется позже, никогда не спускает с него глаз, но при этом сами не помнят, сколько у них детей, мало того, сравнивают ребенка с носовым платком!

Тем не менее обитатели Леса решают, что Кенгу нужно прогнать, а для этого необходимо украсть ее ребенка! В общем, приключенческий роман с элементами ужастика. Детям и беременным женщинам на ночь читать не рекомендуется.

Самое удивительное, что взрослый читатель, знакомящий своих чад с детскими книгами Милна, также находил в них перлы, адресованные явно не детской аудитории. Например, в предисловии ко второй части внезапно утверждается, что последующие события приснились читателю. Винни-Пуху то и дело приходят на ум «великие мысли ни о чем». А при описании слонопотама Пятачок использует формулу: «Большая штука, как огромное ничто».

Как Милн был побежден медведем

Самым сильным эпизодом в истории Винни является застревание медвежонка в кроличьей норе. Понятно, что в момент написания Милн не сравнивал себя с Винни, но так уж получилось, что этой сценой писатель как бы предрек свою дальнейшую судьбу, так как после выхода книги он и сам словно застрял в кроличьей норе детской литературы. Ноги его при этом находились в доме, и на них Кролик вешал свои полотенца – явная отсылка к тому, как Дафна пыталась использовать мужа в хозяйственных делах. Голова же смотрела на волшебный Лес – на мир, созданный писателем.

Все книги, которые Милн написал для взрослых, после пресловутого «Винни-Пуха» сделались никому не нужны. Издатели требовали детских книг и даже не пытались рассматривать его новые проекты. А ведь для писателя самое важное – чтобы читатель знал его последнюю книгу, чтобы видел, как тот вырос, чего добился. В образе игрушечного мишки Милн, подобно Виктору Франкенштейну из книги Мэри Шелли, создал своего собственного монстра, который держал писателя в кроличьей норе, не позволяя ему идти своей дорогой.

Кристофер Робин – 

не сказочный герой

Когда Кристофер Робин учился в Кембридже, началась Вторая мировая война. Юноша бросил учебу и решил идти на фронт, но его отклонили по медицинским показателям. И тогда он сделал то, чего не позволял себе никогда в жизни, – в первый и последний раз попросил помощи у отца. И Алан Милн – человек, прошедший войну и ненавидящий ее, – не посмел отказать своему единственному ребенку. Милн употребил все свое влияние, и Кристофера зачислили во второй учебный батальон Корпуса Королевской инженерии. Через год Милн-младший стал офицером, но при этом не переставал быть тем самым Кристофером Робином.

После ранения Кристофер был комиссован и вернулся домой. Там он вскоре женился и начал торговать книгами. В результате произошло то, что русские называют «клин клином»: Милн-младший поборол свою природную застенчивость и смог называть себя сыном писателя Милна и «тем самым» Кристофером Робином.

Позже он напишет автобиографию «Зачарованные места», в которой расскажет о том, как его преследовал игрушечный медведь и какой на самом деле ужас – быть сыном великого писателя!

Наверное, историю о том, как Милн застрял в кроличьей норе, или о том, как плюшевый террорист сломал судьбы целого семейства, следовало закончить словами: «Винни-Пуха вместе с остальными игрушками Кристофера Робина передали в Нью-Йоркскую публичную библиотеку, где они содержатся теперь под надежной охраной» – что, кстати, чистая правда. Но это было бы нечестно по отношению к прекрасной детской сказке и замечательному писателю, потому что после Первой мировой войны, когда Англия пребывала в депрессии, Алан Милн явил миру сказку, которая добрым волшебством вошла в каждый дом.

И может быть, это даже хорошо, что игрушечный медведь закрыл ему доступ к иной литературе, кроме детской, потому как писатели, да и вообще взрослые, не всегда знают, как будет лучше. Вечно они пытаются прыгнуть выше головы, а нужно всего лишь делать то, что ты любишь, и быть с теми, кого ты любишь. В этом секрет успеха, в этом секрет счастья.