Принц в замке

На самом деле он не принц, а князь.  Антуан де Сент-Экзюпери. Рисунок из книги «Маленький принц»

Впрочем, наблюдения начали у меня копиться при просмотре перевода «Содома и Гоморры» Марселя Пруста. Очень меня смущала его героиня – принцесса Германтская. Я все не мог понять – какой же страны она принцесса и наследница чьего престола? Оказалось, что она не дочь королевы, а всего лишь аристократическая дама, супруга «принца» Германтского, который вовсе не принц в привычном нам смысле.

Во Франции «принц» (prince) – это в первую очередь высший дворянский титул. Предполагается, что его обладатели находятся в родстве с королевским домом. Если считать на наши деньги, то французский принц – это «князь». Недаром при переводе романа «Война и мир» Льва Николаевича Толстого на французский язык князь Андрей Болконский становится prince. Соответственно княжна Болконская – «принцессой», princesse. Так оно в исторической России подразумевалось и в обратном порядке, напоминанием о чем является титул вполне себе суверенного монарха – князь Монако (prince de Monaco). Не «принц» он потому, что его титул правильно перевели еще до революции. Сегодня его бы обязательно сделали принцем.

Известный фельдмаршал, дипломат и плодовитый писатель XVIII века, начальник артиллерии у Потемкина, путешественник по Крыму Шарль-Жозеф князь де Линь был в оригинале prince, но тогда в России все понимали правильно, и «принцем» он не стал. Хотя сегодня его так порой именуют, поскольку в «князе» кому-то слышится нечто русопятское, то ли дело общеевропейское «принц»!

Но «Поискам потерянного времени» не повезло. Переводить их начали в советские времена, когда представления о должном изменились, вкусы опошлились, память об аристократии исчезла. И потому prince и princesse Германтские стали у знаменитых Франковского и Любимова принцем и принцессой вместо князя и княгини.

Обратимся к самому известному принцу переводной литературы – «Маленькому принцу» Антуана де Сент-Экзюпери. У любого думающего читателя должен неизбежно возникать вопрос: а где же его папа-король и мама-королева, раз он принц? А их нет. И не потому, что умерли или отреклись от сына. А потому, что в данном случае по-французски Le petit prince означает в максимально точном смысле слова «Маленький властитель», а более литературно – «Маленький князь». Prince – это еще и владетель или суверен некой области, от латинского princeps. Владение (княжество) «принца» – его астероид. То есть «Маленький принц» он не потому, что наследник престола, в шутку или всерьез, а потому, что единоличный хозяин маленькой планеты. Французы это понимают, а вот мы – увы.

Вообще простенькая повестушка французского аристократа задала немало проблем при переводе. Все помнят, что Маленький принц просит рассказчика нарисовать ему «барашка». Но «барашка» ли? В оригинале – dessine-moi un mouton. Mouton по-французски – «овца» вообще как «собака» или «пес» по-русски – не кобель и не сука. Но слово мужского рода. Как если бы в русском имелось слово «овец». Соответственно в оригинале Маленький принц просит нарисовать ему... «овечку». Вы скажете – какая разница, барашек или овечка? Большая, отвечу я. Ибо когда пилот рисует для приставшего к нему Маленького принца животное, тот бракует рисунок – ce n’est pas un mouton, c’est un bélier. Il a des cornes... О-па! И переводчица Нора Галь в затруднении. Ибо bélier и есть «баран», скотина мужского пола. То есть Маленький принц говорит: «Это не овечка, это баран. У него рога...» Из французского текста следует, что искомое животное должно быть без рогов. Галь выкручивается так: «Это не барашек. Это большой баран. У него рога…» Новый рисунок опять бракуется – Celui-là est trop vieux, «этот слишком старый». В оригинале понятно – тот был чересчур маскулинный, рогатый, а эта овечка старовата. По-русски же «большой» понимается как «взрослый». Соответственно получается, что летчику сказали, что не надо зрелого, а он опять рисует пожилого.

Меня спросят: а как же принц Флоризель, герой Стивенсона? Принц он или не принц? Могу успокоить, принц. Поскольку в английском языке смысл prince ближе к русскому, и к тому же он – сын короля Богемии, как и герой Марка Твена, поменявшийся одеждой с бедным мальчиком.

Есть среди иностранной классики еще одно произведение, чье устоявшееся переводное название, как мне кажется, не совсем верно передает вкладываемый автором смысл. Я про Франца Кафку и его последний роман «Замок» («Das Schloß»). По-русски «замок» это отдельное здание, укрепленное (почему не «дворец»), но в то же время жилое, почему и не «крепость». То есть дом, в котором проживает и обороняется семья феодала. Он вертикально устремлен, с башенками и т.п. Введите слово «замок» в поисковик, и вам предложат именно такие картинки. Das Schloß (или Schloss после реформы орфографии в 1996-м) это не «Замок». У Кафки описывается дворянская усадьба, которая расползается по горизонтали: «Это была и не старинная рыцарская крепость, и не роскошный новый дворец, а целый ряд строений, состоящий из нескольких двухэтажных и множества тесно прижавшихся друг к другу низких зданий, и, если бы не знать, что это Замок, можно было бы принять его за городок. К. увидел только одну башню, то ли над жилым помещением, то ли над церковью – разобрать было нельзя». Как видим, у Кафки нет замка как отдельно стоящего здания. В немецком языке есть два слова, которые переводятся на русский как «замок», – Burg и Schloss. Как отмечают сами немцы, «в нынешней архитектурной терминологии Burg означает средневековое оборонительное сооружение, Schloss – современный особняк без выраженного оборонительного характера». В русском языке «замку» соответствует по смыслу скорее Burg.

Поскольку значения Schloss и «замка» совпадают не полностью, правильнее было бы перевести роман как «Поместье» (одного рода с Das Schloss, то есть среднего) или, еще точнее, «Усадьба». У Кафки Schloss – место пребывания сложной бюрократической машины, он набит чиновниками, рассыльными и т.п. публикой. В русском же замке этих людей было бы странно там встретить. В нем предполагаются стражники, слуги, Спящая красавица и т.д. Кстати говоря, традиционный перевод «чиновники» для служащих замка в романе тоже не совсем верен. Они служат не государству, а графу – владельцу замка и окрестных земель. А вот «усадьба» гораздо точнее передает описываемое Кафкой и вызывает в памяти русского читателя знакомые ему тексты, например, «День в помещичьей усадьбе» Салтыкова-Щедрина, «Контору» Тургенева (из «Записок охотника»), описывающие схожие модели управления поместьем.

Вот почему я давно ничего уже не читаю в переводе; как говорят итальянцы – traduttore, traditore, то есть «переводчик – предатель». Спросите: а если не знаешь языка? А если не знаешь, то и не читай ничего. Как герой Булгакова отвечал в подобном случае насчет газет.