Медиакратия дала системный сбой

Фото с сайта navalny.com

«Существует информация, что несовершеннолетним участникам акции в Москве в случае их задержания сулились денежные награды. Есть определенные подтверждения этому. Если органы защиты правопорядка посчитают необходимым, наверное, какие-то подтверждения этому будут предоставлены» – так прокомментировал пресс-секретарь президента Дмитрий Песков прокатившиеся накануне по стране протестные акции, численность участников которых оценивают в несколько десятков тысяч людей, главным образом молодых. Других причин протеста Песков не обнаружил. Он также фактически ушел от вопроса о том, почему протест обошли вниманием ведущие телеканалы страны, между тем их молчание было одним из главных итогов дня.

Современную Россию можно считать классической медиакратией, точнее, «телекратией». Голубой экран является важнейшим фактором стабильности государства и инструментом управления общественными процессами. То же самое можно сказать о большинстве современных стран, за исключением, пожалуй, Америки, где в ходе недавних выборов Facebook и Twitter победили CNN, но нам до этого пока далеко. Стоит отметить, что до сих пор информационно-пропагандистская машина России реагировала на любые вызовы оперативно, профессионально и эффективно. 26 марта медиакратия дала сбой, Акела промахнулся, и это было трудно не заметить.

Федеральные каналы транслировали привычный букет программ, от «Танцуют все» до «Следствие вели...». Пока все танцевали и вели следствие, в одной только Москве более 500 человек было арестовано, получил черепно-мозговую травму сотрудник полиции, а у одного из задержанных из кармана выпал пистолет. Об этом и о многом другом ведущие телеканалы молчали, или я просто что-то пропустил? Официоз уступил информационное поле оппозиционным телекамерам и комментаторам, я, например, смотрел канал «Дождь», а мог бы следить за событиями еще на полдюжине ресурсов или в социальных сетях. И это при том, что акции готовились открыто, о месте и времени их проведения в разных регионах России сообщалось заранее, у операторов пропагандистской машины был вагон времени на то, чтобы зарядить информационные пушки. Что помешало? Отсутствие команды?

Вечерняя программа «Воскресное время» – опять ни слова. Наконец, «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым». Участники обсудили широкий круг вопросов – от убийства в Киеве до ситуации в Сирии, обойдя вниманием только молодежный бунт, разгоревшийся у них под носом. Заговор молчания нарушил Соловьев, прокомментировавший события в последние минуты программы. Его слова звучали убедительно, особенно тезис о том, что несанкционированный митинг, участники которого не прошли через рамки металлоискателей, делает их легкой добычей террористов. Однако эти слова прозвучали накануне трудового дня в 1.40 ночи, и не так уж много зрителей им внимало.

В программе Соловьева, как всегда, принимали участие сенаторы, депутаты. С телеэкрана выступали представители политического класса, не просто не создающие политическую повестку, но игнорирующие, когда это делает кто-то другой.

На память приходят слова депутата дореволюционной Государственной думы Василия Шульгина, исповедовавшего правые взгляды и эмигрировавшего после революции: «Мало кто дает себе отчет, издеваясь над депутатами, запускающими друг в друга чернильницами и пюпитрами,  какую поистине громадную услугу эти смешные чудаки оказывают своим народам. Пока спорят, ругаются и даже дерутся в парламентах, пулеметы молчат. Как только эти отдушины замолкают или оказываются недостаточными для бурлящих паров, злоба направляется по другим каналам». Возможно, современные российские депутаты играли бы в жизни страны более существенную роль, если бы Конституция предоставила им такую возможность. Но действующее законодательство принималось в пожарном порядке после того, как в 1993 году Ельцин разгромил парламент, оно ставило целью установление в России президентского единовластия, ограниченного лишь рамками приличия. А если влиять на ход больших событий невозможно, то стоит ли пытаться?

Помимо парламентских партий в стране существуют профсоюзы. Существуют региональные властные органы, общественные палаты и другие государственные институты, призванные осуществлять обратную связь между гражданами и теми, кто принимает решения для их блага, канализировать протест в рамках закона. Однако посмотрите: на массовые акции молодежь вывели не институты, а «выпрыгнувший» из социальных сетей Навальный с небольшой группой единомышленников.

Что же теперь делать? Продолжать притворяться, что ничего не происходит? Бросить бунтовщиков в застенки и ввести чрезвычайное положение? Сплотить нацию новой внешнеполитической победой, присоединив к России Луну? Уволить главного антигероя воскресных митингов? Все эти шаги способны на короткое время сбить температуру, но коррупционную болезнь, ставшую формальным поводом для воскресных акций, ими не вылечишь. Неработающие государственные институты создают угрозу национальной безопасности. Современное государство не может держаться на одном гвозде, даже очень крепком. «Государство в форме лидера» несет имманентную угрозу самому себе. До пулеметов, о которых писал Шульгин, дело вряд ли дойдет, но и никакого светлого завтра ожидать не стоит.