Сергей Володенков
Фото Gettyimages
Ключевые форматы потребления в экономической сфере сегодня самым активным образом проникают и в сферу современной политики. В мире сформировалось и глобальное пространство массового потребления медиапродуктов – заменителей реальности, обладающих такими характеристиками, как удобство, высокая скорость и низкая стоимость потребления, а также привлекательность контента, доступность и распространенность «точек потребления». Такие медиазаменители, которые быстро, просто и непротиворечиво объясняют социально-политическую реальность, транслируются в массовое сознание в разнообразных видах – общественно-политические ток-шоу, информационные, новостные и аналитические теле- и радиопрограммы, публикации в печатных СМИ, а также на онлайн-площадках. Одна из их наиболее наглядных аналогий в экономической сфере – сеть ресторанов «Макдональдс», предлагающая массам свой продукт в таком же быстром, доступном, удобном и при этом недорогом формате.
Проблема не появилась сегодня. Еще английский литератор Самюэль Батлер в середине XIX века писал о том, что «общественность покупает свои мнения так же, как покупают молоко, потому что это дешевле, чем держать собственную корову. Только тут молоко состоит в основном из воды». В свою очередь, американский социолог Джордж Ритцер в конце XX века в работе «Макдональдизация общества» показал глобальный тренд в современном общественном развитии на рационализацию как процесс постоянного увеличения «калькулируемости» и управляемости поведением индивидов и институтов. При этом макдональдизация процессов потребления направлена на выработку и поддержание эффективных технологий и практик управляемого функционирования современного общества.
В итоге в пространстве современной публичной политики проблема выбора содержательных целей уступает место проблеме эффективности достижения целей. А современная медиаиндустрия и глобальный интертеймент в лице телевизионных каналов, прессы, радиостанций, общественно-политических и информационных интернет-ресурсов ориентируются в первую очередь на «сбыт» массовых медиапродуктов.
Например, спрос на объяснительные медиапродукты на социально-политическом рынке так же высок, как и на фастфуд. Потребитель в обоих случаях, как правило, не задается вопросами о качестве продукта, будучи поглощенным непосредственно процессом комфортного потребления. Только если в «Макдональдсе» есть бургеры, то применительно к медиаиндустрии таким продуктом становятся так хорошо всем знакомые теле- и радиопрограммы, а также публикации в прессе и Интернете.
Ведущие СМИ, по сути, функционируют сегодня в формате «медиамакдональдс», предлагая конечному потребителю ограниченную линейку медиапродуктов для создания иллюзии свободы выбора источников информации о социально-политической реальности, за которой скрывается рационально сконструированная архитектура управляемого выбора из весьма ограниченного набора альтернатив. Большинству потребителей доступен лишь ограниченный пул популярных телеканалов с таким же ограниченным пулом программ (что справедливо и по отношению к радиостанциям, печатным СМИ, интернет-изданиям), которые транслируют опять же строго лимитированный набор объяснительных медиаконцепций, «разъясняющих» массовому потребителю в максимально доступной и легкой форме содержание и особенности актуальной социально-политической повестки. При успешном осуществлении цензуры объяснительная медиаконцепция может оказаться вообще единственной.
Аналогично ситуации на рынке фастфуда речь идет уже не столько о формировании, но в большей степени об удовлетворении уже существующего массового спроса на такого рода «объяснительный товар». Как говорил один из создателей корпорации Apple Стив Джобс, «когда ты молод и смотришь телевизор, то думаешь, что телекомпании сговорились и хотят сделать людей тупыми. Но потом ты взрослеешь, и приходит понимание: люди сами этого хотят. И это гораздо более пугающая мысль. Заговор – это не страшно. Ты можешь пристрелить ублюдков, начать революцию! Но нет никакого заговора, телекомпании просто удовлетворяют спрос».
Макдональдизация сферы публичной политики является мощнейшим глобальным трендом, направленным на сужение горизонтов суждений и массовых представлений о социально-политической реальности. По сути, речь идет о формировании пула пользующихся популярностью и высоким уровнем доверия «медиаизоляторов», в которых обеспечивается регулярное «питание» «заключенных», которые при этом не осознают ограничения своей собственной свободы. При этом даже существует своего рода «меню» из доступных для потребления средств массовой информации, способное разнообразить потребительский рацион.
Безусловно, в подобных условиях желание «приготовить собственное блюдо» неумолимо исчезает, равно как и соответствующие этому желанию навыки и возможности. Действительно, готовый «медиабургер» можно получить быстрее и дешевле, а зачастую вообще бесплатно. Таким образом, происходит глобальный переход к цивилизации «человек медийный», в которой массовый спрос на сложные аналитические тексты, требующие размышления и формирования собственного мнения, неуклонно снижается. Наоборот, максимально визуализированный контент в развлекательном формате с минимальной аналитической составляющей, мгновенно предлагающий готовые и привлекательные мнения и суждения о различных процессах и явлениях в сфере экономики и политики, становится все более востребованным со стороны масс.
Сегодня как никогда ранее становятся актуальными слова американского писателя Чака Паланика: «Большой брат не следит за тобой. Большой брат поет и пляшет. Достает белых кроликов из волшебной шляпы. Все время, пока ты не спишь, Большой брат развлекает тебя, отвлекая внимание. Он делает все, чтобы не дать тебе время задуматься. Он делает все, чтобы тебя занять. Он делает все, чтобы твое воображение чахло и отмирало. Пока окончательно не отомрет. Превратится в бесполезный придаток типа аппендикса. Большой брат следит, чтобы ты не отвлекался на что-то серьезное. Но лучше бы он следил за тобой, потому что это значительно хуже, когда в тебя столько всего пихают. Когда столько всего происходит вокруг, тебе уже и не хочется думать самостоятельно. Ты уже не представляешь угрозы. Когда воображение атрофируется у всех, никому не захочется переделывать мир».
И вопрос, сможет ли Homo Sapiens в будущем сохранить свои традиционные возможности и способности познания реальной действительности, отстоять право на собственные мнения и суждения, не являющиеся «скалькулированным» результатом внешнего информационно-коммуникационного воздействия, остается сегодня открытым…
