Александр Гущин
Фото пресс-службы форума
В Астрахани прошел третий по счету Каспийский медиафорум, что вновь дало повод обратиться к проблемам регионального сотрудничества пяти прикаспийских стран. Такое партнерство сегодня является безальтернативным, но на пути его развития есть ряд препятствий, которые можно преодолеть только сообща. Например, до сих пор не урегулирован правовой статус Каспия, хотя есть надежда, что эта проблема будет решена в 2018 году.
Сам по себе Каспийский регион – явление новое, если понимать его в рамках современного международного контекста. 25 лет назад он принял нынешние очертания и, собственно, стал регионом многостороннего взаимодействия. До 1991 года регион был зоной ответственности СССР и Ирана, причем влияние СССР было преобладающим в военном и экономическом планах. Регулировался статус Каспия советско-иранскими договорами 1921 и 1940 годов. Фактически это было море двух стран, где неприкаспийские страны не имели возможности держать суда, не вели разведку и добычу нефти. После 1991 года ситуация кардинально изменилась: на место двух субъектов взаимодействия пришло пять. Это, а также сам факт того, что выход к Каспию получили пять именно новых независимых государств, во многом определили будущее региона на четверть века.
Центральная проблема в регионе – определение правового статуса Каспия. Этот вопрос обсуждается более 25 лет. Сначала Россия и Иран выступали за совместное освоение Каспия. Однако создание пятистороннего консорциума по добыче энергоресурсов вызывало опасения, что страны не смогут проводить самостоятельную энергетическую политику. В итоге процесс заключения Конвенции о правовом статусе Каспия затянулся на многие годы. Одновременно в 90-е годы Азербайджан стал активно разрабатывать свои нефтяные месторождения после заключения так называемого контракта века с помощью западных компаний.
В 2003 году после длительного переговорного процесса Россия, Казахстан и Азербайджан договорились о разделе северной части Каспийского моря. Южная часть же осталась неразделенной. Тегеран предлагал вариант, при котором 20% акватории оставались бы в его ведении, что привело бы к отщеплению части акватории от Азербайджана и Туркменистана. В случае же деления по срединной линии Иран бы получил менее 14% акватории. На данном этапе консенсуса достичь не удалось.
Сегодня есть надежда на то, что Конвенция по правовому статусу Каспия будет подписана в 2018 году. Даже несмотря на то что правовой статус до сих пор не урегулирован, прикаспийские страны достигли определенных успехов в вопросах многостороннего партнерства. На саммите в Астрахани в 2014 году был принят ряд важных соглашений, в частности по вопросам борьбы с чрезвычайными ситуациями, по гидрометеорологии, биоресурсам, которые наряду с энергоносителями являются кладовой Каспия. Сам факт их заключения показывает, что в таком сложном регионе с разными интересами участников можно при желании осознать важность общего интереса и добиться тактического успеха даже при наличии нерешенной территориальной проблемы.
Еще один важный вопрос – влияние третьих внерегиональных сил. Понятно, что речь не может идти об изолированности, тем более в условиях присутствия западных нефтяных компаний и активного проникновения Китая. Также надо отдавать отчет в том, что такие проблемы, как конфликт вокруг Нагорного Карабаха, будут в той или иной мере оказывать влияние на развитие международного сотрудничества в регионе. Инициативы, подобные выдвигавшейся в начале нулевых американцами идее «каспийского стража», и в целом внимание, что уделяется региону странами, порой далекими от его реалий, являются индикаторами того, что Каспий как объект вызывает серьезный интерес внешних сил. Этот интерес работает скорее на дезинтеграцию, на то, чтобы минимизировать возможности стран региона самим решать стоящие перед ними проблемы.
В таком контексте ключевым остается пятисторонний региональный формат, его развитие и укрепление, помимо двусторонних и прочих форматов, и соответственно минимизация возможностей дестабилизации региона и рисков разобщения участников «каспийской пятерки». Тесно связана с этим и проблематика проведения магистральных трубопроводов по дну Каспия. В этой связи крайне важно обеспечение принципа, при котором строительство таких трубопроводов возможно только с согласия всех пяти стран региона.
Еще одним важным вопросом является вопрос милитаризации региона. Безусловно, излишнее наращивание силы может породить атмосферу недоверия и опасений. Но сам факт того, что Россия имеет на Каспии преобладающие силы, а вторые по мощи – ВМС у Ирана, – вполне объективен, исходя из общего потенциала стран. Кроме того, применение российских кораблей против террористов в Сирии из акватории Каспия показало, что из региона может следовать ответ на глобальные вызовы и угрозы. Позитивной также является имеющаяся практика проведения совместных маневров.
Важным вопросом развития региона выступает вопрос об информационной безопасности и выработке общей повестки. Информационная политика, конечно, зависит от того, есть ли реальный фундамент для нее, есть ли история успеха. Несмотря на то что существуют отдельные успешные и позитивные примеры медиаактивности, экспертной деятельности на втором треке дипломатии, выраженные, в частности, в деятельности редакции государств Каспийского региона, Международного центра Каспий–Евразия, Каспийского медиафорума, все же имеющихся усилий недостаточно. Между тем общественная дипломатия, гуманитарное партнерство, информационный обмен между странами региона могли бы существенно улучшить его имидж и содействовать выполнению некоторых инфраструктурных проектов, в частности в сфере туризма.
Сегодня возникают вопросы – существует ли Каспийский регион как таковой в измерении социальном и экономическом, культурном и информационном? Есть ли достаточное количество факторов, которое позволяет говорить о формировании общей повестки? Ответы на эти вопросы двойственны. С одной стороны, есть интегрирующие факторы, но с другой – регион пока не стал платформой общего развития, страны порой демонстрируют совершенно разную информационную повестку, отсутствие коммуникации, и благие намерения зачастую не переходят в реальную плоскость.
От решения вопросов, связанных с безопасностью, социальным развитием и взаимовыгодным использованием ресурсной базы региона, зависит во многом и будущее всего евразийского пространства.
