Александр Гущин
Фото Gettyimages
Истекший год продемонстрировал, насколько тесно в современном мире переплетаются внешняя и внутренняя политика. На примере Украины очень четко видно, как привычки и образы действий во внутренней политике переносятся на политику внешнюю и оказывают крайне негативное влияние на ее результаты.
Прежде всего украинская внешняя политика по сути своей остается строго зависимой от генеральной линии США, а механизмы существующего влияния все более укрепляются. В последнее время оказалось, что такая зависимость не только не позволяет выработать более или менее ощутимые самостоятельные линии, которые хотя бы дополняли западно- и американоцентричную модель, но не является гарантией от провалов на направлении европейском, прежде всего в отношениях с соседями.
Например, напряжение, возникшее в последнее время в отношениях Киева и Варшавы, стало ярким свидетельством целого ряда проблем, которые появились не в последнюю очередь в силу неадекватных представлений Киева о себе и о своей роли в современных международных процессах. В последние 3–4 года многие украинские эксперты и общественные деятели всячески стремились показать внутреннюю проблематику евромайдана как ключевую, отрицая внешние факторы. Сегодня же почему-то в Киеве многие убеждены, что тесная связь с Вашингтоном убережет Украину от серьезных проблем в отношениях с другими акторами, что внутриполитические дискурсы в странах-соседях и их отражение на отношения с Киевом не столь важны, а роль геополитического буфера позволит до некоторой степени вести себя вольно, не оглядываясь на последствия конфликтов с соседями. Между тем такая линия поведения свидетельствует о наличии сугубо тактического, но никак не стратегического горизонта у украинской дипломатии, которая, видимо, плохо себе представляет, что возникающие противоречия, которые сегодня кажутся второстепенными, могут в будущем оказать Киеву очень плохую службу.
Конечно, можно много рассуждать о том, что напряжение между Варшавой и Киевом вокруг исторической политики возникло на основе «конфликта национализмов», особенно в свете того, какие силы находятся сегодня у власти в Польше. И это будет отчасти справедливым. В конце концов, польские правые далеко на ангелы, являются популистами, эксплуатируют фобии, страхи и обиды прошлого, в том числе с целью консолидации своего электората, акцентируя внимание и на теме «восточных окраин», а в экономическом плане «выезжают» пока на успехах своих предшественников. Безусловно, все это так и является очевидным фактом, каковым скоро станет и их будущее политическое поражение. Очевидным фактом является и то, что все проблемы Варшавы с Киевом не затмевают того, что антироссийская позиция Польши останется в приоритете, несмотря на все разговоры о якобы возможной потенциальной перезагрузке. Характерно, что новый премьер Польши Матеуш Моравецкий в своей первой речи после вступления в должность вообще не упомянул Россию.
Но Украина в дискуссиях с Польшей выглядит слабейшей стороной и несет гораздо большие политические издержки. И ситуация эта теперь вряд ли может быть быстро исправлена в результате одного визита президента Анджея Дуды и создания правительственной комиссии по урегулированию спорных вопросов. Все это потребует длительного времени, а главное, изменения подходов Киева, к чему, судя по всему, он вовсе не готов. Чего стоит, например, заявление министра иностранных дел Украины Павла Климкина о том, что Киев оказывает серьезную помощь Варшаве посредством того, что большое число украинцев работает на ее территории. При этом почему-то совершенно игнорируется то, что едут они туда вовсе не от хорошей жизни, а фактически демонстрируя провал социально-экономической политики Украины периода последних лет. Такие слова, по сути, показывают, что Киев стремится продемонстрировать свою независимость там, где ее реально нет. При этом очевидно, что Польша из крупных европейских стран являлась наиболее сильным лоббистом Киева, а другие страны с проукраинской позицией, такие как Литва, не могут ее заменить.
Вероятно, в подобных высказываниях есть определенный расчет на то, что, учитывая конфликтные отношения Варшавы, Парижа, Берлина и Брюсселя, Киеву удастся набрать очки у своих западноевропейских партнеров. Но это нереально. При всех проблемах в отношениях с ЕС Польша уже живет в рамках Европы, а Украина по-прежнему находится на периферии, и ее проблематика будет всегда второстепенной и вряд ли окажет определяющее влияние на отношения внутри Евросоюза. Да и для американцев Польша всегда будет союзником гораздо более значимым и по статусу, и по практическому содержанию сотрудничества.
Проблема для Киева обострилась еще и потому, что к конфликту с Варшавой добавились и серьезные противоречия с Будапештом и Бухарестом относительно положения национальных меньшинств, особенно в контексте принятия украинского закона об образовании. Позиция соседей оказалась крайне жесткой, а события в ПАСЕ показали всю уязвимость украинской стороны.
Такая позиция является во многом отражением непонимания того, что внешняя политика не может быть основана только на сознании свой исключительности, а ведется одновременно на разных направлениях и представляет собой, по сути, сеанс одновременной игры, где та или иная доска становится ключевой, но при этом игра на других тоже продолжается. Украинская дипломатия в 2017 году, сама обеспечив напряженность с соседними государствами от Беларуси до Румынии при наличии острого напряжения с Москвой, не учитывает эти обстоятельства. Она скорее демонстрирует своими действиями, что системный кризис элит, идей и качества управления относится вовсе не только к сфере внутренней и социальной политики, но и к сфере внешней политики и внешнеполитической экспертизы. Последние события также свидетельствуют, что при всей многофакторности причин националистической волны в Украине она наносит ущерб с разных сторон, и не только в плане отношений с Россией. Украина позволила себе ряд ошибочных шагов как с точки зрения формирования новой концепции национальной истории, так и с точки зрения отношения к исторической памяти национальных меньшинств и их сегодняшнего положения. Все это приводит к тому, что на Западе Украину все чаще видят в роли вынужденно применяемого инструмента сдерживания России, а не самоценного партнера.
