Избирательное право, Конституция и правовая реформа

Фото агентства городских новостей "Москва"

Обратите внимание: прошедший 2017 год был насыщен значимыми юридическими событиями – ряд уголовных дел (судебных процессов), вновь принятые законы по очень важным темам, эксцессы в сфере международного права… И под самый занавес – применение норм избирательного права в отношении некоторых «кандидатов в кандидаты» (в частности, Алексея Навального). Предмет этих заметок – именно последний сюжет – правовое регулирование ограничений для регистрации в качестве кандидата на избрание президентом.

Узнав об отказе ЦИКа зарегистрировать некоторых граждан на основании наличия непогашенной судимости, перечитал и соответствующие статьи Конституции, и комментарии к ним, и постановления Конституционного суда, и федеральные законы в части этой проблемы. И сделал для себя несколько выводов.

Первое. Проблема существует. Назвать ее коллизией трудно. Это – рассогласованность текстов статей – ч. 2, ч. 3 ст. 32 и ч. 2, ч. 3 ст. 81 Конституции. (Напомню читателям, что ч. 3 ст. 32 перечисляет ограничения на всеобщее декларируемое право «быть избранным» в любые органы государственной власти – недееспособность гражданина и нахождение в местах лишения свободы по приговору суда; а ч. 2 и ч. 3 ст. 81 – ограничения для замещения должности президента – возраст не менее 35 лет, «стаж» постоянного проживания в РФ не менее 10 лет, избрание в третий раз подряд.) И они соотносятся, на мой взгляд, как общая и специальная нормы – ситуация, хорошо известная многим отраслям права: уголовного, гражданского, процессуального.

Хорошо исследованы и механизмы применения таких норм. Приоритетом является применение специальной нормы, регулирующей более частные, «узкие» ситуации. При этом законодатель, дабы предвосхитить ненужные конфликт и конкуренцию, всегда указывает на взаимосвязь таких статей, подчеркивает их соотношение, дополняющий, конкретизирующий характер. Примеров тому много в любом отраслевом кодексе. Однако в тексте Конституции этого важнейшего разъяснения нет! Зачем понадобилось сталкивать лбами» две статьи одного закона? Тем более – Основного!

Второе. Я достаточно хорошо (насколько мне позволяет образование и опыт, практика) понимаю, что Конституция – это в значительной степени политическая декларация, которая не может быть нагружена юридически-техническими формулами. Особенно главы, закрепляющие основы строя (глава 1) и основные права человека и гражданина (глава 2). Кроме всего прочего Конституция должна быть торжественно-привлекательная. Значит, должна быть одна статья, которой бы регламентировались возможность и порядок принятия законов, ограничивающие права и свободы; указывались институты, которые могут принимать толкования, носящие ограничительный характер. И здесь тоже можно встретить некоторые неясности.

Так, ч. 3 ст. 56 перечисляет статьи, в которых закреплены права и свободы, не подлежащие ограничению (право на жизнь, защита достоинства, тайна личной жизни и др.). Из этого можно сделать вывод, что не упомянутые в ст. 56 права и свободы допускают ограничения. Но относится ли эта возможность к правам и свободам, сформулированным в статьях, расположенных после статьи 56? К той же статье 81, где говорится о выборах президента? И почему некоторые статьи, например 29 (право на информацию), 62 (вопросы гражданства), содержат возможность принятия регламентирующих законов, а иные статьи – не содержат (например, статья 31, закрепляющая право граждан на митинги и демонстрации)?

Третье. Сложилась устойчивая традиция конструкций правовых норм, в которых присутствуют перечисления. Например, статья 63 Уголовного кодекса, перечисляющая обстоятельства, отягчающие уголовное наказание. Все знают, что этот список исчерпывающий. Других быть не может. И наоборот – статья 61, перечисляющая обстоятельства, смягчающая наказания, содержит запись: «При назначении наказания могут учитываться в качестве смягчающих и обстоятельства, не предусмотренные… настоящей статьей». Тоже понятно – список «открытый».

Почему в Конституции возникло два списка ограничений и нет указаний на их «открытость» либо «закрытость»? А ведь это одно из основных прав гражданина! Любая неточность, некорректность – потенциальное основание для конфликтов!

Часто политики и юристы – в том числе именитые, выдающиеся, например председатель Конституционного суда Валерий Зорькин, – произносят фразу: «Конституция живет в законах…» Получается вроде бы без законов и нет вовсе Конституции? Думается, более точно юридически должна звучать фраза «законы живут Конституцией»!

Четвертое. Мне уже доводилось много раз писать о необходимости максимально упрощать тексты законов, не применять омонимы, при малейшем сомнении использовать разъяснительные конструкции, соблюдать лингвистические традиции. Это вполне относится и к тексту Конституции. Разве не казус: название главы 9-й содержит термин «поправка». Откуда он взялся в нашем языке законов? Мы заимствовали из американского лексикона слово «emend» и устоявшийся его перевод на русский как «поправка». Но в словарях есть и другие переводы, более характерные для наших юридических текстов, – например «уточнение». Не говоря уже об «изменениях» и «дополнениях»…

Я хорошо помню ситуацию, в которой принималась ныне действующая Конституция. Конец 1993 года. Острейший политический кризис. Работа Верховного Совета, Конституционного суда приостановлены. Крайняя спешка. Сейчас другая ситуация. Есть возможность еще раз вернуться к тексту Конституции, спокойно отредактировать его, устранить неточности, многозначности, учесть накопленный опыт государственного строительства за 25 лет. Кстати, этот юбилей – повод воздать должное независимой позиции Конституционного суда образца 1993 года! Независимости как принципа!

Я не сомневаюсь, что в предвыборных дебатах примут участие не только записные ораторы на любую тему, но и наши ведущие специалисты конституционного права и помогут политикам сформулировать программные положения в части правовой реформы в целом и в сфере конституционного права в частности.

Надо постараться сделать так, чтобы официальные толкователи Конституции не «выявляли конституционный смысл» той или иной нормы (как это пишется в постановлениях Конституционного суда), как будто он,  этот «конституционный смысл», скрыт плотной интеллектуальной завесой и недоступен для понимания юристом средней руки. Надо просто применять Конституцию в конкретном деле, устраняя судебные ошибки, которые тоже имеют, к сожалению, право на (временное) существование…