Возможен ли все-таки разрыв с Евросоюзом

Фото Reuters

Министр иностранных дел Сергей Лавров шокировал широкую публику в России и за ее пределами, когда сформулировал готовность Москвы разорвать отношения с Евросоюзом. В ходе пресс-конференции по итогам встречи с главой МИД Финляндии Лавров разъяснил свою мысль. Вину за разрушение всей системы связей он по отечественной традиции возложил на Евросоюз. Распад отношений представил как разрушение институциональной системы взаимодействия России и ЕС. Бесполезность и пустоту взаимодействия с ЕС Лавров сравнил с глубиной двусторонних экономических и культурных связей с его странами-членами (в данном случае с Финляндией). Наконец, негативной оценке подверглись «ситуационные» политические контакты с Брюсселем по вопросам внешней политики.

Разберемся в этих тезисах подробнее.

Первое. Россия не ставит вопрос ни о снижении уровня дипломатического представительства России в ЕС и ЕС в России, ни о разрыве дипотношений, ни о денонсации базового документа России и ЕС – Соглашения о партнерстве и сотрудничестве.

Второе. Евросоюз в рамках ограничительных мер 2014 года действительно отказался от регулярных саммитов РФ и ЕС, а также от переговоров по новому базовому соглашению и безвизовому режиму. Еврокомиссия, исходя из самоцензуры и общего негативного настроя в отношении России, приостановила большинство секторальных диалогов, охватывавших многие сферы взаимодействия и включавших как профильных министров России и комиссаров ЕС, так и чиновников среднего и низшего уровня, независимых экспертов и в некоторых случаях представителей бизнеса. В то же время в большинстве этих форумов взаимодействие было декларативно, оно измерялось количеством встреч, но не прогрессом в сближении нормативных актов и практик. Виной были и высокие требования ЕС в области правовой гармонизации, и ограниченный уровень делегирования в бюрократической системе России.

Третье. Можно ли сохранить экономические и торговые отношения со странами-членами в условиях минимизации отношений с Брюсселем, когда именно экономика – ядро компетенций ЕС? Можно. История показывает, что СССР взаимодействовал со странами – членами Европейского экономического сообщества (ЕЭС) до 1988 года, не имея официальных отношений с ЕЭС. Но СССР не мог полностью изолироваться от ЕЭС: например, Хельсинкский заключительный акт был подписан в том числе СССР, всеми членами ЕЭС и собственно сообществом в части экономики (так называемой второй корзины).

Более того, экономические отношения сегодня значительно сложнее тех, что выстраивались в 1970-е: регулирование осуществляется через технические нормы, стандарты и правила, через конкурентное право и экологическое законодательство. В этой связи отсутствие диалога с ЕС как блоком, ответственным за большую часть перечисленных норм, лишит (или уже лишило за счет замороженных диалогов) Россию предсказуемости в отношении того, как торгово-экономическое взаимодействие будет развиваться дальше, а также ограничит возможности Москвы в продвижения своих интересов. Именно поэтому сохранение прежде всего торгово-экономических отношений со странами ЕС и отказ от контактов с самим ЕС – это оксюморон.

Четвертое. Ограничить Россия может «ситуационные» в терминологии Лаврова контакты с ЕС по политическим вопросам, кризисным ситуациям, урегулированию конфликтов. Это станет серьезным ударом по геополитическим амбициям Евросоюза. Многие вопросы без участия России просто не могут быть урегулированы (иранская ядерная программа, ситуация в Сирии, на Ближнем Востоке). Неслучайно здесь взаимодействие России и ЕС оставалось плотным в последние семь лет. Показательна и озабоченность главы европейской дипломатии Жозепа Борреля «астанизацией» конфликтов, их урегулирование силами России и Турции без участия коллективного Запада. При этом в рамках коллективного Запада спрос на более активное участие ЕС в мировой политике растет, как и амбиции ЕС.

Наконец, заявления Лаврова стоит рассматривать в более широком временном контексте. Тезис о возможности ограничить взаимодействие с ЕС звучал и ранее, например в выступлении на Валдайском клубе в минувшем октябре. В то же время президент Владимир Путин на видеоконференции Давосского клуба в январе 2021 года подчеркивал готовность России работать с ЕС над общими вызовами. Следовательно, Лавров и Путин предстают как плохой и хороший полицейские, озвучивающие спектр существующих в России подходов к выстраиванию отношений с ЕС. Поспешное уточнение пресс-секретаря Кремля Дмитрия Пескова о том, что Россия не намерена разрывать контакты с ЕС, сделанное сразу после интервью Лаврова, показательно.

По сути же, Россия хотела бы сохранить прагматичное взаимодействие с Брюсселем, но заставить его отказаться от диалога свысока по правам человека, демократии, внутренней политике. Этот ценностный диалог и менторский тон ЕС противоречат тому, как Москва сегодня понимает равенство и взаимное уважение. Но поскольку именно ценностная повестка составляет основу внешнеполитической деятельности ЕС и лишь она бескомпромиссно делегируется ему его членами, действия Брюсселя вряд ли изменятся. Следовательно, этот концептуальный конфликт никуда не денется. Его долгосрочная трансформация требует действий от обеих сторон. И тут стоит вернуться к печально известной пресс-конференции Лаврова и Борреля в Москве 5 февраля и реакции на нее в ЕС. На наш взгляд, недооценены тут два вопроса.

Во-первых, верховный представитель Евросоюза признал, что существует непропорциональное применение полицейской силы, сложности в уважении прав человека и в странах ЕС, есть разногласия с США. Именно это публичное признание своих ошибок и различий в коллективном Западе вызвало шквал критики в самом ЕС. Брюсселю стоит научиться (или вспомнить, как) говорить с партнерами наравне о своих проблемах, а не просто ставить себя на пьедестал. Полезно также смотреть на себя глазами оппонента: санкции действительно делают ЕС для России ненадежным экономическим партнером, хотя они преследуют политические цели.

Во-вторых, в выступлении Борреля прозвучала важность диалога государства и гражданского общества, а также повышения доверия к судебной власти. И именно действия России, а не ее жесткая внешнеполитическая риторика, будут нивелировать критику ЕС.