Бахтияр Тузмухамедов
Пусковые установки системы ПВО Patriot уже давно размещены в Польше. Фото Reuters
Владимир Зеленский дал интервью агентству Reuters, в котором, посетовав, что сопредельные страны – члены НАТО не сбивают российские ракеты, следующие к целям в Украине, спросил: «Могут ли они это сделать?» И сам же себе ответил: «Уверен в этом». И далее: «Будет ли это нападением со стороны стран НАТО, их вовлечением (в конфликт. – «НГ»)? Нет».
Ранее подобные идеи высказывали депутаты германского Бундестага и бывший генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен, а некий советник Мюнхенской конференции по безопасности Нико Ланге заявил немецкой телепрограмме Tagesschau, что поражение российских ракет в воздушном пространстве Украины с территории стран НАТО было бы законным: «Согласно статье 51 Устава ООН, это было бы абсолютно легально. С точки зрения международного права это также выполнимо».
Сразу оговорюсь: в праве, в том числе и международном, большое значение имеют процедура и формальности, плюс, как говаривал один из моих учителей, «главное в нашей профессии – точность формулировок».
Вплоть до 21 февраля 2022 года, когда Россия признала Донецкую и Луганскую народные республики в качестве независимых государств, для нее вооруженный конфликт на этих территориях оставался внутренним делом Украины. Таким же он был и с точки зрения властей Украины вплоть до 22 февраля 2018 года, когда вступил в силу закон «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины на временно оккупированных территориях в Донецкой и Луганской областях», в быту именуемый законом о реинтеграции. То, что прежде называлось АТО – антитеррористической операцией, оформленной 13 апреля 2014 года указом Александра Турчинова, временно занявшего пост смещенного Виктора Януковича, было переквалифицировано в противодействие «вооруженной агрессии» России против Украины и «военной оккупации» части территории последней. При всех ссылках в законе на Устав ООН и предусмотренное им право на самооборону его принятию не предшествовало и за ним не последовало сообщение Совету Безопасности ООН о мерах, принимаемых Украиной в осуществление данного права, а именно это вменяет вышеупомянутая статья 51 Устава в обязанность государству, на которое, по его мнению, совершено вооруженное нападение. Кстати, установление акта агрессии, то есть противоправного применения силы, есть прерогатива того же Совета Безопасности.
Не предусматривал закон и введение военного положения – вполне возможно, из-за того, что в этом случае уже Россия в соответствии с собственным Федеральным конституционным законом «О военном положении» сочла бы его равносильным объявлению войны, а значит – непосредственной угрозой агрессии со всеми вытекающими последствиями. Позднее тогдашний президент Украины Петр Порошенко на всякий случай особо оговорил, что введение военного положения не означает объявления войны.
Более просвещенные эксперты подскажут, направляла ли вообще Украина в Совет Безопасности уведомление о принятии ею мер самообороны, предусмотренное статьей 51 Устава. Моего внимания такое уведомление избежало, если оно вообще направлялось. Конечно, за Украину это не раз делали другие, заявляя о поддержке «жертве неспровоцированного вооруженного нападения», но процедура требует, чтобы меры, принятые государством, были немедленно им самим сообщены Совету Безопасности ООН и они «никоим образом не должны затрагивать полномочий и ответственности совета». Если уведомление Украина не направляла, Устав ООН не был ею соблюден.
Россия, со своей стороны, признав две республики, сразу же заключила с обеими договоры о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, предусматривающие оказание друг другу необходимой помощи, «включая военную, в порядке осуществления права на индивидуальную или коллективную самооборону в соответствии со статьей 51 Устава ООН». И 24 февраля 2022 года начав СВО, она в тот же день через генерального секретаря ООН уведомила Совет Безопасности о своем решении прибегнуть к праву на коллективную самооборону. Существенная формальность была соблюдена.
Если бы с сопредельных с Украиной территорий осуществлялось воздействие по средствам вооруженной борьбы, применяемым Вооруженными силами РФ над территорией Украины, к чему призывают Зеленский, Расмуссен, Ланге и др., это означало бы пусть и не вооруженное нападение на Россию по смыслу Устава ООН, но вступление в вооруженный конфликт на стороне Украины. И если меры противодействия будут вынужденно сопряжены с причинением ущерба объектам на тех самых территориях, тогда уже НАТО придется ломать голову над тем, как и в каком объеме применять пресловутую статью 5 Североатлантического договора. Вопреки широко распространенному мнению, она не требует немедленного военного вмешательства члена НАТО на стороне союзника по альянсу, а оговаривает оказание помощи «путем немедленного осуществления такого индивидуального или совместного действия, которое сочтет необходимым, включая применение вооруженной силы».
Кстати, не предусматривают такого вмешательства и соглашения о сотрудничестве в области безопасности – скорее представляющие собой меморандумы о намерениях, которые Украина в последнее время заключает с поддерживающими ее государствами. Типовое для них положение предполагает «консультации с Украиной относительно ее потребностей при осуществлении ею права на самооборону, воплощенного в статье 51 Устава», да и то в случае некоего будущего вооруженного нападения на нее и, конечно же, «в соответствии с юридическими и конституционными требованиями».
Может ли для гипотетической противоракетной обороны Украины третьими государствами из-за пределов ее территории служить примером перехват иранских ракет, недавно запущенных в сторону Израиля, осуществленный силами США и некоторых их союзников? С юридической точки зрения определенно не может, поскольку Израиль в отличие от Украины связан с США плотной тканью юридически обязывающих соглашений о военной помощи и военно-техническом сотрудничестве. Да и в шкале американских предпочтений Израиль стоит повыше Украины.
И последнее. Уж неловко цитировать самого себя, но вспомнилось, что в статье, опубликованной в 60-ю годовщину Карибского кризиса (см. «НГ» от 16.10.22), я упомянул роман-предупреждение Невила Шюта «На берегу» (1957), в котором описывались последствия поразившего мир разрушительного конфликта, спровоцированного авантюристами из не самых крупных стран.
