Евроремонт

Тут Винни-Пух прямо охнул от удивления.
- Так ведь это же я! - сказал он.
- Что значит "я"? "Я" бывают разные!
- Это "я" значит: это я, Винни-Пух!
На этот раз удивился Кролик. Он удивился еще больше Винни.
- А ты в этом уверен? - спросил он.
"Винни-Пух и все-все-все", пересказ Бориса Заходера.

ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, как в наше время можно быть в чем-либо твердо уверенным? Вот, например, книжка в глянцевом твердом переплете, на котором большими красными буквами напечатано: Алан А.Милн, "Винни-Пух" и нарисован медвежонок с синим, как кусочек неба, воздушным шариком в окружении рассерженных пчел. Книжка толстая, намного толще, чем привычный с детства коленкоровый томик издательства "Детская литература".

Произошло событие: Винни-Пуха перевели заново. Новый перевод, более полный и, видимо, близкий к оригиналу, вышел практически инкогнито, без намека на предисловие, которое объяснило бы читателю, чем данная интерпретация отличается от прежней. Перевод выполнен В.Вебером. В свое время Борис Заходер пересказал нам и нашим родителям веселую и уютную историю о плюшевом медвежонке и его друзьях: поросенке Пятачке, умном Кролике и обо всех-всех-всех остальных, и мы так и выросли в убеждении, что Пятачок - это Очень Маленькое Существо, у Винни-Пуха в голове опилки, а в сказочном Лесу обитают страшные Буки и Слонопотамы. Поэтому, покупая новое издание известной, ставшей частью нашего детства книги, предвкушаем радость наших детей от встречи с ними. Но, как говаривал умница Кролик, "я" бывают разные┘

"- Так, - протянул Винни-Пух. - Теперь понятно, - добавил он. - Я такой глупый, что сбить меня с панталыку - пара пустяков, - вырвалось у него. - Ну просто медвежонок со слабеньким умишком!" (пер. В.Вебера).

Родителя, не знающего английского и не вникающего в тонкости перевода, разговорчивость нового Винни-Пуха (у Заходера аналогичный текст существенно короче) сначала ввергает в недоумение, а потом, с каждой последующей главой, - в непонятную, беспричинную тоску. Так бывает, когда, прожив всю взрослую, сознательную жизнь в спальном районе и сохранив лишь лоскутки воспоминаний о тесной, темноватой, но очень уютной Сретенке или Маросейке раннего детства, вдруг случайно окажешься у своего тогдашнего дома и не найдешь того, что помнилось: стоит благополучный, свежеоштукатуренный и покрашенный особнячок, блестят латунью массивные дверные ручки, живут за зеркальными стеклами окон своей новой жизнью новые хозяева.

"- Я думаю, - Хрюка облизал пятачок, но это его нисколько не успокоило. - Я думаю, что я тоже кое о чем вспомнил┘ Только что я вспомнил об одном деле, которое не сделал вчера и которое не могу отложить на завтра. Поэтому мне ничего не остается, как вернуться и заняться этим самым делом" (пер. В.Вебера).

Хрюка - это новый Пятачок, если кто не понял. Винни-Пух, ослик Иа, Сова, Кролик и Кенга с крошкой Ру остались при прежних именах, зато читатель может оценить по достоинству Хоботуна (ранее Слонопотам), Вузлу и Визли (Бука и Бяка), Пятнастого и Цветоядного Скорабуду (Пятнистый и Травоядный Щасвирнус). Конечно, перемена имен собственных важна только для тех, кто читал и знает "Винни-Пуха" в пересказе Заходера; для пяти-, шестилетних детей, впервые открывающих книгу, она несущественна. Для них важно другое. Книжка стала длиннее, обстоятельнее и┘ чуть скучнее.

"Пух уже собрался тяжело вздохнуть, но тут обнаружил, что это невозможно: слишком уж крепко земля стискивала бока. И по его мордочке скатилась слеза.

- Тогда почитайте мне какую-нибудь подкрепляющую книгу, которая утешит и успокоит меня, зажатого со всех сторон медвежонка!" (пер. В.Вебера).

"Медвежонок хотел вздохнуть, но не смог - настолько крепко он застрял. Он уронил слезинку и сказал:

- Ну, уж вы тогда хотя бы читайте мне какую-нибудь удобоваримую книгу, которая может поддержать и утешить несчастного медвежонка в безвыходном положении┘" (пересказ Б. Заходера).

После блистательного каламбура о безвыходном положении трудно примириться с фактически совершенно верным, но суховатым вариантом В.Вебера. Хотя, видимо, любой переводчик, создающий новую версию столь известного текста, в первую очередь приложит максимум усилий, лишь бы не повторить предшественника - а это трудно, ибо многие фразы уже вошли в нашу жизнь, и мы не всегда можем вспомнить, откуда они, - и поневоле проиграет, стремясь непременно сказать по-другому┘ Для маленького читателя еще очень важны иллюстрации. Они облегчают трудный процесс чтения. Ослик Иа, например, получив в подарок пустой горшочек и бывший воздушный шарик, "ухватил остатки шарика зубами и осторожно опустил в горшок. Достал оттуда и положил на землю. Снова ухватил зубами и так же осторожно положил в горшок" (пер. В.Вебера). Но вот на вставленном в текст рисунке симпатичный Иа держит шарик копытцем. Трудно понять, как это у него выходит, да и ребенок обязательно поинтересуется, все ли он правильно понял, ведь сам только что прочел: "ухватил зубами".

Спору нет: деление на главы нового перевода точно соответствует оригиналу, тогда как у Заходера две книги слиты в одну, две главы поменялись местами, а одна - финальная глава первой книги - выпущена почти полностью. Прежний "Винни-Пух" короче нового настолько же, насколько "кричалки и вопилки" знакомого нам медвежонка лаконичнее "бубнилок" его нового "я" в переводе Н.Рейн.

Разве это не занятно,
Как медведи любят мед?
Сладко, до чего приятно,
Впрочем, это и понятно,
Почему все любят мед. (Н.Рейн)

или

Мишка очень любит мед!
Почему? Кто поймет?
В самом деле, почему
Мед так нравится ему? (Б.Заходер)

Можно еще долго листать страницы старого и нового изданий, сравнивать, сличать - если вы родитель, купивший книжку, - или недоумевать, почему цветной рисунок к странице, например, 27 вклеен после страницы 64, а к странице 34 - после страницы 96, но главный сюрприз новой книги впереди. На странице 232 приключения Винни-Пуха и Кристофера Робина заканчиваются, и мы оставляем их "в Зачарованном Месте, где играют маленький мальчик и его плюшевый медвежонок", а начинается┘ новая сказка совсем другого автора, австралийца Алана Маршалла "Шепот на ветру". Алан Маршалл - чудесный писатель, не первое десятилетие известный русским читателям; его повестью "Я умею прыгать через лужи" многие из нас зачитывались в детстве, но тем более странно, что его имя не фигурирует ни на обложке, ни на титульном листе книги.

Так что вернемся к тому, с чего начали, - в наше странное время ни в чем нельзя быть уверенным. Даже в Винни-Пухе.